Охота на Джека-потрошителя - Манискалко Керри (мир книг TXT, FB2) 📗

– Будь все проклято.

Сон не собирался приходить ко мне. В этом я была уверена. Мои руки и ноги чесались от желания выбраться из дома и что-то сделать. Или, возможно, мне просто необходимо было вырваться из замкнутого пространства моей комнаты, спастись от горестных мыслей, приходящих с темнотой.

Каждый новый день означал мою очередную неудачу – я не смогла помочь семье мисс Николс обрести покой. Один раз я уже подвела ее и ни за что не подведу опять.

Я сжала кулаки. Я могла поступить разумно и без риска – подождать в лаборатории появления следующей жертвы. Или я могла начать действовать сейчас. Сегодня ночью. Я могла собрать улики, которые, может быть, помогут произвести впечатление и на Томаса, и на дядю.

Чем больше я размышляла об этом, тем больше во мне зрело убеждение в правильности такого решения. Мама обычно говорила: «У роз есть и лепестки, и шипы, мой темный цветочек. Не нужно считать что-то слабым, потому что оно выглядит деликатным. Покажи миру свою храбрость».

У мамы было слабое сердце, и ее берегли от физической активности в детстве, однако она находила другие способы доказать свою силу. Нет нужды быть сильным только в физических действиях – сильный ум и воля тоже производят впечатление.

– Ты права, мама, – я прошла по пушистому золотистому персидскому ковру у себя в комнате и обрадовалась холоду твердого дерева, когда мои подошвы ощутили край ковра. Прежде чем я поняла, что делаю, я увидела, что стою перед зеркалом, одетая во все черное. – Настало время для храбрости.

Стянув свои темные волосы в простую косу и заколов ее на макушке, я заправила за уши несколько выбившихся прядей. Платье на мне было простого фасона, с длинными узкими рукавами и маленьким турнюром, из легкого хлопка. Я провела ладонями по груди, наслаждаясь мягкостью и тонкой отделкой одежды.

Я уставилась на темные круги под своими глазами, говорящие о многих бессонных ночах. Болезненная бледность моей кожи резко контрастировала с черной одеждой, и я пощипала себя за щеки, чтобы придать им необходимый розовый оттенок.

Маме никогда не приходилось делать подобные вещи. Ее кожа имела прекрасный медовый оттенок, выдавая ее индусское происхождение, и моя кожа была чересчур сдобренным сливками вариантом ее кожи. Я напомнила себе, что не собираюсь вводить новую моду, я собираюсь быть незаметной. Хотя мою тетушку обрадовало бы то, что я заинтересовалась своей внешностью.

В моей голове промелькнула непрошеная мысль – ужасная мысль. Томас и дядя находились где-то вне дома в вечер первого убийства… и их интересовало изучение человеческого тела. И Томас откровенно солгал насчет этого. Если я обнаружу, что они делали нечто неподобающее, причинят ли они мне вред? Я рассмеялась, прикрываясь ладонью, чтобы заглушить звук.

Что за смехотворная идея.

Мой дядя не способен на такие поступки. А вот Томас… Я не была в этом уверена, но не захотела продолжать размышлять об этом.

Я представляла себе, что убийца – это лекарь, путешествующий за границей, или человек, работающий вместе с лекарем над поисками органов для изучения. Или, возможно, какой-то состоятельный человек – мужчина или женщина – пожелал дорого заплатить за трансплантацию органа.

Однако эта наука еще не получила широкого распространения. Никому еще не удавалось успешно пересадить орган. В любом случае я очень сомневалась, что Кожаный фартук бродит вокруг, выслеживая уличных женщин. Со мной все будет в порядке под покровом темноты.

Не позволив себе ни минуты колебаний, я быстро прокралась вниз по лестнице, пробралась в гостиную и заперлась на замок. Оглядев пустую комнату, я с облегчением вздохнула. Все было тихо. Я на цыпочках прошла к окнам и открыла то, которое было дальше всех от двери.

Ухватившись двумя руками за подоконник, я оглянулась через плечо, еще раз проверяя замок. Отец спал, и он был не настолько безумен, чтобы проверять по ночам, где я, но при мысли о том, что меня поймают, мое сердце забилось с удвоенной быстротой.

Кровь пульсировала в моих венах от восторга, когда я спрыгнула с высоты нескольких футов и приземлилась на поросший травой участок между камнями. Несколько мгновений невесомости заставили меня почувствовать себя свободной, как птица, парящая в небе.

Я улыбнулась, стаскивая с себя мягкие кожаные перчатки и растворяясь в тени вокруг здания. Отец запер бы меня в старом угольном погребе, если бы знал, что я удрала из дома так поздно, и это придавало моему ночному приключению еще большую привлекательность.

Пускай он обнаружит, что я нахожусь вне дома в такое неподобающее время и что я способна сама о себе позаботиться. Я радовалась возможности не только добыть полезные улики для нашего расследования, но и доказать отцу, что его страхи безосновательны.

Даже если есть вероятность, что безумный потенциальный убийца бродит по городу.

Мой поход начал терять свою привлекательность по мере того, как я шла по сумрачным безлюдным улицам Лондона.

Я не могла взять экипаж так, чтобы отец не узнал о моих недостойных поступках, а после хождения по булыжным мостовым в течение почти часа моя затея начала выглядеть не такой смелой и увлекательной, какой казалась раньше. Я замерзла, а улицы пахли отбросами. Я ощущала покалывание между лопатками, будто от укола иголок. У меня было ужасное чувство, что за мной следят. Я чуть не упала в обморок, когда испуганная старая крыса перебежала мне дорогу.

В конце квартала я услышала какой-то шум и скользнула в ближайший переулок, чтобы меня не увидели. Голоса доносились сквозь густой туман, усиливая ощущение нереальности и без того призрачных улиц. Я считала вдохи и ждала, когда люди пройдут мимо, молясь, чтобы никто не заглянул в мое укрытие. Ветер щекотал мой затылок, который покрылся гусиной кожей. Мне не нравилось стоять в ловушке между зданиями.

Я не подумала о том, что скажу, если встречу кого-нибудь в такое время. Я думала только о том, что должна посмотреть на пабы, которые мисс Николс посетила перед своей гибелью, и что, возможно, мне удастся узнать какие-то новые факты или улики у тамошних пьяниц и превзойти Томаса Кресуэлла. Наверное, мне следовало подготовиться получше, а не руководствоваться желанием доказать, что я умнее такого несносного, хоть и чертовки талантливого парня.

Я посмотрела сквозь легкий туман на поперечную улицу. Хэнбери. Как я забралась так далеко? Я уже находилась рядом с «Принцессой Алисой», но немного отклонилась в сторону. Следующие несколько улиц должны вывести меня к полям для гольфа Уэнтуорт и Коммершел.

Не дожидаясь, пока мимо пройдет подвыпившая парочка, я заставила себя бесшумно, как привидение, проплыть по переулку и пересечь улицу. Мои ноги ступали твердо, хотя сердце билось так сильно, что меня можно было сбить с ног прикосновением перышка. Когда я прошла половину переулка, за моей спиной выкатился камешек. Я резко обернулась, но… ничего не увидела.

Ни убийцы с серпом, ни пьяного завсегдатая баров – только пустое темное пространство между домами. Должно быть, это крыса пробиралась по отбросам.

Я постояла еще несколько мгновений, выжидая; сердце билось о ребра, как рыба, выдернутая из воды. Я боялась, что за моей спиной окажется чудовище, которое дышит своим зловонным дыханием мне в шею, если я обернусь, поэтому я закрыла глаза. Почему-то легче справиться со страхом, когда ничего не видишь. Однако было глупо, очень глупо так вести себя. Если делать вид, что чудовища там нет, это не заставит его уйти. Это только сделает человека уязвимым для нападения.

Я внимательно прислушалась. Не услышав других звуков, я быстро пошла дальше, оглядываясь через плечо, чтобы убедиться, что там никого нет.

Увидев перед собой оживленный паб, я глубоко вздохнула. Я скорее была готова рискнуть встретиться с пьяными скандалистами, чем с крадущимися ночными тенями. Кирпичное здание высотой в три этажа выделялось среди других домов на углу двух улиц фасадом треугольной формы.