Огонь, гори! - Карр Джон Диксон (полные книги TXT) 📗
— Все улажено, — произнесла она хрипловатым контральто. — Добрый вечер, мистер Чевиот.
Флора не повернула головы; она поправляла перчатки, чтобы вынуть руки из муфты. На лице ее появилось выражение крайнего безразличия. Не шевеля губами, она прошептала так тихо, чтобы ее услышал только Чевиот:
— А вот и твоя драгоценная мисс Ренфру!
Глава 4
Женщина на лестнице
Да, Маргарет Ренфру была красива. Точнее, почти красива. Жгучая брюнетка с очень белой кожей. Взору Чевиота предстала одна из полдюжины дамских причесок, модных в этом сезоне. Густые блестящие локоны мисс Ренфру вились до ушей; посередине головы волосы разделял пробор. Кожа у дамы была изумительно белая; лишь на щеках проглядывал легкий румянец. Из-под прямых черных бровей смотрели живые темно-серые глаза. А если нос с широкими ноздрями и был чуть длинноват, то этот недостаток искупали безупречной формы подбородок и рот с темно-алыми блестящими губами.
Маргарет Ренфру изогнула губы в подобии улыбки. Она спускалась по лестнице с прямой спиной, держась рукой в белой перчатке за перила. Лиф ее белого платья, узкого в талии и с широкой юбкой, как у Флоры, был расшит ярко-красными розами.
Да, Маргарет Ренфру была почти красавицей; кроме того, в ней угадывалась сильная личность. Однако — Чевиот никак не мог понять, в чем тут дело, — было в ней что-то, внушавшее ужас или даже отвращение…
Дойдя до подножия лестницы, Маргарет Ренфру вновь заговорила:
— Ах, леди Дрейтон! — И она присела перед Флорой в глубоком книксене.
Даже Чевиот понял, что книксен слишком уж глубок. Преувеличенно, вызывающе глубок. Флора, обернувшись, холодно кивнула.
Вблизи оказалось, что платье на мисс Ренфру старое, заштопанное, хотя и старательно вычищенное. Однако держалась женщина вызывающе, как будто гордясь своей бедностью.
— Простите мою смелость, — обратилась она к Чевиоту, — но я представлюсь сама. Я видела вас в парке — вы катались верхом; я осведомлена о ваших достижениях, сэр. Я Маргарет Ренфру.
На сей раз книксен был настоящим. Живые глаза под прямыми черными бровями изучили Чевиота и составили о нем благоприятное мнение. Но в следующую секунду они остекленели и сделались непроницаемыми.
Чевиот поклонился в ответ.
Слово «достижения» наполнило его душу ужасом. Он вспомнил фразу, прочитанную полковником Роуэном: «Отличный стрелок, борец и фехтовальщик».
В доказательство того, что он был лучшим стрелком из револьвера в лондонской полиции, у него имелся серебряный кубок. Однако еще неизвестно, как он обходится с гладкоствольным оружием, которое заряжается с дула и пули для которого редко отливаются по одному шаблону. О рукопашном бое Чевиот понятия не имел, за исключением нескольких приемов дзюдо. А что касается фехтования… вряд ли он способен отличить рапиру от сабли. Не важно, не важно!
— Ваш покорный слуга, мисс Ренфру. Я тоже имел удовольствие видеть вас, — солгал Чевиот, стараясь держаться как можно непринужденнее. — Насколько я понял, вы родственница леди Корк?
Маргарет Ренфру повысила голос.
— Родственница? Увы! Я всего лишь дочь одной из ее старых подруг. Меня можно назвать бедной родственницей, да и то с натяжкой, я живу щедротами ее милости, сэр.
— В качестве компаньонки, несомненно.
— Что такое «компаньонка»? — вдруг с чрезвычайным любопытством поинтересовалась мисс Ренфру. — Никогда не слышала такого слова! Вы непременно должны как-нибудь растолковать мне его.
Расшитый розами лиф платья то вздымался, то опадал. Будь она проклята! Почему она держится так странно? Почему у нее такой загадочный вид? Она явно демонстрирует ложное смирение; в ней угадывается смесь стыда и гордости. Мисс Ренфру отвела глаза и посмотрела на мистера Хенли.
— Этот… джентльмен, — она тряхнула густыми локонами, — сказал, что вас следует принимать как уполномоченное лицо полковника Роуэна. Отлично, так тому и быть! Прошу вас, следуйте за мной.
Мисс Ренфру круто развернулась, отчего пышная юбка взметнулись веером. Тут послышался шум, и вестибюль наполнился народом.
Из малой гостиной высыпали с полдюжины молодых людей во фраках, и с ними — молодой гвардейский офицер в алом мундире, с жидкими черными усиками-перышками и баками. Все они распространяли вокруг себя аромат бренди и пунша. Из-за тесных фраков, зауженных черных брюк и белейших рубашек-жабо они казались поразительно тонкими, длинными и смахивали на карикатуры.
Впрочем, карикатурами они нисколько не являлись.
— Джек, старина! — послышался незнакомый Чевиоту радостный голос, и почти тут же его руку стиснул в дружеской хватке румяный молодой человек не старше двадцати одного — двадцати двух лет. Курносый нос незнакомца, его широкий рот и подернутые дымкой глаза были заключены в рамку светло-каштановых волос и баков, похожих на баки мистера Ричарда Мейна.
— Фредди! — с нескрываемой радостью воскликнула Флора и протянула молодому человеку левую руку.
— Флора! Оч-чень рад! — вскричал молодой человек и склонился над ее рукой, что-то страстно промычал над нею, поцеловал перчатку, пошатываясь, выпрямился и проговорил: — Господи помилуй! Сколько же прошло? Две недели? Да, не меньше! Ей-богу, я вас обоих уже две недели не видел! — Он ткнул в сторону Чевиота пальцем и расхохотался. — Вот хитрец, ну и хитрец! Не важно. Я т-тебе завидую. Кстати, — он показал рукой наверх, — танцуешь?
— Не сейчас, Фредди. — Чевиот с трудом назвал незнакомого юнца по имени. — Вообще-то я…
«Вообще-то, — подумал он про себя, — если начать задаваться вопросом, кто я и что со мной происходит, я на верном пути к сумасшедшему дому».
К счастью — или к сожалению, — Чевиот отбросил прочь болезненные мысли. Молодой гвардейский офицер с одним капитанским эполетом и красными лампасами на узких черных панталонах вскинул голову и вмешался в разговор.
— В са-амом деле! — томно просюсюкал он высоким, скучающим тоном. — Потанцевать, что ли?
Томный офицер был строен, но притом высок и крепок. Внезапно схватив одного из своих товарищей за кружевное жабо, он оттолкнул его с пути и двинулся вперед.
Чевиот следил за его приближением, волосы у него на голове зашевелились. Он расправил плечи и перевел дух. Гвардейский офицер, который не собирался менять курс ради кого бы то ни было, врезался прямо в него на полном ходу — и тут же отскочил, словно наткнулся на скалу.
Фредди завопил от восторга. Гвардейский офицер не обрадовался.
— В чем дело? — протянул он тем же скучающим тоном. — Смотрите, куда идете, приятель! Кстати, кто вы такой?
Чевиот не удостоил его ответом.
Маргарет Ренфру, успевшая подняться на один пролет, бросала на Чевиота косые взгляды. Он обратился к ней:
— Будьте добры, мисс Ренфру, покажите дорогу.
— Я с вами разговариваю, приятель! — рявкнул гвардейский офицер, хватая Чевиота за левую руку.
— А я с вами не разговариваю, — ответил Чевиот, выворачиваясь и сбрасывая руку приставалы. — Думаю, в этом нет необходимости.
Длинное лицо капитана Хогбена под черными усиками-перышками и баками сделалось алым, как его мундир. Потом он побледнел, как смерть.
— Господи! — прошептал он, начиная стаскивать перчатку с правой руки. — Господи!
Четверо друзей тут же с хохотом и криками накинулись на него и потащили наверх; капитан брыкался и вырывался.
— Держи себя в руках, Хогбен!
— Ты ведь не вызовешь на дуэль лучшего стрелка в городе? Куда тебе!
— Хогбен, тебя ждет Изабелла! Она сохнет по тебе, гуляка! Клубок подвыпивших друзей ударился о стену рядом с мисс Ренфру; та в ярости отшатнулась. Молодые люди заковыляли дальше, вверх по лестнице. Чевиот поймал на себе долгий злобный взгляд гвардейского офицера; черные волосы его развевались, лицо склонилось над перилами.
— Я тебе это припомню, — пригрозил он.
Молодой человек по имени Фредди, приятельски подмигнув Флоре и Чевиоту, с трудом побрел следом. Фалды фраков молодых людей развевались и хлопали, когда они с радостными возгласами и улюлюканьем гнались за своей жертвой. Миг — и они скрылись из вида.
