Архив Шерлока Холмса. Открытие Рафлза Хоу (сборник) - Дойл Артур Игнатиус Конан (читать книги полностью без сокращений бесплатно txt) 📗
— Хорошо, продолжайте.
— Тело нельзя было оставлять здесь. В первую ночь мы с Норлеттом отнесли его в старый сарай с колодцем, которым уже давно никто не пользуется. За нами, правда, увязался ее любимый спаниель. Он всю ночь тявкал под дверью сарая, поэтому я решил, что нужно подыскать какое-то более безопасное место. От спаниеля я избавился, и мы перенесли тело в церковный склеп. Я не думаю, что это является осквернением останков или неуважением к усопшей, мистер Холмс.
— Ваше поведение я считаю безнравственным, сэр Роберт.
Баронет нетерпеливо тряхнул головой.
— Вам легко читать морали, — сказал он. — Вы на моем месте, может быть, и повели бы себя по-другому, но я не хочу мириться с тем, что в последнюю секунду все мои планы и надежды идут прахом, и не попытаться как-то спасти их. Мне показалось, что не будет ничего предосудительного, если мы на какое-то время положим ее в гроб кого-то из предков ее мужа. Как-никак, это ведь все еще церковный склеп. Мы вскрыли гроб, и вместо костей, которые были внутри, положили туда ее. Старые останки мы не могли оставить просто так на полу, мы их вынули, и ночью Норлетт спустился в подвал и сжег их в печи. Вот и вся история, мистер Холмс. Хотя, как вы так все провернули, что мне пришлось признаться, я, честно говоря, не понимаю.
Холмс какое-то время молча думал.
— В вашем рассказе есть одно слабое место, сэр Роберт, — наконец произнес он. — Ваши ставки на скачках, а следовательно, и надежды на будущее не были бы затронуты, даже если бы имущество ваше перешло в руки кредиторов.
— Лошадь считается частью имущества. Какое им дело до моих ставок? Я уверен, что они бы даже не отправили Принца на скачки. Главный мой кредитор, к сожалению, — мой злейший враг. Это мерзавец Сэм Брюэр, которого я как-то отходил хлыстом на Ньюмарет-хит. Вы что, думаете, он пожалел бы меня?
— Что ж, сэр Роберт, — сказал Холмс, вставая, — делом этим, несомненно, должна заниматься полиция. Я свой долг выполнил — выяснил факты, и на этом мои обязанности заканчиваются. Что касается моральной и нравственной стороны вашего поведения, не мне вас судить. Ватсон, уже почти полночь, я думаю, нам пора возвращаться в нашу скромную обитель.Сейчас уже известно, что эти необычные события закончились на более мажорной ноте, чем того заслуживали действия сэра Роберта. Принц Шоскома победил на дерби, чем принес своему азартному владельцу восемьдесят тысяч фунтов. Кредиторы не стали торопить события, дождались скачек и полностью вернули свои деньги. Расплатившись с ними, баронет смог снова занять прочное положение в жизни. И полиция, и коронер снисходительно отнеслись к этой истории, и счастливый обладатель лошади-чемпиона отделался лишь порицанием за несвоевременную регистрацию смерти сестры, никак не повлиявшим на его будущую карьеру. Сейчас тени прошлого забыты, и сэра Роберта, вероятно, ожидает почтенная и обеспеченная старость.
Открытие Рафлза Хоу
{95}
Глава I. Двойная загадка
— Боюсь, он не придет, — вздохнула Лора Макинтайр.
— Почему?
— По такой-то погоде? Жуть.
Как будто в подтверждение ее слов на уютно занавешенное красными шторками окно с тихим колючим треском налетел снежный вихрь, ветер завыл и засвистел в облепленных снегом ветвях больших вязов, растущих по краю сада.
Роберт Макинтайр оторвался от эскиза, над которым работал, взял лампу и всмотрелся в темноту. Высокие скелеты голых деревьев покачивались и трясли ветками, едва различимые за порывами метели. Его сестра, сидевшая у камина с вышивкой, опустила руки и посмотрела на брата, профиль которого четко обрисовался на фоне яркого желтого света. Лицо было красивым: молодое и ясное, четкий обвод скул, волнистые каштановые волосы, зачесанные назад и ниспадающие вниз локонами, чуть завивающимися наружу на концах, — таким обычно и представляешь себе художника. Едва заметные складки у глаз, легкое пенсне в изящной золотой оправе и черный вельветиновый пиджак, по плечу которого разлился теплый свет, свидетельствовали также об определенной утонченности. Только в контуре губ его было что-то такое… какой-то неопределенный намек на грубость, некая возможность слабинки, портившие, как считали некоторые, в том числе и его сестра, красоту и изящество его лика. Но ведь, как он сам не раз повторял, в каждом смертном собраны нравственные пороки и телесные недостатки всех его неисчислимых предков, так что лишь редкий счастливчик может сказать, что на этом облике природа не запечатлела ни одного из старых долгов его семейства.
Надо сказать, что этот безжалостный кредитор не пожалел и леди, хотя безупречная красота верхней части ее лица и оттеняла возможное несовершенство нижней. Волосы у нее были темнее, чем у брата, настолько темные, что эти тяжелые букли казались совершенно черными, если только свет не падал на них наискось. Изящный чуть-чуть капризный контур лица, четкие брови и умные и одновременно веселые глаза по отдельности были безупречны, но вместе не производили такого впечатления. То ли в самом лице, то ли в выражении чувствовался какой-то недостаток, который, если хорошенько всмотреться, заключался в излишней закругленности и отвислости нижней губы. Этот изъян был почти незаметен, но из-за него лицо, которое могло бы считаться прекрасным, было всего лишь симпатичным. Очень расстроенной и слегка раздраженной казалась она, когда откинулась на спинку кресла и, оставив на коленях мотки разноцветного шелка и серокоричневое суровое полотно, свела за головой белоснежные руки с розовыми локотками.
— Я знаю, он не придет, — повторила она.
— Глупости, Лора! Конечно же, он придет. Чтобы моряк испугался непогоды!
— Ах! — она подняла палец, внимательно прислушиваясь, и лицо ее озарила радостная улыбка, которой в следующий миг суждено было смениться выражением горького разочарования. — Это всего лишь папа, — пробормотала она.
В передней послышались шаркающие шаги, и в комнату нетвердой походкой вошел невысокий тощий мужчина в стоптанных домашних тапочках. Мистер Макинтайр-старший вид имел бледный и хмурый, на изможденном невеселом лице торчала жидкая рыжая бороденка с седоватыми прядями. Удары судьбы и плохое здоровье оставили свои следы на его облике. Десять лет назад он был одним из самых крупных и богатых производителей ружей во всем Бирмингеме, но долгая череда финансовых неудач сильно истощила его состояние и в конечном итоге довела до суда по делам о банкротстве. Смерть жены, случившаяся в тот самый день, когда было объявлено о его несостоятельности, переполнила чашу печали оружейника, и с тех пор его мертвенно-бледное лицо с заострившимися скулами не покидало удивленно-отстраненное выражение, свидетельствующее о нездоровом сознании. Упадок его был таким полным, что семье пришлось бы прозябать в полной нищете, если бы оба ребенка не получали двести фунтов в год собственного дохода, который обеспечивала им последняя воля одного из дядюшек по материнской линии, сколотившего неплохое состояние в Австралии. Лишь эти деньги и переезд в тихий деревенский район Тэмфилд за четырнадцать миль от большого и шумного города позволяли им хоть как-то сводить концы с концами. Однако перемена эта была горька и мучительна для всех: для Роберта, потому что заставила его забыть о роскоши, столь дорогой его артистичной натуре, и начать ломать голову над тем, как превратить то, что раньше было не более чем праздным увлечением, в средство заработка; и в еще большей степени для Лоры, которая содрогалась от одной мысли о жалости старых друзей, и после бурлящего жизнью Эджбастона {96} находила тихие проселки и сонные поля Тэмфилда невыносимо скучными. Горечь детей усугубляло поведение отца, жизнь которого теперь превратилась в одну сплошную жалобу на судьбу. Хоть на какое-то время забыть о постигших его несчастьях старшему Макинтайру помогали то молитвенник, то бутылка.
Впрочем, кое-что в Тэмфилде все же вызвало интерес у Лоры, но и этого она в скором времени могла лишиться. Семья решила перебраться именно в эту тихую деревушку лишь потому, что их старый друг, преподобный Джон Сперлинг, был назначен сюда приходским священником. Гектор Сперлинг, его старший сын, несколько лет был помолвлен с Лорой, которая младше его на два месяца; дело уже даже шло к свадьбе, но грянувшее банкротство нарушило их планы. Гектор, младший лейтенант королевского военно-морского флота, сейчас находился в увольнении, и не проходило вечера, чтобы он не проделывал путь от дома священника до поместья «Элмдин», в котором жили Макинтайры. Но сегодня им прислали записку, в которой сообщалось, что его неожиданно вызывают на службу и что завтра вечером ему надлежит вернуться на корабль, стоящий в Портсмуте. Молодой офицер обещал заглянуть хотя бы на полчаса, чтобы попрощаться.
