Забирая жизни - Робертс Нора (читать книги полные TXT) 📗
– Ты же в опере бывала, да? – Пибоди запрашивала через карманный компьютер данные на Чемберлина.
– Дважды. И завязала. В следующий раз пойду, когда в преисподней ледяной дворец построят!
– А мне бы, наверно, понравилось… Хоть посмотреть. Костюмы, музыка, страсти, и все разодеты в пух и прах!
– Ага, ни хрена не понятно, и под занавес все как один покойники. Мне этого добра и на работе хватает!
– Я бы, наверно, пошла в итальянскую оперу. На итальянском – это так романтично…
– Смерть романтична?
– Ромео и Джульетта…
– Двойное подростковое самоубийство. Красиво, ничего не скажешь!
Пибоди мрачно уставилась в компьютер.
– Это романтическая драма.
– Ну да, трубадур и трубадурша, серенады…
– Дурочка.
Ева повернула голову, сурово прищурилась.
– Повтори!
– В смысле, трубадурочка. Не трубадурша. Прошу прощения.
– Один хрен! – Ева пожала плечами.
– Эдгар Чемберлин, – поспешно прочитала Пибоди, – шестьдесят два года. Дважды разведен, имеет в Лондоне тридцатилетнюю дочь. Дирижирует оркестром вот уже одиннадцать лет, до этого руководил Лондонским симфоническим. Проживает… Ха! В двух кварталах к югу от Дориана! Несколько раз привлекался по мелочи. Порча чужого имущества – расколотил альт. Ущерб возмещен. Выбросил пикколо в окно и грозился отправить следом музыканта. Умышленное нанесение телесных повреждений, обвинение снято. Опять телесные повреждения, условный срок и программа коррекции агрессивного поведения.
– Агрессия, вспышки гнева… – Ева покачала головой. – Причем вспышки внезапные. На нашего убийцу не похоже. И все-таки поговорить надо. Отбери имена на «Э», несколько для начала, пробей по базе. Запроси карту с местами проживания, чтобы нам лишний раз туда-сюда не мотаться.
– Будет сделано. Мать уверена, что никто из знакомых на такое не способен.
– Мать его любит и думает, что остальные тоже. По крайней мере, кто-то один его точно не любил, знакомый он или нет. Надо проверять.
Угрюмое свинцовое небо принялось плеваться снежинками, что, как Ева прекрасно знала, приводит у половины водителей к тридцатипроцентному поглупению и утрате навыков вождения. А следовательно, дорожная ситуация средней паршивости грозит перейти в откровенную свалку. Она прибавила газу, пробиваясь на юг и твердо решив опередить всеобщее помешательство.
Едва переступив порог морга, Ева затолкала шапку в карман.
Шаги эхом отдавались в белом коридоре – после праздников здесь царило затишье, как в промерзшей тундре. Впрочем, ненадолго.
Ева поймала взгляд Пибоди, которая повернула голову к автомату с горячими напитками.
– Там одна бурда!
– Да, но мне в снег всегда хочется горячего шоколада. Хотя странная коричневая жидкость, которой писает эта бандура, конечно, мало его напоминает. Почему органы охраны правопорядка не закупят нормальные автоматы?
– Потому что мы все тогда будем дрыхнуть над горячим шоколадом, а не заниматься делом.
Ева распахнула дверь в царство Морриса.
Узнала оперу – не название, а жанр – по растущей истеричности голосов и трагическому звучанию инструментов.
Моррис склонился над Дорианом Купером. Чистый халат поверх сливяно-черного костюма. Волосы с привлекательного продолговатого лица убраны назад и заплетены в причудливую косичку с серебристым шнурком, руки вымазаны кровью. На груди Купера – яркий Y-образный разрез.
– «Жизель». – Моррис поднял глаза, как будто видел музыку. – Хотел сходить на следующей неделе.
– Любишь балет?
– Кое-что. – Он отошел, чтобы смыть кровь и изолирующую жидкость. – Я его знал.
– Знал покойного? – Ева тут же позабыла о поразительно разносторонних музыкальных интересах Морриса и полностью переключилась на новую информацию. – Купера? Ты знал Дориана Купера?
– Да. Блестящий музыкант, поистине блестящий! Не просто чертовски одаренный, но и на редкость приятный в общении. Жаль, что приходится иметь с ним дело в моей конторе.
– Вы дружили?
– Шапочно. Ходили в один и тот же блюзовый клуб, «После полуночи». Пропускали иногда по рюмочке, болтали о музыке.
Ева вспомнила саксофон. Моррис играл на громадном саксофоне.
– Грустно.
– И мне. Мы с Амариллис были у него в гостях за несколько недель до того, как ее убили. Забавно тасуются карты…
Вновь, как и много месяцев назад, в день смерти любимой, его захлестнула волна жгучего горя. Он повернулся и достал из холодильника пепси, оранжевую шипучку, которой отдавала предпочтение Пибоди, и имбирный эль для себя. Раздал банки.
– За старых друзей!
– Что ты о нем знаешь?
– О личной жизни? Много самых разношерстных приятелей, если, конечно, судить по вечеринкам и компаниям, с которыми он тусовался в клубах. С матерью друг друга обожали, это бросалось в глаза. Бисексуален. Тоже бросалось в глаза. Играл абсолютно на всем. Из любого инструмента мог извлечь и радость, и слезы…
Моррис глотнул пива и оглянулся на тело, свою неоконченную работу.
– Мне он нравился, хотя мы были едва знакомы.
– Не встречал среди его приятелей некую Эллу?
– Говорю же, у него было много самых раз… Эллу? – Моррис издал короткий смешок. – Ангел Элла!
– Она самая. Знаешь?
– Нет. Явилась как-то в «После полуночи» перед праздниками. В начале декабря, кажется. Мне в ту ночь не спалось, я взял сакс и поехал в клуб. Дориан и несколько общих знакомых уже были там. Потом пришла эта брюнетка… Да, верно, миловидная брюнетка. Села за столик и смотрела на Дориана с явным осуждением. Он подошел, коротко поговорил. Вид у нее был очень рассерженный. Я решил, милые бранятся…
Моррис замолчал, прищурился и снова глотнул пива.
– Дай-ка подумать… Дориан накрыл рукой ее руку, как будто хотел погладить. Элла отдернула. Не знаю, о чем шла речь, но говорила в основном она. А потом этак театрально хлопнула дверью. Бросила напоследок: «Никогда тебе не прощу! Никогда!» У самой – слезы на глазах. Когда Дориан снова взял инструмент, кто-то пошутил насчет «сердитой подружки», а он ответил: «Нет, не подружка и не друг – ангел Элла». Мол, ангелы не в его вкусе. «Бесится, потому что я болтаюсь по дешевым кабакам». Засмеялся и предложил сыграть в ее честь.
– Фамилия?
– Не знаю.
– Описать сможешь?
– Конечно.
– Так, чтобы Янси остался доволен?
Речь шла о штатном видеотехнике.
– Постараюсь, если от этого будет какой-то прок… «Э» в сердце? Убийца вырезал «Э» и «Д».
– Да, я хочу с ней поговорить. Если Янси сделает четкий портрет, пропустим через базу и прищучим красавицу.
– Позвоню ему и договорюсь.
– Спасибо.
– Ну, пиво, как ни странно, помогло. – Моррис вздохнул и повернулся к телу. – Приступим.
Он достал очки-микроскопы для себя и Евы, зная, что Пибоди с радостью пропустит такие подробности.
– Удар в затылочную область тяжелым тупым предметом. Исходя из характера раны, разводной ключ.
– Как у слесарей?
– Да. Раздобыть несложно. Это самая старая рана. Я еще не закончил реконструкцию, но… – он вызвал изображение на экран, – били сзади и сверху.
– Замахнулись из-за головы… Да, ударили, когда пострадавший наклонился что-то поднять или завязать чертов шнурок и подставил спину. Убили не на Меканикс-стрит.
– Судя по фото с места преступления, склонен согласиться.
– Запихнули в машину и отвезли в укромное место. По логике вещей, напали рядом с автомобилем. Удар его вырубил?
– Да, сознание Дориан потерял.
– Значит, связать нетрудно.
– Видимо, скотчем. Лабораторный анализ подтвердит. В ранах, а также на запястьях и щиколотках – следы клейкого вещества.
– Но не во рту.
– Губы поранены трением о тонкий прочный материал. На зубах и языке следы силикона.
– Кляп на веревке.
– Видимо, так.
– Унижение, сексуальный подтекст… Его насиловали?
– Никаких признаков.
– Ладно… – Ева сунула руки в карманы и напрягла воображение. – Итак, вырубили и связали. С таким кляпом можно издавать невнятные звуки. Убийца слышал, как он пытается кричать или умолять.
