БЕСПРОИГРЫШНОЕ ПАРИ (Банкир из Уайтхилл-Коттеджа) - Саввов Вячеслав (электронную книгу бесплатно без регистрации TXT) 📗

— Я имею в виду, что преступником был один из сидящих здесь. — И тут Холмс, не обращая внимания на широко раскрытые от удивления глаза сэра Джона, повернулся к миссис Лайтер.

— Вы не подскажете мне, кто это был?

— Нет, — медленно произнесла она, изменившись в лице, — я никого не видела.

— Вы и не смогли бы никого увидеть, потому что это были вы сами.

— Как вы смеете?! — закричал наконец Лайтер. Его лицо побагровело, кулаки сжались, казалось, он вот-вот бросится на Холмса. — Я не позволю так оскорблять мою жену!

Но что-то во взгляде Анны заставило его опустить руки.

— Оставь, Фредерик, — чуть слышно произнесла она. — Это правда, я убила его.

Лайтер дрожащими руками налил себе воды из графина.

— Но как вы... как вы смогли?.. — с трудом выговорил Фредерик Лайтер.

— Подозрение на вашу жену пало сразу после того, как вы рассказали мне об обстоятельствах убийства, — продолжал Холмс. — Каждый из сидящих здесь, кроме миссис Лайтер, имел свидетелей в том, что находился вне кабинета Квинфорда во время выстрела. Сначала именно это и показалось мне подозрительным. Я даже подумывал о каком-нибудь заговоре против мистера Сайруса. Вашу невиновность, мистер Лайтер, подтвердил и ваш револьвер. Будь вы причастны к убийству, вы непременно умолчали бы о нем. Невиновность Годфри Стоуна не вызывала у меня сомнений, Оставался только один подозреваемый — миссис Лайтер. И, как ни тяжело было считать вашу жену преступницей, мои худшие подозрения подтвердились, когда обнаружилось, что в сэра Квинфорда стреляли из вашего револьвера.

— Мистер Холмс, — сказал Лайтер, не поднимая головы, — никто не знал, что я взял его с собой.

— Правильно, — откликнулся мой друг, — никто. Вы и сами о нем забыли. Но жена, упаковывая чемоданы, несомненно, обнаружила револьвер и, зная, что вы часто носите с собой оружие, не придала этому значения. Только потом она вспомнила о нем. После того как вы отвели ее в спальню, а сами снова спустились в гостиную, миссис Анна прошла в вашу комнату, взяла револьвер из саквояжа и вернулась обратно. Вскоре она услышала, как вы вместе с Джоном и Уолтером поднялись к себе продолжить разговор, начатый в гостиной. Потом Сайрус вошел в кабинет. Выждав еще некоторое время, миссис Лайтер вышла из комнаты и, распахнув дверь кабинета, выстрелила в затылок сидевшего в кресле Квинфорда. Прижаться к стене между дверью собственной спальни и комнатой мужа было делом одного мгновения. Миссис Анна рассчитала все чрезвычайно точно. Комната мистера Лайтера находится справа от кабинета, а спальня миссис Анны расположена еще правее. Открытая дверь кабинета не позволяла видеть Анну из комнат слева, поэтому выбежавшие в коридор миссис Герберт и Годфри Стоун ее и не заметили. Когда же в коридоре оказались сэры Фредерик, Джон и Уолтер, открытая дверь комнаты мистера Лайтера сделала его жену невидимой и для них. Между тем миссис Лайтер швырнула уже ненужный и лишь компрометировавший ее револьвер на кровать и сделала вид, что вышла из собственной спальни, лишь на мгновение отстав от других. Днем она спокойно вернула револьвер на место, забыв лишь об одном — вставить новый патрон в барабан.

Взгляды наши устремились на миссис Лайтер. Она сидела в кресле с побелевшим лицом.

— Анна — раздался вдруг голос, лишь отдаленно напоминавший голос ее мужа, — Анна, зачем, зачем ты это сделала?

Миссис Лайтер неожиданно преобразилась. Кровь бросилась ей в лицо, щеки запылали. Она встала. Перед нами стояла не сломленная открывшейся правдой преступница, а женщина, решившаяся на отчаянный шаг и прекрасная в своей решимости.

— Фредерик, знаешь ли ты, кем был Сайрус Квинфорд? Нет, не тот Квинфорд, который был твоим компаньоном и познакомил нас на одном из приемов в Уайт-холле. Ты никогда не видел его настоящего лица — лица мошенника и лицемера. Когда-то я, простодушная девушка, полюбила его — за ум, за смелость, с которой он вел свои дела. Потом я поняла — у него одна страсть: деньги. Она засасывала его все сильнее и сильнее, деньги отняли у него душу. Я по сей день благодарю бога за то, что между Квинфордом и мной ничего не было — только несколько писем, которые я имела неосторожность ему написать. Я вышла замуж за тебя, Фредерик, надеясь, что все будет забыто, но ошиблась. Квинфорд не простил мне. Сначала он просто хотел, чтобы я ушла от тебя, но когда понял, что этого не будет, стал угрожать... Не раз я получала от него письма, в которых он требовал повлиять на тебя в какой-то сделке, которую ваш банк хотел заключить. Я понимала, что это ловушка. Стоит мне попасться на его удочку, и мы будем разорены, а этот негодяй писал, что, если сделка не состоится по твоей вине, мои письма тотчас же попадут к тебе. Зная твою ревность, я понимала, что это развод, и мое сердце разрывалось. Здесь, в Уайтхилл-Коттедже, мне стало ясно: скандал неизбежен, Боже, что я пережила, когда кралась по коридору, пряталась за дверь! Чего стоил мне этот выстрел! — с этими словами Анна упала в кресло.

— Дорогая, отчего ты не рассказала мне обо всем? — воскликнул Фредерик и бросился перед ней на колени. Анна обняла его. В глазах у них стояли слезы.

— Успокойтесь, миссис Лайтер, — сказал мой друг, — вы не совершили убийства.

— Вы имеете в виду моральную сторону? — с надеждой спросил Фредерик.

— Нет, юридическую, — медленно ответил Холмс.

За его словами последовала полная тишина. Я понял, что главное только начинается. Миссис Лайтер подняла на Холмса заплаканные глаза и прошептала:

— Разве Квинфорда убил не мой выстрел?

— Нет, — повторил Холмс, — рана, которую вы нанесли ему, была смертельной, но если бы у вас было время подойти ближе, вы увидели бы, что опоздали.

— Неужели вы хотите сказать?..

— Да, миссис Лайтер, — перебил ее Холмс. — Сайрус Квинфорд был мертв, когда вы в него стреляли.

— Кто же его застрелил? — спросил я.

— Его не застрелили, — ответил мой друг. — Сайрус Квинфорд был отравлен.

— Но это невозможно. Со времени, когда он вошел в комнату, до выстрела прошло не более пяти минут.

— И этого было вполне достаточно, — медленно продолжал Холмс. — Каждый вечер Квинфорд принимал свое странное снотворное. На этот раз оно заставило его заснуть навечно. Виски Квинфорда было отравлено.

— Не может быть! — воскликнул Герберт. — Вы же знаете, я пил виски, которое Годфри нес для него.

— Холмс, — вмешался я, — когда Уолтер потерял сознание, мы дали ему это самое виски, а оно не только не убило его, а, наоборот, вернуло к жизни.

— Без сомнения, здесь есть противоречие, — ответил Холмс, — и я долго ломал над ним голову. Вспомните, Уотсон, наш разговор о самом странном в этой истории. Мой ответ на собственный вопрос, казалось, удивил вас тогда.

— Признаться, меня изумили слова о неестественности позы Квинфорда.

— Совершенно верно. Он склонился так низко, что его голова почти касалась стола. Как мы выяснили, задремать он не мог и близорукостью тоже на страдал. Я долго искал объяснение этой несообразности, — продолжал Холмс, — но не находил ничего, кроме одного: в тот момент Квинфорд был уже мертв, и его голова безжизненно упала на стол. Его, конечно, отравили, так как на теле, кроме револьверной раны, никаких следов насилия на было.

— И еще кое-какие мелочи подтверждали мою догадку. Вот послушайте. Когда мы приехали, Квинфорд был мертв уже 11 часов. При такой жаре его тело неминуемо должно было начать разлагаться. Но ведь никто не почувствовал трупного запаха, верно? А ведь некоторые яды бальзамируют тело. Кроме того, из раны вытекло не так много крови, как должно было. Это тоже подсказало мне: когда в Квинфорда стреляли, он был уже мертв. Я сразу вспомнил о бутылке виски на столе и стал перебирать в памяти все, связанное с ней: вы даете виски потерявшему сознание Уолтеру, сэр Герберт выпивает бокал, налитый слугой. И у меня ничего не получалось — вино в бутылке не было отравлено ни до, ни после убийства. Оставалось одно: отравили бокал. Снова противоречие: сэр Джон пил из него почти перед самой смертью Квинфорда и остался невредим. Кстати, это снимало подозрения с Годфри Стоуна — если бы он захотел отравить виски хозяина, то сделал бы это еще в кухне, а не в кабинете.