Дело блондинки с подбитым глазом - Гарднер Эрл Стенли (лучшие книги TXT) 📗
– Кажется, что это был для нее великий день, – заметил Мейсон.
– Да.
– И что вы сделали?
– Нанял детективов.
– Они узнали что-нибудь?
– Нет. По крайней мере, не непосредственно.
– А все-таки?
– К Элен приходила молодая блондинка, которая, казалось, что-то знает о ребенке. Одному из детективов удалось спровоцировать небольшое столкновение и узнать ее имя по водительскому удостоверению.
– И эту девушку звали?
– Диана Рэджис.
– Ну, и?
– Это вовсе не была Диана. Но я понял это только тогда, когда она начала у меня работать. Это была ее подруга, с которой они вместе снимают квартиру, также молодая блондинка, некая Милдред Дэнвил.
Мейсон откинулся в кресле и наморщил лоб.
– Действительно, довольно необычная правовая ситуация, – сказал он наконец. – Обычно мать пытается получить средства на содержание ребенка. А здесь мы видим мать, которая совершенно спокойно утверждает, что никакого ребенка нет. По крайней мере, она не хочет подтвердить его рождения.
– Но ведь имеется официальное свидетельство рождения.
– А вы проверяли в бюро регистрации, нет ли там свидетельства о смерти?
– Конечно. А больше всего меня беспокоит и доводит до полного безумия то, что Элен может отдать малыша в чужие руки, дать усыновить его. Она не хочет, чтобы он связывал ей руки, и не желает отдать ребенка мне. Подумайте только, мистер Мейсон, моя собственная кровь! Сын Роберта! Мальчик, который наверняка унаследовал все его очарование, его индивидуальность! Боже мой, мистер Мейсон, это свыше моих сил! А в то же время, – горько продолжил он, – адвокаты утверждают, что у меня нет никаких оснований для того, чтобы предъявить свои права. Они говорят, что если отца нет в живых, то мать имеет право отдать ребенка на усыновление, и точка. При этом все документы, касающиеся такого ребенка, считаются секретными. Мало того, некоторые агентства сжигают все бумаги, за исключением акта отречения матери от всех прав, чтобы иметь абсолютную уверенность в том, что след окончательно оборван и нет никакой возможности найти ребенка.
Мейсон забарабанил длинными, сильными пальцами по краю стола.
– У вас действительно интересная и редкая юридическая проблема, – сказал он.
– Мои адвокаты считают, что с юридической точки зрения дело безнадежное. Если ребенок отдан для усыновления, то конец и точка. Элен имеет полное право отказаться от каких-либо объяснений, и нет ни малейших возможностей обнаружить местопребывание ребенка.
Мейсон задумчиво надул губы и сказал:
– Когда я обнаруживаю, что одна из теорий не сулит никаких надежд, я меняю фронт и ищу новую теорию. Очень существенно то, как подойти к проблеме. На юридическом языке это называется найти соответствующую процессуальную причину.
– Какое это имеет отношение к моему делу?
– Может быть, очень большое. У адвоката должна быть фантазия. Обнаружив, что дорога, которую он избрал, никуда не ведет, он должен отступить и поискать новую.
– В этом случае другой дороги нет. Мои адвокаты убеждены в этом.
Мейсон закурил сигарету и погрузился в раздумья.
– А если есть?
– Что есть?
– Другая дорога?
– Боюсь, что ее нет, мистер Мейсон. Наверное, и вы со всей своей изобретательностью не сможете найти выход из глухого тупика.
Мейсон терпеливо произнес:
– Я попытаюсь разъяснить вам, что может быть процессуальной причиной в вашем случае. Официально ваш сын фигурирует как без вести пропавший, не так ли?
– Насколько мне известно, такова официальная квалификация, потому что не было найдено его тела с личным медальоном. Но что касается факта смерти, то в этом нет никакого сомнения.
– Так вот, – сказал Мейсон. – Если принять за причину факты, то ничего не поделаешь.
– Так или иначе ничего не поделаешь.
– Но если, – продолжал Мейсон, – предположить, что он мог не погибнуть, а остаться в живых…
– Нет ни малейшего шанса.
– Официально он фигурирует как пропавший.
– Какая разница?
– Огромная. Требуется семь лет, чтобы можно было признать лицо, считающееся пропавшим, погибшим.
– Но если он действительно погиб, то что нам даст, если мы будем ждать семь лет?
– Разве вы не видите, что, согласно этой теории, ваш сын только пропал? Должно пройти семь лет, прежде чем его можно будет признать мертвым. А в течение этих семи лет необходимо согласие обоих родителей на усыновление ребенка.
В глазах Бартслера появился блеск понимания.
– Боже мой, мистер Мейсон! Вы это решили! Вы действительно это решили! – Он сорвался с кресла. – Мы начнем процесс! Мы подадим дело в суд и получим решение суда о том, что ребенка нельзя отдавать на усыновление! Боже мой, почему ни один из крючкотворов не додумался до этого?
– Я не знаю всех фактов, мистер Бартслер, – предупредил Мейсон. – Я лишь представил вам определенную юридическую теорию. Но наверняка не повредит посоветоваться по этому поводу с вашими адвокатами.
– К черту моих адвокатов! – вскричал Бартслер. – У меня нет времени оглядываться на эту пару глупцов. Боже мой, Мейсон, вы волшебник! Пришлите мне счет. Нет, к черту счет! Я сам принесу вам чек!
С этими словами он повернулся и выскочил из кабинета. Мейсон посмотрел на Деллу и широко улыбнулся.
– Куда это он так помчался? – спросила Делла.
– Думаю, что на одну из ферм по разведению птиц в долине Сан-Фернандо, – ответил Мейсон.
Глава 4
В половине четвертого в офис Мейсона доставили срочный пакет. Внутри находился чек на тысячу долларов, подписанный Язоном Бартслером, и торопливо написанная записка: «Вы были правы».
Без четверти пять позвонила Диана Рэджис. Нервным голосом она умоляла Деллу соединить ее с Мейсоном по делу, не терпящему отлагательства. Мейсон взял трубку и услышал возбужденный голос Дианы:
– Господин адвокат, произошла ужасная вещь! Кто-то украл мою сумочку со всем содержимым, понимаете, со всем!
– Что представляет собой это все? – спросил Мейсон.
– Ну, деньги.
– Возмещение, которое вы получили от Язона Бартслера?
– Да.
– Полностью?
– Да.
– Расскажите мне подробно, как это произошло, – потребовал Мейсон. – Где это было?
– У меня в квартире. Я была совершенно измучена, никак не могла отоспаться. Утром встала и после завтрака вышла, чтобы сделать некоторые покупки. Вернувшись, послушала немного радио, но мне снова захотелось спать, поэтому я сняла платье, легла на постель и заснула как убитая. Проснулась каких-то полчаса назад и обнаружила, что нет сумочки.
– Где вы ее оставили?
В ее голосе было раскаяние:
– Насколько я помню, на столике в первой комнате.
– Довольно легкомысленно оставлять сумочку с полутора тысячами долларов.
– Знаю. Но как-то так получилось. Я купила немного продуктов и хотела сразу же спрятать их в холодильник, поэтому по пути положила сумочку на столик. А когда убрала продукты, занялась еще чем-то на кухне, и в это время у меня начали слипаться глаза. Меня охватила внезапно такая сонливость, что я забыла обо всем на свете, в том числе и об этих деньгах.
– На входной двери нет следов взлома?
– Нет, господин адвокат. Я была склонна предположить, что это Милдред Дэнвил, вы знаете, моя соседка, о которой я вам уже говорила, если бы… если бы не то, что в пепельнице на столике, на котором я оставила сумочку, не было окурка сигары.
– А где ваша соседка?
– Не знаю. Все это довольно таинственно. Она не оставила записки, вообще ничего. Она тоже работает на радио, и, хотя у нее сейчас нет никаких передач, я пыталась ее там искать. Оказалось, что она не появлялась в студии уже два или три дня.
– А что с вашей машиной?
– С моей машиной?
– Где вы ее держите?
– Снимаю гараж.
– У кого-нибудь, кроме вас, есть ключ от гаража?
– Да. У Милдред.
– Спуститесь вниз, – велел Мейсон, – и загляните в гараж. Проверьте, на месте ли ваша машина. И прошу ничего не трогать на столике. На тот случай, если вы решите вызвать полицию.
