На каждом шагу констебли - Марш Найо (читаем книги txt) 📗

— Да, я и забыла: на реке меняются все представлении о расстоянии.

Трои сорвала лист папоротника и начала вертеть его в руках. Доктор Натуш снова сел с ней рядом.

— Мой отец был эфиопом, — сказал он, помолчав — Он приехал в эту страну пятьдесят лет назад и женился на англичанке. Я родился и получил образование в Англии.

— А у себя на родине вы когда-нибудь были?

— Был однажды, но оказался там чужим. Так же как и мой отец, я женился на англичанке. Моя жена умерла два месяца назад.

— О, так вы поэтому отправились путешествовать?

— Мы собирались поехать вдвоём.

— Я понимаю, — сказала Трои.

— Ей бы понравилось. Такое путешествие — одно из тех немногих скромных развлечений, что были нам доступны.

— Скажите, вам очень мешает то, что вы тёмный?

— Да, конечно. Вы молодчина, миссис Аллейн, что сами задали этот вопрос. Я ведь знаю, всем хочется это спросить, но никто не решается.

— Рада, что вы не обиделись.

— Я с вами себя чувствую очень легко, — доктор Натуш сказал это примерно Таким тоном, каким объявил бы пациентке, что та абсолютно здорова. — Очень, очень легко, — после паузы повторил он. — Мне кажется, миссис Аллейн, это ощущение сохранится, что бы вы мне ни сказали.

На склоне появилась мисс Рикерби-Каррик.

— Эй! — крикнула она. — Как вам там, наверху?

— Недурно, — отозвалась Трои.

— Ну что ж, отлично!

Мисс Рикерби-Каррик, пыхтя, стала взбираться вверх, сморкаясь на ходу. Трои вдруг стало ужасно жаль её. Ей подумалось, а есть ли у бедняжки в целом свете близкая душа, кроме этой знаменитой Мэвис, о которой она прожужжала всем уши.

Доктор Натуш вздохнул и встал.

— Я вижу в том конце калитку, — сказал он. — Если хотите, можно пройти к берегу оттуда.

— Вы идите, — негромко сказала Трои. — А я её, пожалуй, подожду.

— Вот как? Хорошо.

Он подождал минуты две, вежливо поклонился мисс Рикерби-Каррик и направился к калитке.

— Не правда ли, он душка? — запыхавшись, произнесла Рикерби-Каррик. — Вам не кажется, что он какой-то необыкновенный?

— Он производит приятное впечатление, — сдержанно сказала Трои.

— Мне кажется, мы все должны особенно стараться поддержать его. Такие люди, как мистер Поллок, приводят меня в бешенство. Я прямо все ему сказала. Я, знаете ли, люблю все высказывать начистоту. Я говорю: «Нечего считать, будто мы с вами чем-то лучше его только потому, что у него другая пигментация». Они совсем такие же, как мы. Ведь вы согласны, что все мы должны особенно стараться.

— Знаете что, мисс Рикерби-Каррик…

— Зовите меня просто Хей.

— Ну что ж… спасибо. Я вам вот что хотела сказать: вряд ли доктору понравится, если мы все будем так уж пыжиться. Весьма сомнительно.

— Вы с ним как-то очень уж легко нашли общий язык, — досадливо сказала мисс Рикерби-Каррик.

— В самом деле? Что ж, я нахожу его интересным собеседником.

— Ага, вот видите! — С не совсем понятным торжеством воскликнула Рикерби-Каррик. Наступила длительная пауза.

Зарокотал мотоцикл, они услыхали, как он промчался через мост и исчез в направлении Норминстера.

На склоне один за другим стали появляться остальные пассажиры. Позади всех, волоча ногу в ортопедическом ботинке, шёл мистер Поллок. Хьюсоны были увешаны фотоаппаратами, у Кэли Барда за плечами висел какой-то ящик, а в руке был сачок для ловли бабочек.

Когда все собрались вместе, Хьюсоны принялись сперва снимать лощину, а затем и всех попутчиков, усевшихся с принуждённым и неловким видом. Трои подумала, что мистер Лазенби, наверное, сравнивает лощину с местом сборищ аборигенов где-то в глуши Австралии. Мистер Поллок полПЬтал брошюру и с негодующим видом воззрился на окружающий его ландшафт.

Кэли Бард подошёл к Трои.

— Так вот вы куда сбежали, — буркнул он вполголоса. — А меня подцепила тем временем эта ошеломляющая дама. Кажется, она начинает движение «давайте будем как можно любезней с Натушем».

— Да, я знаю. Как вы откликнулись на её лозунг?

— Сказал, что я и так до приторности с ним любезен. А теперь просветите меня насчёт королевских судилищ. У меня своего рода аллергия к брошюрам, а то, что рассказывал шкипер, я начисто забыл. Выкладывайте, прошу вас.

— Так вы ловите бабочек? — спросила Трои, оставив без ответа прозвучавшую довольно фамильярно просьбу.

— Совершенно верно. Я любитель. Вы не находите эту страсть зловехцей? У неё дурная репутация. Во-первых, тот ужасный фильм ‹Речь идёт о фильме У. Уаилера «Коллекционер», герой которого, садист и убийца, также увлекается ловлей бабочек.›, а потом ещё в «Собаке Баскервиллей» какой-то злодей носился по болотам с сачком для ловли бабочек и ботанизиркой.

— Ассоциаций предостаточно, но я вообще предпочитаю бабочек и мотыльков живыми. Вы не заметили тех двух мотоциклистов? Они прямо нас преследуют.

— По-моему, это друзья нашего юнги Тома. Они из Толларка, мы там сегодня остановимся. Постойте-ка, нас, кажется, зозут.

На «Зодиаке» прозвучали три коротких гудка. Вся компания заторопилась к теплоходу, уже вышедшему из шлюза. Слева по борту возвышалась плотина. За зеленоватой стеной падающей воды вся поверхность реки была покрыта пеной — пена громоздилась островками, горками, радужная, сверкающая на солнце, она распадалась на клочки и таяла на глазах.

— О! — восторженно вскричала мисс Рикерби-Каррик. — Как красиво! Да посмотрите же, — настойчиво обращалась она то к одному, то к другому. — Кто бы мог подумать, что эта тихая река может вспениться и превратиться в такое чудо. Ведь это дивный сон, не правда ли?

— Мне это больше напоминает день большой стирки, — выглянув из салона, сказала миссис Тритуэй. — Это все порошки. Там, за деревьями, фабрика моющих средств. Чай готов, — добавила она.

— Так прозаично! — огорчилась мисс Рикерби-Каррик. Капелька пены села на кончик её носа, — Вот досада! — сердито сказала она и спустилась в салон, куда последовали и остальные.

— Красиво то, что кажется красивым, — возразил Кэли Бард. — У каждого своё представление о красоте.

Он обращался к Трои, но ответил Натуш, шедший мёдом за ней.

— Наверное, не столько представление, сколько восприятие, — сказал он. — Помню, как-то я гулял в лесу и заметил на полянке поразительно яркую алую точку и тут же решил, что это некая зловещая плесень, отравляющая исподтишка всю нашу землю и воздух. Потом я подошёл поближе и увидел, что это консервная банка с красной этикеткой. Разве из-за моего открытия она стала менее красивой?

Он повернулся к Трои.

— На мой взгляд, нет, — ответила она. — Яркий цветовой контраст всегда красив и производит впечатление.

— Не возвращаемся ли мы к старому флорентийцу с шишковатым носом? — поинтересовался Кэли Бард. — Нам остаётся предположить, что художник приходил в восторг от каждого угря, морщинки и шишки.

— Совершенно правильно, — сказала Трои.

— Значит, если бы сейчас из этой пены выплыло что-нибудь, скажем, мёртвая, рыба или дохлая кошка, и если бы по цвету и форме они гармонировали с остальным, то, значит, это стоило бы рисовать и оно считалось бы красивым?

Трои кивнула.

Тут в разговор ворвалась мисс Рикерби-Каррик.

— Продолжайте, прошу вас, я буквально ловлю каждое слово. Меня ужасно волнует этот вопрос. Ведь красота везде, во всем! — вскрикивала она, размахивая руками перед очками мистера Лазенби. — «Красота — это Истина, Истина — Красота», — процитировала она. — Вот и все, что нужно знать!

— Очень глубокое замечание, мисс Рикерби-Каррик, — вежливо произнёс мистер Хьюсон.

— А я не согласна, — вмешалась его сестра. — Мне за свою жизнь пришлось узнать достаточно истин, в которых отнюдь не было никакой красоты.

Мистер Поллок, до этого долго молчавший, глубоко вздохнул, и остальные пассажиры, будто заразившись его подавленным настроением, примолкли.

Кто-то, возможно, мистер Лазенби, оставил на скамейке утреннюю газету, ту самую, в которой был отчёт о выставке и фотография. Трои взяла её, просмотрела заголовки, но, не найдя ничего интересного, перевернула страницу и…