Лицом к лицу (пер. Гуляева) - Куин (Квин) Эллери (читать книги онлайн полностью txt) 📗
– Они где-то здесь, – Берк спокойно, как типичный британский офицер, посасывал свою трубку. – На этих полках, инспектор. Вы проверяли все книги по отдельности? Мне пришло в голову, что у дневников могли быть похожие обложки, имитирующие какие-нибудь другие книги…
Эллери поморщился от тона, каким это было сказано.
– Нет. Это первое, что я проверил, – отвечал инспектор.
– Из комнаты что-нибудь выносили? – резко спросил Эллери.
– Кучу разных вещей – тело, часы…
– Что еще?
– Листок, на котором она писала.
– Так. Еще?
– Еще? Что же еще? Это все.
– А ты уверен? – недоверчиво покачал головой Эллери.
– Но я же не следил! Велли! – почти взвизгнул инспектор. Сержант затопал по лестнице, – Что выносили из этой комнаты?
– Тело. Часы…
– Не то, сержант, – остановил его Эллери. – Меня интересуют вещи, прямо не относящиеся к преступлению. Сержант поскреб в затылке:
– Ну что, например?
– Ну, например, стремянка, – сказал Эллери. – Насколько я помню, Глори была ростом не выше пяти футов шести дюймов. А полки восьми футов высотой. Значит, ей была нужна небольшая стремянка, чтобы добираться до верхних полок. Я ни за что не поверю, что каждый раз, когда ей была нужна книга откуда-нибудь сверху, она тащила это чудовищное кресло, чтобы залезть на него! Еще менее вероятно, что она стала бы рисковать свернуть себе шею, пользуясь для этой цели хлипким вращающимся стульчиком. Ну, сержант, где стремянка?
Берк изумленно воззрился на Эллери. Инспектор озадаченно кусал кончики усов. У Велли просто отвисла челюсть.
– Закройте рот, Велли, а то муха залетит, – кратко сказал инспектор, – и принесите лестницу, – И когда сержант удалился, инспектор покачал головой:
– Вот про лестницу-то я и не думал! Да, здесь была одна, ее забрали мои помощники для осмотра гостиной. Зачем она тебе, Эллери? Мы все уже просмотрели на верхних полках.
– Поглядим – увидим, все ли…
На лестнице послышался грохот. Это сержант Велли тащил наверх небольшую стремянку черного дерева с инкрустацией из слоновой кости.
– Сержант, будьте добры отодвинуть в сторону эту скульптуру, – Эллери указал на фигуру воина. Он поставил стремянку как раз на это место и взобрался на самый верх. Голова его почти упиралась в потолок, – Вот смотрите, громкоговоритель, – указал он. – Я заметил, что такой же в спальне привинчен к своей рамке, а здесь рамка крепится на петлях при помощи задвижек. Неужели твои люди не заметили этого?
Инспектор сначала не мог вымолвить ни слова и бросал красноречивые взоры на побледневшего Велли.
– Эллери, – заявил Берк, – вы единственный из нас, у кого глаза на месте. Я тоже абсолютно не обратил на это внимания.
Эллери попытался отодвинуть крошечные задвижки и вытащить громкоговоритель. Его усилия увенчались успехом, и тот повернулся на почти невидимых петлях.
– Вот, – удовлетворенно заметил Эллери и запустил руку в открывшееся отверстие, – Как раз подходящее место с точки зрения помешанной на тайнах и загадках Глори. – Он вытащил руку, в которой сжимал металлическую коробку, похожую на миниатюрный сейф… – Вот, папа. Я почти убежден, что предмет ваших поисков находится здесь.
Глава 8
В дыре оставалось еще пять таких же коробок. Все оказались незаперты и забиты до отказа дневниками, рукописями и прочими бумагами. В одной из них лежал конверт из плотной бумаги с сургучной печатью, надпись на нем гласила: «Завещание. Открыть должен мой поверенный, Вильям Мэлони Уессер». Этот конверт Эллери отложил отдельно и продолжил поиски последнего дневника.
Наконец он нашел его, открыл на декабрьских записях, последняя была сделана во вторник, 29 числа, в 11.15 ночи. Всего за день до убийства. Инспектор грубо выругался:
– Она не успела ничего записать в роковую среду, теперь это стало ясно. Ведь тогда дневник оказался бы на столе.
Все записи были сделаны прекрасной авторучкой, аккуратным бисерным почерком. Особенностью ее почерка было то, что буквы скорее казались набранными курсивом, чем написаны обычной скорописью. Буквы стояли отдельно, как в слове «fасе» в предсмертной записке, что не ускользнуло от внимания Эллери. Строки шли с очень узкими промежутками. Такое раздельное написание букв, с одной стороны, и близость строк, с другой, создавали впечатление бисера, рассыпанного по листу. Читать нарядный текст было нелегко.
Они пролистали дневник с самого начала, страницу за страницей, и обнаружили один чистый лист. Если не считать страницы, обозначенной днем смерти Глори – 30 декабря, – и следующей – 31-го, абсолютно был пуст лист, помеченный 1 декабря.
– Почему? – погрузился в раздумье Эллери.
– Почему, ну почему? – встревожился инспектор.
– Что же такое необыкновенное произошло первого числа? – спросил Берк.
– Ничего, насколько я припоминаю, – ответил инспектор. – Что могло помешать ей? Просто болезнь или что-то в этом роде?
– Болезнь не помеха для пунктуальных людей, – заявил Эллери. – В крайнем случае такой человек заполнил бы недостающую страницу потом. Кроме того, насколько я понимаю, – и он перелистал другие дневники, – она никогда не оставляла пустых страниц, хотя, наверное, ей случалось и заболеть.
Вдруг его осенила какая-то идея.
– Ну конечно! – воскликнул он и полез в карман за зажигалкой.
– Что ты собираешься делать, Эллери? – забеспокоился инспектор. – Осторожней с огнем!
Вывернув дневник так, что пустая страница осталась одна на весу, Эллери осторожно поводил под ней пламенем.
– Симпатические чернила? – обрадовался Берк.
– Зная ее склонность ко всяким неожиданным трюкам, – сосредоточенно продолжая свое дело, сказал Эллери, – думаю, что именно так.
На страничке стали проступать буквы. Однако, к изумлению присутствующих, оказалось, что это одно-единственное слово. И как Эллери ни водил зажигалкой под листком, больше ничего не появилось.
Все молча уставились на это слово.
Face было написано тем же раздельным бисерным почерком, ровно так же, как в предсмертной записке, только поаккуратней.
– Опять! – озадаченно воскликнул Эллери. – Опять это слово, первого декабря! И в ДНЕВНИКЕ! Но почему же она написала его, причем за четыре недели до убийства?
– Может, предчувствовала что-то? – предположил Берк.
– Это должно было быть не просто неопределенное предчувствие, – в невероятном возбуждении сказал инспектор, – Зачем тогда было писать особыми чернилами? – Он возбужденно потер руки. – Ну почему же мне все время попадаются всякие заковыристые случаи? Волшебные чернила! Еще немного, и я начну доставать кроликов из шляп!
– Вполне возможно, – съязвил Эллери. – И не только кроликов.
– Скажите, а не принято ли в Штатах, говоря о театре, давать известным личностям, в зависимости от самой примечательной их черты, прозвища? – спросил Берк. – Вроде: «Голосок», «Ножки» и т.д. У вас вроде была звезда – Мария Мак-Дональд – вы прозвали ее «Фигура» за пышные формы тела. А нет ли у кого-нибудь клички «Личико»?
– Если и был кто-то, то я не помню, – ответил Эллери. – Во всяком случае, Харри, я хочу обратить ваше внимание на то, что и в предсмертной записке, и здесь слово написано с маленькой буквы. Нет, вы скорее всего далеки от истины. – Потом позвал:
– Папа!
– Да?
– Что-нибудь особенное было в лице Глори Гилд? Старик пожал плечами.
– Лицо как лицо. Мертвецы все выглядят одинаково.
– Но ее мне хотелось бы увидеть. И Эллери с Берком ушли, оставив инспектора, погрузившегося в изучение дневников.
Глава 9
В такси по дороге в морг Эллери сказал:
– Теперь, когда мы вне досягаемости моего милого папочки, откройте мне, Берк, о чем вы с ним так таинственно совещались?
– Ах, это, – рассеянно ответил Берк. – Я не хотел ничего говорить вам, пока не уточню кое-какие детали. – Он дружески улыбнулся. – Понимаете, я здесь иностранец, а в чужой монастырь со своим уставом не ходят. Поэтому я сначала посоветовался с ним.
