Сыщик-убийца - де Монтепен Ксавье (электронная книга .txt) 📗

— И тебе отвечали?

— Никогда! Так как в течение двух лет она не подавала признаков жизни, я перестал писать, и таким образом прошло семнадцать лет. Теперь, приехав в Париж, я прямо отправился на ту квартиру, где она жила, на улицу Сент-Антуан, но мадам Леруа выехала уже много лет назад, хотя привратник помнит ее и дал адрес, который она оставила. Я сейчас же бросился по этому адресу, но меня ожидало разочарование — вдова снова сменила квартиру, но на этот раз не сказав адреса, и я потерял ее след.

— А, черт возьми, но ты надеешься ее найти?

— Да, я еще не отчаиваюсь и нанял трех помощников, которые бегают по Парижу. Я даже назначил одному из них свидание здесь. Он славный малый.

— Каким образом ты узнал мой новый адрес?

— Мне его дали на вашей прежней квартире, на канале Сен-Мартен…

— Где у меня дела шли постоянно плохо, — перебил Лупиа. — Здесь мне нельзя на это жаловаться, только посетители немного смешанные — или, лучше сказать, просто подозрительные.

— Вы никогда не слышали о тех, кого я ищу?

— Нет, после казни Поля Леруа его мастерская была закрыта, и с тех пор я не видел ни вдовы, ни детей. Вот уже пятнадцать лет как я живу здесь и ни разу не был там, где жил прежде. Почему ты не обратился в полицейскую префектуру?

— Я сделал это.

— Ну, и что же?

— Мне не ответили.

— Может быть, мадам Леруа умерла, может быть, она оставила Париж, а может быть, она и не нуждается в тебе, что было бы очень желательно.

— Да, но я в ней нуждаюсь, — возразил механик.

— Ты нуждаешься в ней? — повторил трактирщик.

— Да.

— Почему?

— Я хочу просить ее помощи для восстановления доброй памяти Поля Леруа, который заплатил головой за преступление другого.

— Значит, ты положительно убежден, что твой бывший хозяин умер невиновным?…

— А разве вы считали его виновным?

— Послушай, в этом деле есть и «за» и «против». Конечно, сначала я сомневался, так как он истратил все свое состояние на разные изобретения. Но все-таки я никак не мог убедить себя, что бедность могла сделать из него убийцу, да еще убийцу своего близкого родственника. Но в конце концов я решил сдаться очевидности.

— О! — вскричал Рене. — Наружность часто бывает обманчива! Так было и на этот раз.

— Ты так думаешь?

— Я в этом уверен и готов поклясться своей честью, что деревенский доктор был убит не своим племянником.

— Так кем же? Надо бы узнать настоящих виновников!

— Я и узнаю! Это трудное дело, но я доведу его до конца и оправдаю Поля Леруа, который был мне отцом.

— Я очень буду рад, если тебе это удастся, и от всей души желаю успеха.

— Даю слово Рене Мулена.

— А пока выпьем еще бутылочку…

— Хорошо, но с тем условием, что я плачу.

— В будущий раз — сколько угодно, но сегодня угощаю я.

Лупиа встал, чтобы принести другую бутылку, и в ту минуту, как он вернулся, чтобы сесть с механиком, в залу вошел какой-то человек, одетый комиссионером, оглядываясь вокруг, очевидно, ища кого-то.

Увидев его, Рене сделал знак.

— Это мой помощник, — сказал он трактирщику, указывая на подходившего к ним. — Ну, что нового?

— Ничего.

— Однако сегодня утром вы надеялись?

— Да, сегодня утром я был в одном месте, где думал приобрести полезные сведения, но это оказалось ложным следом. Мне сказали, что одна вдова с сыном и дочерью, все трое указанных вами лет, жили в этой квартире, но она называлась не Леруа…

— А как же?

— Монетье.

— Очень может быть, что вдова изменила имя, — сказал Лупиа.

— Действительно, это очень возможно. А спросили вы о теперешнем жилище этой госпожи?

— Оно никому не известно.

— А спросили вы, как звали молодого человека и девушку, которые жили с матерью?

Комиссионер вынул из кармана записную книжку и прочитал:

— Абель и Берта.

— Абель и Берта! — повторил механик. — Это они! Вы были правы, Лупиа, несчастная женщина в интересах своих детей сочла долгом изменить имя. И вам не дали их нового адреса?

— Нет, но мне обещали завтра дать некоторые сведения, которые, без сомнения, наведут нас на след.

— Хорошо, завтра мы пойдем вместе. К тому же, если это средство не удастся, то я прибегну к другому.

— Что это за средство? — с любопытством спросил Лупиа.

— Я пойду на кладбище Монпарнас.

— На кладбище? — с удивлением повторил трактирщик.

— Да! Я убежден, что встречу там когда-нибудь вдову на могиле мужа. Ну, старый товарищ, налейте мне еще стакан. Я чувствую себя сегодня счастливым. Абель и Берта живы, и я предчувствую, что скоро найду их.

В то время как все это говорилось за одним столом, Филь-ан-Катр и нотариус продолжали пить, не обмениваясь ни одним словом. Они с беспокойством и нетерпением поминутно поглядывали на дверь. Было уже десять минут двенадцатого, а Жан Жеди не появлялся.

— Что он может делать, проклятая собака? — прошептал Рауль Бриссон. — Ты доверяешь ему?

— Почему ты меня об этом спрашиваешь?

— Потому что в то время, как мы его ждем здесь, он может, воспользовавшись твоими указаниями, отправиться на улицу Берлин и один обделать дело.

Филь-ан-Катр засмеялся.

— Этого я не боюсь. Я знаю Жана Жеди недавно, но знаю хорошо. Он никогда не изменял друзьям, и ты напрасно его подозреваешь, тем более что он вполне доверяет тебе и еще вчера за тебя заступался.

— Знаю, знаю, — пробормотал Рауль Бриссон, — он славный малый, но хитрец.

— Хитрец или нет, он всегда держит слово.

В эту минуту дверь, выходившая на улицу Акаций, с шумом растворилась. Филь-ан-Катр и нотариус повернулись, убежденные, что увидят Жана Жеди. Но их ожидала неприятная неожиданность, которая заставила их побледнеть. На пороге стоял полицейский комиссар, опоясанный шарфом, в сопровождении полудюжины агентов в штатском.

Бывший нотариус и Филь-ан-Катр встали, почти все посетители сделали то же, одни с удивлением, другие с ужасом. Лупиа поспешно оставил Рене Мулена и подошел к комиссару. Нотариус наклонился к Филь-ан-Катру.

— Полиция ищет кого-то, — шепнул он на ухо. — Попробуем убежать.

Они ловко пробрались через группу, стоявшую в глубине залы, к маленькой двери, выходившей на задний двор. Несколько человек, как и они не желавшие иметь дела с правосудием, последовали их примеру. Дверь отворилась, и за нею показался отряд агентов.

— Пойманы, — проговорили беглецы с видимым раздражением.

В это время комиссар вошел'в залу.

— Хотя в префектуре известно, что вы честный человек, — сказал он, обращаясь к Лупиа, — и не покровительствуете ворам, но ваш дом посещается весьма подозрительными личностями. Мы узнали, что сегодня у вас будет несколько беглых каторжников. Поэтому я именем закона требую, чтобы никто не выходил.

Между посетителями послышался ропот.

— Молчать! — крикнул хозяин «Серебряной бочки». — Надеюсь, что здесь есть честные люди? Пусть все, кому нечего бояться, подойдут и ответят господину комиссару.

— Черт возьми! — прошептал бывший нотариус. — Отсюда не убежишь. Проклятый Жан Жеди! Он толкнул нас в эту мышеловку.

Довольно большое количество посетителей, один за другим, подходили к комиссару; они не имели никаких документов, но всех их знал Лупиа. Им позволили спокойно выйти. В зале остались только Рене Мулен и человек десять бродяг, по большей части с весьма плачевными минами, только Филь-ан-Катр подошел с самым развязным видом к комиссару.

— Господин комиссар, — сказал он, — позвольте мне выйти: я самый спокойный гражданин.

— Ваше имя?

— Жан Гебер.

— Ваши бумаги?

— Я не ношу их с собой, но они есть у меня дома.

— Где вы живете?

— На улице Шарбоньер.

— На Малой Бойне? Не так ли? И вас зовут Клод Ландри по прозвищу Филь-ан-Катр?

— Но, комиссар… — пробормотал разбойник, изумленный, что его так хорошо знали.

— Я именно вас и искал. Вы арестованы.

— Я протестую! Это ужасно!… Я ничего не сделал!…