Чуть свет, с собакою вдвоем - Аткинсон Кейт (электронные книги без регистрации TXT) 📗

— Ну а ты что хотела? Шалавы, — сказал Грант и потянулся за пакетом кукурузных чипсов.

— Я хотела, чтобы люди вели себя приличнее.

— Долго ждать придется. Что там у тебя?

— Кошелек.

Кто-то принес, нашел на стоянке. Набитый до отказа, внутри всякая всячина, кредитные карточки, дисконтные карточки, талончики к зубному и парикмахеру, некоторые давно просрочены. Записки разновидности «не забыть», — видимо, владелица сама себе писала. Мисс Матильда Скуайрз.Лесли помнила, как она расстроилась. В недрах кошелька записка с именем и адресом, предупредительно помеченная: «Мой адрес», — на случай, если кто захочет украсть ее личные данные или навестить и ограбить, угрожая ножом.

— Матильда Скуайрз, — сказала Лесли. — Так вроде звали актрису, которая под поезд попала?

— Не в курсах, — сказал Грант.

Он перевернул страницу и, распахнув пасть, уставился на практически голую девицу на третьей полосе. Лесли скучала по Трейси. При ней не бывало пошлых газетенок и мусорной еды. Непонятно, почему она так и не вернулась из отпуска.

— Может, умерла, — сказал Грант, весьма этой гипотезой воодушевившись.

Она не умерла. Прислала Лесли открытку с Лондонским глазом [200], а на обороте написала: «Не вернусь, приятно было познакомиться, хорошей тебе жизни, всего наилучшего, Трейси». Гранту Лесли не сказала. Послание не ему.

Лесли тоже снимается с лагеря. Ее самолет в Канаду улетает через пару дней. Она никому и словом не обмолвилась. Возьмет пример с Трейси — просто-напросто исчезнет. Найдет работу на лето, съездит на озеро с родителями, братом и собакой и потом начнет хорошую жизнь. А этот Лидс забудет как страшный сон.

Лучший номер в гостинице. Называется «Спящая красавица». Задуман, конечно, для семейства побольше, но Трейси желала девочке всего самого большого и лучшего. Повезло, что вообще номер раздобыла, — по счастью, в гостинице в последнюю минуту отменили бронь. Старые друзья Трейси, весь свет и его супруга, или, точнее говоря, Европа и его фрау, всей толпой ринулись на каникулы в парижский Диснейленд.

Она думала, в парке будут только родители с детьми, но конфигурации оказались весьма разнообразны — группы молодых парней, стайки хихикающих девушек, пожилые пары и молодожены. Поди пойми, с какой радости захочешь провести романтический отпуск в черном сердце капитализма.

Иногда встречались даже одинокие мужчины.

— Берегись, — шепнула Трейси девочке.

Удивительно, до чего легко выскользнуть из одной жизни и вступить в другую. На пару недель они потерялись в Лондоне, где никто их не знал и всем было плевать. Испытали свои новые личности на врачах, стоматологах и оптиках. Девочке промыли уши, проверили глаза, нацепили очки. Добавляло ей шарма. Трейси, или, точнее говоря, Имоджен Браун открыла новый счет в банке, и Гарри Рейнольдс перевел туда деньги — тщательно отмытые, с убедительной историей. Надо же — она и не ожидала, что он взаправду их переведет, думала, он продаст ее дом, а денежки прикарманит.

На паспортном контроле на Сент-Панкрасе Трейси ожидала вопросов, подозрительных взглядов. Ожидала, что безликое официальное лицо отведет их в сторонку и скажет: «Пожалуйста, пройдите со мной, мэм». Но нет, они запросто сели в поезд «Евростар» и вскоре очутились в Волшебном Королевстве.

У девочки свои пристрастия. В гостиничной лавке Трейси купила ей новый фейский наряд — зеленое платьице Динь-Динь. На кончике волшебной палочки порхала бабочка. Половина детей в гостинице ходили в костюмах — десятки фей и Питеров Пэнов, иногда пираты. По коридору пройти нельзя, не столкнувшись со взрослым, который прикидывается Гуфи или Мэри Поппинс. Сюрреализм какой-то, и, в общем, настораживает. Девочка, вероятно, считала, что так и должно быть.

— Свет мой зеркальце, скажи, — молвила Трейси, когда они вернулись в номер, — кто на свете самая красивая фея?

— Я, — сказала Кортни, увидев себя в зеркале.

Ладошки изобразили звездочки — «вспыхни, звездочка, мигни».

— Ты очень красивая, — сказала Трейси.

— Я красивая, — согласилась Кортни.

Они пошли по Главной улице к священным стенам замка Спящей красавицы. Le Château de la Belle au Bois Dormant.

— Это по-французски, — пояснила Трейси.

Тут сплошь французский, потому что французы, в отличие от всех прочих, в этом вопросе на компромисс не пошли. Каковы-то были рабочие совещания? Диснеевские шишки, прислужники Мыша, сидят за столом, пьют кофе с круассанами, а французские власти объявляют, что перевода не будет (Non),и американцы потом изворачиваются.

Может быть, парижский Диснейленд, говоря строго, — американская территория, может, ей броситься в ноги Микки-Маусу, вымолить убежище? Переехать в Штаты, куда-нибудь в глушь, подальше от толп, в Орегон, в Нью-Мексико, в городишко на Среднем Западе, где никто не станет их искать.

Все так сияет. И не звезды, и не костры. Отнюдь. Они встали в очередь. Потом опять в очередь. А потом, постояв в очереди, еще постояли в очереди. Стояли в очереди, чтобы посмотреть замок Спящей красавицы, в другой очереди — домик Белоснежки, и оба, честно сказать, как-то не вдохновляли. Постояли в очереди, чтобы полетать с Питером Пэном над Нетинебудет, — обеим понравилось. Постояли в очереди, чтобы покататься в чайных чашках Болванщика и на спине Дамбо. Постояли в очереди к «Приключениям Пиноккио» — полная чушь — и к «Пиратам Карибского моря», где было отлично и, решили они обе, совсем крошечную чуточку страшно. Целую вечность простояли в загоне между перилами, где очередь вилась разжиревшим удавом, потом загрузились в лодочки на мелком искусственном ручье, потом их унесло потоком, а потом выбросило, совсем беспомощных, в устрашающее аниматронное видение «Этого маленького мира». Наконец сбежав в большой мир, они еще целую вечность простояли в питоновой хватке очереди, чтобы покататься на Диснеевской железной дороге.

В очередях девочка стояла героически.

На Главной улице они смотрели, как мимо марширует парад, и лизали мороженое. К вечеру у Кортни опять сделалось ошалелое лицо, как у малолетней жертвы насилия. Трейси подозревала, что у нее самой такое же. В мозговых извилинах застряла мелодия из «Этого маленького мира». Трейси опасалась, что никогда от нее не избавится.

— Можем завтра повторить, — сказала она, когда они ввалились в гостиницу через заднюю дверь.

Вот так и живешь, если смертельно болен, да? Сваливаешь дни в кучу, летишь на вертолете над водопадом Виктория, в лодке по Нилу, на поезде в Венецию, на лифте к вершине Эмпайр-стейт-билдинга. Едешь на сафари в Африку, торчишь перед автоматами в Лас-Вегасе, потому что внезапно ты жаден до мира, который вот-вот потеряешь. Или просто катаешься в гигантских чайных чашках и беспрестанно фотографируешь девочку, которая показывает тебе «во!». И спрашиваешь себя, долго ли это продлится.

В номер «Спящая красавица» под дверь подсунули конверт с логотипом Диснейленда и подписью «Мадам Имоджен Браун». Трейси решила, это буклеты парка, но внутри лежал еще один конверт, и на нем от руки одно слово: «Трейси». Ее нашли. Она открыла конверт дрожащими руками. Внутри опять конверт. Что за нелепица. И тоже с ее именем — она узнала почерк Барри. Какой-то испорченный телефон — она будет открывать конверт за конвертом, конверты все меньше и меньше, а в конце что — последнее слово? «Поймал!» или «Ты и есть сокровище»? Она перевернула третий конверт и на клапане обнаружила записку от Гарри Рейнольдса. Пожалуй, не стоит удивляться, что он смог ее отыскать.