Лебединая песня. Любовь покоится в крови - Криспин Эдмунд (книги онлайн полные .TXT) 📗
Профессор взял у него бумаги и внимательно просмотрел их. Не считая того, что он уже услышал, там не было ничего интересного. Фен лишь отметил, что между десятью и одиннадцатью казначей, командующий кадетами, школьный доктор и библиотекарь вместе играли в бридж в доме казначея и подтверждали алиби друг друга.
— Следующее, что нужно сделать, — заметил он, вздохнув, — установить алиби по убийству миссис Блай.
Стэгг кивнул:
— Да, это у нас на очереди.
— В котором часу ее убили?
— Пламстед говорит, между пятью и десятью минутами двенадцатого.
— Во время спортивного парада. Значит, Этеридж тут ни при чем. Я разговаривал с ним в это время.
— Другие учителя тоже присутствовали на параде?
— Немногие. По крайней мере, далеко не все.
— Филпотс?
— Я с ним не встречался. Не знаю, как он выглядит.
— Матисон?
— Нет, его вроде не было.
— Уэллс?
— Его я тоже не заметил. Впрочем, я не приглядывался. — Фен взглянул в унылое лицо собеседника. — Скажите, суперинтендант, что вы сами думаете об этих пятерых?
Стэгг убрал бумаги в портфель, закрыл на замок и поставил на траву рядом со скамейкой. Посмотрел по сторонам: на верхние окна в Доме Хаббарда, на безоблачное небо и на верхушки буков у реки и на саму реку, прохладно серебрившуюся среди зелени. Все это его не вдохновило.
— Трудный вопрос, сэр, — наконец произнес он. — Чертовски трудный. Я как раз об этом размышлял, пока ждал вас на улице. — Он потрогал усы, словно сомневаясь, на месте ли они. — Возьмем, к примеру, убийство Лава. Его нашли мертвым в одиннадцать, а Матисон и Филпотс ушли с собрания только без четверти — слишком мало времени, чтобы добраться до места и совершить убийство.
— Есть велосипеды, — напомнил Фен.
— Разумеется, сэр. Но проблема не только во времени. Нет сомнений, что они оба знали о привычке Лава ровно без пятнадцати минут одиннадцать пить кофе с женой. Кому придет в голову убивать человека, если рядом с ним в комнате сидит его жена?
— Преступник мог провести рекогносцировку и выяснить, что ее там нет.
— Допустим, сэр, но вряд ли он стал бы расхаживать вокруг дома жертвы с револьвером в кармане, рассчитывая на то, что именно в этот вечер она неожиданно нарушит свой распорядок дня.
— Пожалуй. Хотя ничто не мешало Матисону и Филпотсу убить Сомерса.
— Вы правы, сэр. В результате получается вот что. — Стэгг сложил ладони и начал постукивать ими по коленям. — Итак, убийство Сомерса: его могли совершить Матисон, Филпотс, Этеридж или Уэллс. Убийство Лава: такая возможность была у Гэлбрейта, Этериджа или Уэллса. Убийство миссис Блай: похоже, Этеридж сделать этого не мог. Сложим все вместе, и у нас останутся Этеридж и Уэллс. А поскольку у Уэллса нет алиби по миссис Блай, получается, он и есть наш злодей… Правда, тут возникает одна проблема: мы не можем знать наверняка, что все три убийства совершил один и тот же человек.
— Не один и тот же, — промолвил Фен. — Здесь замешаны по меньшей мере двое. Кстати, суперинтендант, убийств было четыре, а не три.
— Четыре, сэр?
— Четвертая жертва — Брэнда Бойс.
— Что?
— К сожалению, у меня нет оснований сомневаться, что эта девушка мертва.
Наступило долгое молчание. На крикетном поле снова раздались аплодисменты, и где-то неподалеку стали насвистывать вальс из «Веселой вдовы». Стэгг прокрутил в голове светскую любезность Этериджа, крепкого, но неуклюжего Матисона, ядовитую враждебность Филпотса. Все это ему не нравилось. Человек по натуре сдержанный, но не бесчувственный, он сознавал, что Фен намного глубже проник в суть этого дела, чем он сам. Наверное, он мог бы официально потребовать от профессора, чтобы тот озвучил свою версию, но ему не хотелось прибегать к подобным методам, — тем более что это вряд ли сработало бы с таким человеком как Фен.
«Ясно, — подумал он, — что я провалил свою работу. Все слишком запутано. Сложно».
Фен догадался, о чем он думает, и в нем проснулась совесть.
— Послушайте, суперинтендант, — сказал он, — думаю, вы понимаете, что у меня сложилась четкая картина насчет всей этой истории. И я надеюсь, вы не обидитесь, если я добавлю, что у вас такой картины нет.
— Да, сэр, признаю, — вздохнул Стэгг. — Я действительно ничего не понимаю в том, что происходит, и не вижу смысла скрывать это. Я полностью в ваших руках.
Фен нахмурился, разглядывая свои ногти.
— Проблема вот в чем, — произнес он. — Я уверен, что знаю все ответы на интересующие нас вопросы, но у меня нет веских доказательств. Дело кажется простым, но оно вполне может развалиться в суде. Как известно, за одно преступление два раза не судят. Но я предлагаю вот что: дайте мне времени до полуночи, и если мне не удастся отыскать требуемые доказательства, я расскажу вам все, что знаю сам.
— Согласен, сэр. Желаю удачи.
— Какие у вас планы на сегодня? Где мне вас найти?
— Для начала я съезжу в Кэстривенфорд и возьму ордера на обыск. Надо прочесать квартиры Уэллса, Филпотса, Матисона и Этериджа. Манускрипт, оружие и все такое. Скорее всего, преступник к этому готов, но мы сделаем, что можем. В любом случае я оставлю в участке информацию, чтобы меня нашли, если я вам понадоблюсь.
Фен торопливо поднялся и проговорил:
— Тогда вперед! На вечеринке в саду будет много подозреваемых, поэтому я отправлюсь туда. Потом расскажу, как все прошло.
Стэгг улыбнулся:
— Удачной охоты, сэр.
Фен вышел через школьные ворота и направился в Снэгсхилл. Это был зажиточный район с тихими улочками, красивыми домами и уютными лужайками — приятное место, где обычно селились пожилые люди, и обстановка свидетельствовала о респектабельности его обитателей. Но сегодня здесь было оживленнее, чем обычно. По главной улице взад-вперед сновали родители и ученики, приветствовавшие Фена с почтением, а те, кто присутствовал на вручении наград, — и с искренним теплом. В другое время это польстило бы его тщеславию — потому что Фен был человек тщеславный, хотя и любил подшучивать над этим свойством, — но сейчас просто машинально отвечал на приветствия. Фен был слишком занят собственными планами, чтобы думать о чем-нибудь другом.
Конечно, он был прав, заявив Стэггу, что дело пока сырое и его рано передавать в суд. Все его рассуждения о рукописях Шекспира, пока они ничем не подтверждены, будут подняты на смех любым опытным экспертом. Сломанные часы Сомерса и записку Лава можно истолковать совсем иначе. Но в целом решение казалось ему очевидным: он просто не мог представить ничего другого.
Убийца уже совершил две грубые ошибки. Вероятно, его можно подтолкнуть и к третьей. Дело облегчалось тем, что преступник не имел представления о том, как далеко продвинулось расследование. Фен размышлял над одной идеей, которая крутилась у него в голове с тех пор, как Стэгг рассказал ему про алиби. Видимо, это не самая хитрая ловушка, но у него нет времени придумывать что-нибудь иное, а человек нервный и мнительный может легко попасться в нее. Не выйдет — значит, не выйдет; все равно положение не станет хуже, чем теперь, а преступника в любом случае надо заставить как-то действовать.
Проблема заключалась в том, что для плана требовался исполнитель: человек, способный разыграть сцену и имевший склонность к актерскому искусству.
Фен приблизился к директорскому дому. Тот располагался в очаровательном и тихом месте на границе Снэгсхилла милый особнячок в стиле королевы Анны, с крутой крышей, заломленной кверху на углах, незамысловатыми дымовыми трубами и роскошно декорированным входом. Перед воротами стоял констебль в штатском, отпугивая незваных гостей. А навстречу профессору по дорожке энергично шагал Уимс, учитель музыки.
Фен заметил Уимса еще раньше, когда тот аккомпанировал школьному гимну: он напоминал коварного интригана эпохи Ренессанса. Это был смуглый моложавый мужчина, безупречно одетый, с холодным взглядом и макиавеллиевской улыбкой. Правый глаз у него всегда был прищурен, что придавало ему двусмысленный, даже циничный вид. Внешность обманчива, подумал Фен, но если актерские данные Уимса не уступают его вкрадчивым манерам, он может оказать ему большую услугу.
