Темная сторона луны - Карр Джон Диксон (читать книги полностью без сокращений txt) 📗
Сделав потом еще одну вещь, какую именно, скоро станет ясно, он был теперь готов покинуть дом и подготовить дерево. У человека, который мог лазать так, как он, с тополем не возникло никаких проблем. Груз на леске поднялся наверх вместе с ним, чтобы оказаться подвешенным на рогатке, которую он либо нашел там, либо вырезал с помощью инструментов, которые у него имелись.
Когда все приготовления были закончены, принес ли он пугало из невольничьей хижины для репетиции? Очевидно, да, хотя мы не можем быть в этом уверены. Но, говоря о репетиции…
Доктор Фелл сделал жест в направлении дома. Дальнее окно комнаты, бывшей прежде комнатой Боба Крэндалла, было теперь открыто, и оттуда высовывался сержант Дакуорт. За ним вырисовывалась фигура капитана Эшкрофта. Теперь доктор Фелл указал на портик Мэйнард-Холла. Из парадной двери вышел седоватый человек средних лет, детектив Кингсли, который нес…
– Да! – сказал доктор Фелл. – Еще один костюм из гардероба Мэйнарда, еще один тщательно приготовленный манекен. Для того чтобы продемонстрировать…Он начал говорить торопливо, но, увидев лицо Камиллы, сдержался, покраснел и издал свое «хрумпф!». – На этот раз, мисс Брюс, боюсь, старый зануда зашел слишком далеко. Пропади все пропадом, надо ли вам все это видеть? Может быть, вам лучше пойти в дом?
– Я не пойду в дом, – твердо сказала Камилла. – Но в самом деле, зачем нужно проводить какие-то следственные эксперименты, в особенности с манекеном?
– Чтобы показать, как все сработало.
– Я понимаю, как все сработало. Один раз дернуть за леску из окна…
– Я тоже понимаю! – сказал Янси. – Если дернуть за леску под углом, который можно вычислить, железный груз упадет вниз и пробьет голову любого, кто окажется в том кресле. Удар о голову остановит его движение, он слегка качнется в сторону флагштока, а потом повиснет в нескольких футах над землей. И Крэндалл мог его снова подтянуть вверх, да?
– Он мог подтянуть его наверх и по-другому, – подчеркнул доктор Фелл, если в направлении другого конца лески в нескольких футах от дерева он прикрепил другую, еще более тонкую леску, контролирующую, но при этом не пересекающуюся с дугой, описываемой снарядом. Я говорил вам, что он сделал еще одну вещь – именно это я и имел в виду. – Доктор Фелл весь светился. Мисс Брюс права – эксперимент был бы излишним. Эшкрофт и я проводили его несколько раз. Все работало без осечки, но даже имитация выглядит неприятно; один раз мы начисто снесли у манекена голову. Если бы Мэдж Мэйнард выглянула из окна… – Тут он махнул рукой в сторону дома и проревел: – Ничего не надо показывать, они понимают. Кингсли, унесите обратно манекен. Сержант Дакуорт, закройте окно и уходите оттуда. Капитан Эшкрофт, ступайте, исчезните, рассыпьтесь.
Но тут, – продолжал он, обращаясь к своим спутникам, – мы должны упомянуть миссис Хьюрет, которая практически видела, как совершилось убийство, ни разу не заподозрив при этом Крэндалла. Насколько серьезно она строила глазку Мудрецу из Голиафа, мы никогда не узнаем; с тех пор, как ее выписали из госпиталя, она отказывается отвечать на вопросы.
И все же мы знаем, что произошло. Перед наступлением сумерек в тот вечер, когда все было сделано, Крэндалл поднялся в свою комнату. За ним последовала миссис Хьюрет. Она посмотрела сквозь замочную скважину, и он знал, что она может это сделать. Она не могла войти; несмотря на то что он нам сказал, он все же предпринял предосторожности и запер дверь.
Он ходил от одной стены до другой, притворяясь, что читает книгу о шахматах. Ей было видно его, как показала она сама, когда он подходил к левой стене комнаты: стороне с окном, выходящим на флагшток, стороне, с которой он собирался запустить свой смертоносный снаряд. Он стал маниакально решителен, проявив ту отчаянную смелость, которую убийцы часто проявляют в такие минуты. И он выпустил свою молнию.
Никакое «невозможное» убийство (стоил ли мне это повторять!) никогда никем не совершалось. Заметьте! Если в такой сухой день я сам пройдусь по поверхности из раскрошенных устричных раковин, – вот таким образом, – даже с моим весом я не оставлю различимых отпечатков. В этих местах пушки-призраки грома часто слышны без всякого дождя. А погода в пятницу (помните?) обещала быть хорошей. Когда наш отчаянный убийца устраивал свой смертельный капкан накануне ночью, он не мог ожидать короткой, яростной грозы, которая промочила землю. Но к тому времени он зашел уже слишком далеко, чтобы отступить.
Если вы снова последуете за мной в задний сад, – продолжал доктор Фелл, направляясь задом, остальные трое потянулись за ним следом, – я приложу все усилия, чтобы завершить свой рассказ.
Можно заметить, в скобках и с извинениями, что я никогда не мог понять, каким образом было совершено преступление, пока мы не нашли ту фотографию в Форт-Молтри; я слишком внимательно смотрел в противоположную сторону. Если Крэндалл вовсе не собирался морочить себе голову старыми страшилками или смертью коммодора Мэйнарда, то я занимался этим слишком усердно.
Определенные первоначальные идеи, вкупе с дневником юной леди за 1867 год, породили невероятную путаницу. Газетные отчеты сообщали, что коммодор Мэйнард лежал в месте, куда не доходил прилив. В то же время те же самые отчеты упоминали о наличии небольшой кучки водорослей на берегу выше тела. Ясно, что водоросли были вынесены туда приливом, как это обычно бывает; ясно также, что вода поднималась выше, чем кто-то мог заметить или ожидать. Мне казалось, что кузен-неудачник Мэйнард, приблизившись в небольшой лодке по мелководью, должен был нанести удар коммодору со стороны, с какой тот не мог его видеть.
Возможно, это правильное объяснение. Но что с того? Произошедшее на песке столетней давности не имело никакого отношения к сегодняшней проблеме; оно не только не помогало, оно, напротив, закрывало нынешнюю картину. Я смотрел на воду, когда мне нужно было обратить свой взор на дерево.
Вернувшись в задний сад, доктор Фелл с облегчением опустился на железную скамью. Камилла, Алан и Янси вернулись к своим креслам.
Доктор поднял увещевающий указательный палец.
– Давайте закруглим тему, – предложил он, – как можно короче. Ударила молния, и вот Генри Мэйнард мертв. Мэдж потеряла сознание. Одурманенная лекарствами, пытающаяся понять, что именно ее ложный отец мог прятать в секретном ящике бюро, она побрела в мансарду и снова потеряла сознание.
– Доктор Фелл, – напряженно сказала Камилла, – вы уверены, что Мэдж, как и Валери, никогда не подозревала Боба Крэндалла?
– Уверен. В мансарде, когда там были вы и Алан, она искренне говорила о невиновности неизвестного любовника; и она не притворялась, а действительно была одурманена лекарствами, когда ей показалось, что она увидела его стоящим за дверью кабинета.
Тем временем Валери Хьюрет осенила новая идея. Из ее заявления капитану Эшкрофту мы знаем, что в тот день, но гораздо раньше, когда никакой трагедии еще не произошло, она вознамерилась сыграть роль призрака. Она сообщила по телефону Эшкрофту об исчезнувшем томагавке, она написала первое послание на школьной доске…
– Великий Гоблин, – вмешался Янси, – так что там произошло с томагавком? Все-таки кто же украл томагавк?
– Его украл сам Крэндалл, чтобы навести нас на ложный след и все запутать. Ага! Его нашли среди его вещей, он держал его у себя точно так же, как гораздо более изобличительный железный груз. Они сохраняют подобные вещи – капитан Эшкрофт был прав, когда подумал об этом. Но я говорил об идее миссис Хьюрет.
Ей пришло в голову, говорит она в своем заявлении, что Мэйнард был убит грузом на длинной веревке, свисавшей с дерева. Хотя она не говорит, как эта мысль пришла ей в голову. Боюсь, что она позаимствовала ее у меня.
– Но она поняла ее неправильно, не так ли? – спросил Алан. – Она случайно услышала, как вы что-то говорили о веревке, а вы говорили это фигурально и вовсе не имели в виду веревку в буквальном смысле этого слова.
– Да, она ошиблась. Она никогда не связывала дерево с флагштоком и домом – или с Крэндаллом. Веревка, дерево, «Золотой жук», По, Форт-Молтри! Вот и все. И все же, какими бы туманными ни были эти мысли, они были шагом в направлении истины. Еще раз, ошибаясь, она все-таки направила нас на верный путь.
