Архив Шерлока Холмса. Открытие Рафлза Хоу (сборник) - Дойл Артур Игнатиус Конан (читать книги полностью без сокращений бесплатно txt) 📗
— Вот неплохой экземпляр, — сказал он, поднимая большую, размером с его голову желтую глыбу. — Это довольно недурной янтарь. Мне прислал его мой агент из Балтики. Весит двадцать восемь фунтов {114} . Насколько мне известно, это единственный подобный образец в мире. Крупных алмазов у меня нет, на рынке их просто не встречается, но те, что есть, тоже довольно неплохие. Чудесные игрушки, правда? — Он опустил руки в один из ящиков, зачерпнул полную пригоршню изумрудов и медленно высыпал их сквозь пальцы обратно.
— Святые небеса! — воскликнул Роберт, переводя взгляд с ящика на ящик. — Да здесь же громадное состояние. Наверное, и ста тысяч фунтов не хватит, чтобы купить такую великолепную коллекцию.
— Да, эксперта по оценке камней из вас бы не вышло, — рассмеялся Рафлз Хоу. — Названной вами суммы не хватит даже на то, чтобы купить содержимое одного этого ящичка с алмазами. Вот здесь у меня записано, чем должна пополниться моя коллекция в ближайшее время, правда, у меня есть и агенты, которые, вполне вероятно, сделают значительные дополнения в течение ближайших нескольких недель. Всего же я потратил… Посмотрим… Жемчуг — сто сорок тысяч, изумруды — семьсот пятьдесят, рубины — восемьсот сорок, бриллианты — девятьсот двадцать, ониксы (у меня несколько уникальных экземпляров) — двести тридцать. Остальные камни, карбункулы, агаты… Гм! Да, всего получается больше, чем четыре миллиона семьсот сорок тысяч. Я думаю, можно округлить до пяти, поскольку я не учитывал сопутствующие расходы.
— О Боже! — Молодой художник охнул и уставился на богача немигающими глазами.— Я ощущаю определенную ответственность в этом деле. Понимаете, огранка, полировка и продажа камней — это одна из тех отраслей индустрии, которые целиком зависят от богатых людей. Если перестать ее поддерживать, она зачахнет, а это означает нищету и беды для огромного количества людей. Это относится и к ювелирной обработке золота, образцы которой вы заметили во внутреннем дворе. Богатство накладывает на тебя определенную ответственность, в том числе и заботу о поддержке подобных ремесел. Смотрите, какой рубин. Он родом из Бирмы и является пятым в мире по величине. Думаю, если бы не огранка, он был бы вторым, но огранка, разумеется, значительно уменьшает объем. — Он взял большим и указательным пальцами сияющий красный камень размером с грецкий орех, подержал перед собой и небрежно бросил обратно в ящик. — Пойдемте в курительную, — сказал он. — Вам нужно освежиться. Не зря говорят, что осмотр достопримечательностей — самое утомительное занятие в мире.
Глава IV. Из джунглей в пустыню
Комната, в которой теперь оказался растерянный Роберт, хоть и не содержала такого количества ценных вещей, но была обставлена роскошнее всех предыдущих. По пушистому восточному ковру в строго продуманном беспорядке были расставлены низкие диванчики, обтянутые бордовым плюшем. Глубокие кресла, софы с наклонными мягкими спинками, американские кресла-качалки — здесь было из чего выбрать. Один край комнаты был отгорожен стеклом и как будто выходил на оранжерею с буйной растительностью. С другой стороны стоял ряд золоченых стендов, забитых последними журналами и газетами. На полках по обеим сторонам мозаичного камина лежали длинные ряды курительных трубок из самых разных стран и уголков мира: английские вишневые, французские бриаровые, немецкие фарфоровые, резные пенковые, трубки из ароматной кедровой древесины и австралийской акации, тут же были и восточные наргиле {115} , турецкие чубуки и два огромных золотых кальяна. Направо и налево вдоль всей стены тройным рядом тянулись шкафчики с табличками из слоновой кости, где были начертаны различные сорта табака. Над ними в несколько ярусов висели полки из полированного дуба, на которых лежали сигары и сигареты.
— Присаживайтесь! Рекомендую вот этот дамасский диван, — предложил хозяин дома, усаживаясь в кресло-качалку. — Его изготовил личный мебельщик турецкого султана. На востоке знают толк в удобстве. Я сам заядлый курильщик, мистер Макинтайр, так что работу своего архитектора в этой части дома я мог оценить лучше, чем в любой другой. Вот, скажем, в картинах я ничего не смыслю, очень скоро вы в этом убедитесь. Но, что касается табака, тут я могу сказать свое слово. Вот это… — он взял с полки несколько длинных прекрасно скрученных сигар дынного цвета. — Это кое-что действительно редкое. Попробуйте.
Роберт зажег предложенную сигару, откинулся на роскошные мягкие подушки и стал сквозь голубые ароматные клубы табачного дыма рассматривать удивительного человека в грязном пиджаке, который говорил о миллионах так, как другой говорил бы о соверенах. Бледное лицо, грустный безразличный взгляд, поникшие плечи — его словно клонила к земле тяжесть собственного богатства. Затаенное чувство вины, даже некое отвращение чувствовалось в его манере держаться и разговаривать, что никак не сочеталось с той немыслимой властью, которой он обладал. Роберта все происходящее одновременно захватило и удивило. Возвышенная душа молодого художника расцвела среди этого безбрежного богатства и немыслимой роскоши. Его охватило такое ощущение покоя и совершенного чувственного упоения, какого он не испытывал никогда ранее.
— Хотите кофе, рейнвейн, токайское? Или предпочитаете что-либо покрепче? — спросил Рафлз Хоу, протягивая руку к торчавшей из стены панели, похожей на клавиатуру фортепиано. — Я бы порекомендовал токайское. У меня тот же поставщик, что и у австрийского императора, хотя думаю, что все самое лучшее достается мне.
Он дважды нажал одну из клавиш и стал покачиваться на кресле в ожидании. Ровно через десять секунд раздался резкий щелчок, дверца на стене скользнула в сторону, и выехал небольшой поднос, на котором стояли два высоких конусообразных бокала из венецианского стекла, наполненные вином.
— Работает как часы, — сказал Рафлз Хоу. — Насколько мне известно, подобного устройства нет еще ни у кого в мире. Видите, на каждой клавише написано название вин и других напитков. Нажимая клавишу, я замыкаю электрическую цепь, которая заставляет кран в подвале оставаться открытым достаточно долго, чтобы наполнить находящийся под ним бокал. После этого увеличившийся вес бокалов приводит в движение другой механизм, который поднимает их вверх по пневматической трубке. Довольно интересная конструкция. Однако, мне кажется, я уже порядком утомил вас рассказами обо всех этих устройствах. Я, видите ли, люблю, чтобы у меня было все механизировано.
— Напротив, мне ужасно интересно. До сих пор не могу перестать удивляться, — горячо произнес Роберт. — Меня словно вырвали из старой тоскливой Англии и перенесли в какой-то волшебный дворец, в какое-то обиталище джиннов. Я даже представить себе не мог, что на земле может существовать подобное воплощение грез, такое чудесное место, где собрано все, что только может избавить жизнь от мелочных забот.
— У меня есть еще что вам показать, — сказал Рафлз Хоу. — Но давайте на пару минут задержимся здесь, поскольку я хочу с вами поговорить. Как вам сигара?
— Превосходно!
— Она была скручена в Луизиане {116} еще до отмены рабства. Сейчас таких уже не делают. Человек, у которого они куплены, даже не догадывался об их настоящей стоимости, он отдавал их всего по несколько шиллингов за штуку. А теперь, мистер Макинтайр, я хочу попросить вас оказать мне услугу.
— С удовольствием.
— Теперь вы более-менее представляете, как я живу. В этих краях я совершенно чужой. С состоятельными людьми я не имею ничего общего, и выход в свет меня не интересует. Я не хочу принимать визитеров или наносить визиты. Я всего лишь ученый, человек умеренных вкусов, и у меня нет желания становиться светским львом. Вы меня понимаете?
— Полностью.
— С другой стороны, по своему опыту я знаю, что свести дружбу с человеком бедным почти невозможно… Я имею в виду такого, который больше всего думает о том, как увеличить свой доход. Для таких людей важнее не ты сам, а твое состояние. Понимаете, я испытал это на себе, поэтому знаю, о чем говорю. — Он ненадолго замолчал и пригладил пальцами жидкую бороду. Роберт Макинтайр кивнул в знак того, что понимает и одобряет его позицию. — Видите ли, — продолжил Рафлз Хоу, — если я буду отрезан от людей богатых из-за своих вкусов и от людей не богатых из-за своего недоверия к их мотивам, получается, что мне придется жить в полной оторванности от мира. Не то чтобы я возражал против уединения, я к нему привык, но это ограничивает для меня возможность приносить пользу. У меня нет достоверных источников, из которых я мог бы узнавать, где и когда я могу быть наиболее полезен. К счастью, сегодня утром я уже встретил одного из здешних, вашего приходского священника, который производит впечатление человека бескорыстного и заслуживающего доверия. Он станет для меня каналом связи с внешним миром. Могу ли я рассчитывать на то, что вы согласитесь занять подобное положение?
