Второй удар гонга. Врата судьбы - Кристи Агата (лучшие книги онлайн .txt) 📗
— Но тогда все, кто сидел за столом, должны были умереть, — сказала Таппенс. — Или все заболели бы, но не умерли.
— Необязательно, — ответил Томми. — Предположим, кто-то хотел, чтобы некто — Мэри Дж. — умер. Ей дали дозу яда — например, в коктейле перед обедом или ланчем, бог знает когда это было, — или добавили его в кофе, который она выпила после еды. Надо было добавить чистый дигиталис, или аконит, или что там содержится в листьях наперстянки…
— Насколько я помню, аконит содержится в борце, — прервала мужа Таппенс.
— Не демонстрируй свою эрудицию. Все дело в том, что все сидящие за столом из-за ошибки получили небольшую дозу, поэтому все и заболели, а вот один человек умер. Ну как ты не понимаешь: если большинство людей после этого то ли ланча, то ли обеда — бог его знает — заболевают и анализы показывают, что они приняли яд по ошибке, то смерть одного из них будет рассматриваться как несчастный случай. Ты же знаешь: иногда вместо съедобных грибов люди съедают поганки; дети иногда глотают смертельно опасные ягоды паслена только потому, что те выглядят как настоящие ягоды. Простая ошибка — и люди заболевают, но обычно до смерти не доходит. Умирают только некоторые, обладающие особой аллергией на этот продукт, или что-то там еще. Именно поэтому она умерла, а другие — нет. Понимаешь, это действительно выглядело бы как несчастный случай, и людям даже в голову не пришло бы подумать что-то другое…
— Может быть, она даже сначала слегка заболела, как все другие, а настоящую дозу ей подмешали в утренний чай, — предположила Таппенс.
— Не сомневался, что у тебя по этому поводу будет множество идей.
— Если говорить об этой части истории, то да, — согласилась миссис Бересфорд. — Но как быть со всем остальным? Я имею в виду: кто, почему и как? Кто этот «один из нас» или лучше сказать «один из них»? У кого была такая возможность? Кто-то, кто остановился в доме? Может быть, друг каких-то друзей? Кто-то, кто пришел с рекомендательным письмом — возможно, подделанным, — в котором говорилось: «Будьте поласковее с моим другом, мистер и миссис Мюррей Уилсон (или кто здесь тогда жил?), он так хочет полюбоваться вашим садом», или что-то в этом роде? Все это было не очень сложно провернуть.
— Думаю, что ты права.
— А в этом случае, — продолжила Таппенс, — в доме вполне может еще находиться нечто, что объяснит произошедшее со мной сегодня и вчера.
— А что произошло с тобой вчера, Таппенс?
— У этой чертовой тележки отвалились колеса, когда я спускалась вниз по холму. Поэтому я здорово грохнулась прямо в эту Обезьянью Ловушку. Еще чуть-чуть, и я попала бы в серьезную переделку. Этот старый дурак Исаак должен был проверить колеса. И он сказал, что сделал это. И прежде чем я поехала, он заверил меня, что это безопасно.
— А это оказалось не так?
— Вот именно. После он сказал мне, что ему кажется, что кто-то «поработал» над этими колесами, что-то сотворил с ними, и они развалились.
— Таппенс, — произнес Томми, — а тебе не пришло в голову, что это случается с нами уже второй или третий раз? Помнишь, как что-то пришлось мне точно по голове в библиотеке?
— Ты хочешь сказать, что кто-то пытается от нас избавиться? Но это значит…
— Это значит, — продолжил за нее Томми, — что во всем этом что-то есть. И в этом доме тоже есть что-то.
Он посмотрел на Таппенс, а та посмотрела на него. На какое-то время они задумались. Несколько раз миссис Бересфорд открывала рот, но сдерживала себя, хотя хмурилась все больше и больше. Первым заговорил Томми:
— И что он думает? Что он говорит по поводу Любимой? Я имею в виду этого Исаака.
— Что этого следовало ожидать, потому что она здорово прогнила.
— Но он же сказал, что кто-то что-то сделал с ней?
— Да, — подтвердила Таппенс. — И сказал очень уверенно. Этот молодняк, сказал он, приложил к ней руки. Мартышкам нравится отвинчивать колеса. Хотя я никого в округе не видела. Правда, они должны были позаботиться о том, чтобы я их не засекла. Думаю, что они специально выжидали, когда я уйду из дома. А потом я спросила его, не было ли это злонамеренной пакостью.
— И что он на это ответил? — уточнил Томми.
— Он явно не знал, что ответить.
— Это вполне могло быть сделано злонамеренно, — заметил Томми. — Знаешь, люди иногда так поступают.
— Ты что, хочешь сказать, кто-то хотел, чтобы я продолжала дурачиться с тележкой до тех пор, пока у нее не отвалятся колеса и она не рассыплется на куски? Но это же глупость, Томми.
— На первый взгляд — да, — ответил Бересфорд. — Но если задуматься, то совсем нет. Все зависит от того, где, когда и почему это должно было произойти.
— Не понимаю, о каком «почему» идет речь.
— Можно попробовать догадаться. Это же очевидно, — сказал Томми.
— Что очевидно?
— Что какие-то люди хотят, чтобы мы отсюда убрались.
— Зачем? Если кому-то нравится этот дом, то почему они не сделают нам предложение?
— Может быть, они так и поступят.
— Странно… Насколько мы с тобой знаем, этот дом никого не интересовал. То есть, я хочу сказать, никто не рассматривал его одновременно с нами. И как мы поняли, этот дом появился на рынке за такую низкую цену только потому, что он уже старый и им надо серьезно заниматься.
— Не могу себе представить, почему кому-то понадобилось от нас избавиться. Разве потому, что ты стала везде совать свой нос и задавать слишком много вопросов, после того как сделала свою выписку из этой книги.
— То есть ты хочешь сказать, что я копаюсь в вещах, в которых не надо копаться?
— Что-то в этом роде, — согласился Томми. — А это значит: если мы внезапно почувствуем, что нам здесь не нравится, выставим дом на продажу и уедем отсюда, то это будет вполне приемлемо. Их это вполне удовлетворит. Не думаю, чтобы они…
— А кто они, эти «они»?
— Не имею ни малейшего представления, — ответил Томми. — О «них» мы поговорим позже. Сейчас есть «мы» и «они». И не надо смешивать эти понятия.
— Так что насчет Исаака?
— А что насчет Исаака?
— Не знаю, — ответила Таппенс. — Просто подумала: а вдруг он в этом замешан?
— Он стар, давно здесь живет и кое-что знает. Если б кто-нибудь заплатил ему пять фунтов, он взялся бы за колеса Любимой, как ты думаешь?
— Не думаю, — ответила Таппенс. — Для этого нужны мозги.
— Мозгов для этого как раз не нужно, — возразил Томми. — Они понадобились бы лишь для того, чтобы взять деньги и выкрутить пару шурупов. Или сломать пару деревяшек, так чтобы все развалилось, когда ты в следующий раз поедешь с холма.
— Мне кажется, что все эти твои предположения — полная ерунда, — сказала Таппенс.
— Ну, тебе тоже приходили в голову кое-какие глупости.
— Да, но они подходили к общей картине, — заметила миссис Бересфорд. — Они совпадали с тем, что нам говорили.
— А ты знаешь, что одним из результатов моих расспросов или исследований — не знаю, как ты их называешь, — стало то, что я понял: мы искали не совсем там.
— То есть ты соглашаешься с тем, что я только что сказала: что все полностью меняется. Теперь мы знаем, что Мэри Джордан была не вражеским, а британским агентом. И находилась здесь с определенной целью. И вполне вероятно, что своей цели она достигла.
— Хорошо, — согласился Томми. — Тогда давай расставим все по местам, принимая во внимание эту последнюю информацию. Ее целью было что-то выяснить.
— Скорее всего, что-то связанное с Коммандером Икс, — добавила Таппенс. — Кстати, тебе надо обязательно выяснить, как его звали, а то как-то скучно постоянно говорить о нем как о Коммандере Икс.
— Хорошо, хорошо. Но ведь ты знаешь, как это иногда бывает непросто.
— И она все выяснила и доложила о том, что выяснила. Скорее всего, кто-то вскрыл письмо.
— Какое письмо? — спросил Томми.
— Письмо, которое она написала своему связному.
— Понятно.
— Как ты думаешь, он был ее отцом, или крестным, или еще каким-нибудь родственником?
