Мнимое сумасшествие - Томсон Джун (читаем книги онлайн TXT) 📗

Гарольд познакомился с этой женщиной, когда был молодым субалтерном в Олдершоте. [10] Отец опасно заболел тяжелой формой пневмонии, и ему предоставили отпуск по уходу за родителем. Там-то Гал и увидел миссис Роули, которую семейный врач пригласил к отцу в качестве медицинской сестры. Тогда она носила имя мисс Хардинг.

— Должен признаться, — заметил Уорбертон, бросив на нас смущенный взгляд, — что я немедленно попал под влияние этой красавицы, что с ее стороны было, как я догадываюсь, чистым расчетом. В свою защиту могу лишь добавить, что забота о здоровье отца, а также молодость и неопытность делали меня особенно беззащитным против чар мисс Хардинг. Она была необычайно красивой женщиной, хотя старше меня, и казалась доброй и отзывчивой. За те семь дней, которые я провел в доме отца, между нами вспыхнула любовь, и после моего возвращения в Олдершот мы продолжали переписываться.

Через несколько недель мой отец умер, мне пришлось приехать на похороны и заняться приведением в порядок его финансовых дел. К тому времени мои чувства к мисс Хардинг несколько охладели, и я решил порвать наши отношения, как не приличествующие офицеру. Но когда я заговорил с ней об этом, мисс Хардинг страшно разгневалась. Выходило так, что я скомпрометировал ее доброе имя, и если я не соглашусь немедленно жениться, то она будет вынуждена обратиться к командиру моего полка и передать ему полученные от меня любовные письма.

После такого скандала моя военная карьера была бы погублена. Мне ничего не оставалось, как согласиться, и вскоре мы поженились. Свадебная церемония состоялась в Лондоне и была очень скромной. На ней присутствовали только два престарелых прихожанина, согласившиеся выступить в роли свидетелей.

По взаимному согласию мы решили держать наш брак в тайне и расстались сразу же после бракосочетания. Я вернулся в свой полк, а она — к себе в Стритэм, куда я ежемесячно посылал ей некоторую сумму денег на содержание. Больше я ее никогда не видел. Менее чем через год я получил письмо от её поверенного, в котором тот уведомлял меня, что в дальнейшем я должен буду переводить требуемую сумму через него.

— С годами эта сумма, несомненно, возрастала, и вы продолжали посылать деньги и после того, как отправились служить в Индию? — поинтересовался Холмс. — Это она неплохо придумала, полковник Уорбертон. Действуя через своего поверенного, мисс Хардинг, ваша так называемая жена, получала возможность скрывать от вас свое местонахождение на тот случай, если бы вам понадобилось установить, где она находится, и в то же время она могла неусыпно следить за всеми вашими передвижениями.

— Так называемая жена! — подпрыгнул на месте Гал Уорбертон.

— Разумеется, так называемая, — холодно повторил Холмс, извлекая из кармана записную книжку. — Просматривая документы, которые я извлек из конторки миссис Роули, я выписал даты выдачи нескольких свидетельств о браке, которые обнаружил среди бумаг. Если я не ошибаюсь, церемония вашего бракосочетания состоялась двадцать пятого ноября тысяча восемьсот шестьдесят седьмого года? К этому временя миссис Роули уже состояла в двух браках: в первый она законно вступила с неким мистером Рэндольфом Фэйрбразером, во второй незаконно — еще находясь в первом, — с неким мистером Джеймсом Тиркеттлом! Оба мужа через разных поверенных выплачивали ей известные суммы на содержание и, подобно вам, имели веские причины для того, чтобы хранить свой брак в тайне. Были у миссис Роули мужья и после вас. Всего их было пятеро, впрочем, имена мужей в данный момент интереса не представляют.

— Значит, я теперь действительно свободный человек! — с облегчением вздохнул Уорбертон.

— И законно женаты на вашей нынешней супруге, — подтвердил Холмс.

Мой старый армейский друг молча пожал нам руки, не в силах вымолвить ни слова от переполнявших его чувств.

Глава 5

— Надо воздеть миссис Роули должное, она необычайно хитро и тонко выбирала свои жертвы, — заметил Холмс с невольным восхищением в голосе, хотя на лице его было написано крайнее отвращение.

Разговор этот происходил после нашего возвращения в Лондон. Гал Уорбертон нанял кеб и отправился домой, где ему предстояла радостная встреча с женой.

— Она действовала весьма осмотрительно, — подтвердил свою мысль Холмс. — Шантаж — одно из самых гнусных преступлений, [11] причиняющее жертвам изощренные душевные муки, сравнимые разве что со смертью от множественных ран. С того самого момента, как вы рассказали о мнимом сумасшествии Уорбертона, мне было совершенно очевидно, что он стал жертвой шантажа.

— Но почему, Холмс?

— Мой дорогой друг, его стремление сохранить в тайне свой счастливый брак, заключенный в Индии, и упорное нежелание вернуться в Англию неоспоримо свидетельствовали о том, что полковник Уорбертон пал жертвой шантажа. Отсутствие у него капитала, необходимого для обзаведения собственным домом после выхода в отставку, наводило на мысль о том, что полковник вынужден был выплачивать какие-то суммы неизвестному вымогателю. Будучи старшим офицером и закоренелым холостяком, он мог бы скопить за годы службы в армии достаточную сумму, позволившую ему жить безбедно в отставке, тем более что, судя по вашему описанию, Уорбертои вел довольно скромный образ жизни.

Эти подозрения усилились еще больше после моих расспросов об «Айви-хаус». Вы сами задали очень интересный вопрос. Почему доктор Росс Кумбз — человек преклонного возраста, знаменитый невропатолог — вдруг решает открыть частную клинику, хотя для него более естественно было бы удалиться на покой и жить в свое удовольствие? В самом деле, почему? Мне стало понятно, что и он скорее всего стал жертвой шантажа.

Стоило мне увидеть миссис Роули, как у меня появилось глубокое убеждение, что она и есть та самая шантажистка и вымогательница. Ее властное обращение с доктором Россом Кумбэом и то, что именно она принимала решения и держала в своих руках финансовые дела, — все это лишь подтвердило мои подозрения.

Вы, конечно, помните, что, получив от вас плату за пребывание в клинике, миссис Роули унесла деньги в соседнюю комнату, которая, по всей видимости, служила ей рабочим кабинетом и спальней. Это тоже показалось мне подозрительным. На верхнем этаже «Айви-хаус» достаточно свободных помещений. Почему, спрашивается, она предпочитает спать на нижнем этаже? Ясно, что ей необходимо днем и ночью стеречь нечто весьма важное, например документы, изобличающие ее виновность. Наиболее подходящее место, где можно было бы спрятать такие бумаги, конечно, конторка, которую я заметил в ее комнате.

В течение трех дней моего заточения в «Айви-хаус» я не сводил глаз с миссис Роули, наблюдая за каждый ее движением, и обратил внимание на то, что свою комнату она всегда запирает на ключ. В эту комнату никому не разрешалось входить, кроме горничной, которая убирала помещение, да и то в присутствии миссис Роули.

Единственная проблема заключалась в следующем: как сделать так, чтобы миссис Роули покинула свою комнату на достаточно продолжительное время, чтобы я успел изъять вещественные доказательства ее вины. Мне пришлось пойти на небольшую военную хитрость: попросить вас тайком пробраться на территорию усадьбы и, позвонив в колокол, поднять тревогу.

— А почему вы так настаивали, чтобы удары в колокол непременно были двойными, Холмс? — прервал я его. — Вы особенно подчеркнули это обстоятельство.

— Потому, дорогой Ватсон, что одиночный удар в колокол означает пожар, а я вовсе не хотел, чтобы миссис Роули подумала, будто дом объят пламенем. Тогда она первым делом бросилась бы спасать документы из тайника, как это сделала одна наша знакомая. [12] Но это не входило в мои намерения. Двойные удары в колокол означают, что дому грозит какая-то другая серьезная опасность, но не пожар. Инструкция о том, как вести себя во время тревоги, в которой перечислялись сигналы, подаваемые колоколом, была вывешена в холле для всеобщего, в том числе и моего, обозрения. Услышав сигналы колокола, я спустился из своей комнаты по черному ходу и спрятался в прихожей. Как только миссис Роули вместе с доктором Россом Кумбзом выбежали наружу, чтобы узнать причину тревоги, я отпер отмычкой дверь комнаты миссис Роули и впустил вас через окно.