Убийство в Месопотамии - Кристи Агата (читаем книги онлайн .TXT) 📗

Однако еще одно место было не занято. Но вот отворилась дверь, и вошел мужчина.

Как только я увидела Ричарда, я поняла, что это красивейший мужчина из всех, которых мне приходилось видеть, – и тут же засомневалась, так ли это. Сказать, что мужчина красив, и в то же время сказать, что краше в гроб кладут, – явное противоречие, и все же это было так. Его голова, казалось, представляла собой кожу, сильно натянутую на череп, но на красивый череп. Острые очертания челюсти, виска и лба проступали так отчетливо, что он напоминал мне бронзовую скульптуру. С худого загорелого лица смотрели два ярчайших и самых синих, какие я когда-либо видела, глаза. Он был от меня примерно в шести футах [9], и ему, по-моему, было около сорока лет.

– Это наш архитектор, – представил его мне доктор Лейднер.

Тот приятно промурлыкал что-то с невнятным английским произношением и сел рядом с миссис Меркадо.

– Боюсь, что чай немного остыл, – сказала миссис Лейднер.

– О, не стоит беспокоиться, миссис Лейднер. Это за то, что я опоздал. Мне хотелось закончить составление плана тех стен.

– Джема, мистер Кэри? – спросила миссис Меркадо.

Мистер Рейтер подвинул вперед тосты. И я вспомнила, как майор Пенниман сказал: «Лучше всего пояснить это тем, что все передавали масло друг другу слишком уж вежливо».

Да, было что-то не совсем обычное в этом...

Оттенок официальности...

Вы бы не сказали, что здесь собрались люди, которые давно знают друг друга, а некоторые знакомы уже несколько лет.

Глава 6

ПЕРВЫЙ ВЕЧЕР

После чая миссис Лейднер повела меня посмотреть комнату.

Пожалуй, сейчас самое время дать описание расположения комнат. Оно было очень простым, и в нем легко разобраться, если обратиться к плану. По обе стороны большого открытого портика, или веранды, – двери, ведущие в две основные комнаты. Та, что справа, – в столовую, где мы пили чай, та, что с другой стороны, – в точно такую же комнату (я назвала ее общей комнатой), которая использовалась в качестве гостиной и была своего рода неофициальной рабочей комнатой, то есть определенная часть чертежей (кроме строго архитектурных) делалась здесь, и наиболее мелкие тонкие кусочки керамики тоже приносили сюда. Через общую комнату был проход в так называемую комнату древностей, куда приносили все находки с раскопок и хранили их на полках и в специальных ящиках, а также складывали на больших скамьях и столах. Из этой комнаты выхода, кроме как через общую комнату, не было.

Рядом с комнатой древностей была спальня миссис Лейднер, вход в которую был со двора. Эта комната, как и другие в этой, южной, части дома, имела два зарешеченных окна, выходящих на вспаханные поля. Под углом к комнате миссис Лейднер примыкала комната доктора Лейднера, но без двери между ними. Это была первая комната в восточной стороне здания. Далее шла комната, предназначавшаяся для меня. За ней – комната мисс Джонсон и комнаты миссис Меркадо и мистера Меркадо. Далее следовали две так называемые ванные.

(Когда я употребила упомянутое название в присутствии доктора Райлли, он посмеялся надо мной и сказал, что это не то ванная, не то не ванная! Все-таки, когда вы привыкли к настоящему водопроводу, кажется странным называть ванными две грязные комнаты с лужеными сидячими ваннами, грязную воду в которые доставляют в жестяных банках из-под керосина.)

Вся эта сторона здания была пристроена доктором Лейднером к настоящему арабскому дому. Спальни были у всех одинаковые, в каждой по окну и по двери во двор. В северной части здания находились чертежная, лаборатория и фотографические комнаты.

Вернемся к веранде. Расположение комнат с другой стороны было очень похожим. Из столовой дверь вела в служебную комнату – офис. Здесь хранились документы, составлялся каталог, печатали на машинке. Соответственно комнате миссис Лейднер располагалась комната отца Лавиньи; он использовал ее также для расшифровки всего того, что называют таблетками.

В юго-западном углу находилась лестница на крышу. По западной стороне первыми шли кухонные помещения, затем четыре маленьких спальни, занимаемые молодыми людьми – Кэри, Эммоттом, Рейтером и Коулманом.

На северо-западе находилась фотолаборатория с сообщающейся с ней темной комнатой. Далее – лаборатория и за ней под большой аркой единственный вход внутрь здания, через который мы и прибыли. С внешней стороны находились помещения для обслуживающего персонала – местных жителей, караульное помещение для солдат – и конюшни, в том числе и для лошадей-водовозов. Чертежная располагалась справа от арки, занимая остающуюся часть северной стороны.

Я достаточно подробно обрисовала план дома, чтобы не было надобности возвращаться к нему позднее.

Как я сказала, миссис Лейднер сама провела меня по зданию и в конце концов поселила меня в моей комнате, выразив надежду, что я буду чувствовать себя удобно и ни в чем не буду нуждаться.

Комната была довольно мила, хотя и просто обставлена: кровать, комод, умывальник и стул.

– Бой приносит теплую воду перед ленчем и обедом, естественно, и утром. Если вам потребуется вода в какое-то другое время, выйдите наружу, хлопните в ладоши и, когда подойдет бой, скажите jib mai, har [10]. Как, запомните?

Я сказала, что да, и, немного запинаясь, повторила фразу.

– Правильно. И уверенным громким голосом. Арабы не воспринимают ничего, сказанного «обычным английским голосом».

– Языки – забавная вещь, – сказала я. – Кажется, что не может быть такой массы языков.

Миссис Лейднер улыбнулась.

– В Палестине есть храм, в котором молитва господня написана, насколько я помню, на девяноста различных языках.

– Что вы! Я должна написать об этом моей старой тете. Ей будет интересно, – сказала я.

Миссис Лейднер потрогала кувшин и таз, машинально немного подвинула мыльницу.

– Я надеюсь, у вас здесь все будет благополучно, и вы не будете скучать, – сказала она.

– Я редко скучаю, – заверила я ее. – Жизнь не настолько длинна, чтобы скучать.

Она не ответила, продолжала, задумавшись, забавляться с умывальником. Вдруг она остановила взгляд своих темно-фиолетовых глаз на моем лице.

– Что именно сказал вам, сестра, мой муж?

Известно, что отвечают на такие вопросы.

– Я поняла с его слов, что вы немного переутомились, вот и все, – бойко сказала я. – И что вы просто хотите, чтобы кто-то заботился о вас и избавил от лишних хлопот.

Она задумчиво наклонила голову.

– Да, – сказала она, – это совершенно верно.

Это было несколько загадочно, но я не собиралась расспрашивать. Вместо этого я сказала:

– Я надеюсь, вы позволите мне помочь вам, в чем потребуется, по дому. Вы не должны давать мне бездельничать.

Она слегка улыбнулась:

– Спасибо, сестра.

Затем она села на кровать и, к некоторому моему удивлению, начала довольно обстоятельный допрос. Я говорю «к некоторому удивлению», потому что с первого взгляда на нее я определила, что миссис Лейднер – леди. А леди, судя по моему опыту, очень редко проявляют интерес к частной жизни людей.

Но миссис Лейднер, казалось, стремилась узнать все, касающееся меня. Где я училась и когда. Отчего меня потянуло на Восток. Почему доктор Райлли меня рекомендовал. Она далее спросила меня, бывала ли я в Америке и нет ли у меня в Америке родственников. Один или два вопроса, которые она мне задала, показались мне совершенно бессмысленными, но их значение я поняла позже.

Затем ее поведение вдруг переменилось. Она улыбнулась теплой лучезарной улыбкой и ласково сказала, что она очень рада моему приезду и что я буду для нее поддержкой.

Она встала с кровати и сказала:

– Вы не хотите подняться на крышу и посмотреть на закат? Он в это время тут восхитителен.

Я охотно согласилась.

Когда мы выходили из комнаты, она спросила: