Смерть шута - Хейер Джорджетт (серия книг txt) 📗
Он благодарно посмотрел на нее:
– Конечно, Чарли, клянусь тебе!
– Попробуй еще на него поднажать, и он пригласит еще и твою розовую киску, Чарли! – насмешливо скривился Юджин.
– Ладно, мне действительно все равно, на ком Барт женится! – заявил Обри. – Но тем не менее мне кажется аномальным, что он позволяет предмету своей любви прислуживать нам за столом... Можно было бы, к примеру, вскочить с горячими словами: «позволь мне, дорогая, помочь тебе!» Или что-нибудь в этом роде...
В этот момент в столовую как раз вошла Лавли с десертом, и Чармиэн быстро сказала:
– А я, дорогая, только что говорила Барту, как я рада была бы присутствовать у вас на свадьбе в Треллике!
Все, кроме Барта, почувствовали себя несколько оскорбленными такой прямолинейной репликой. Лавли покраснела.
– Вы очень добры, мисс, спасибо вам! – прошептала она, опуская глаза.
Конрад, озверело трахнув стулом об пол, вскочил:
– Я ухожу! Десерта не надо! Все, чего мне надо, – это тазик, чтобы сблевануть ото всей этой пакости!
Барт вытаращил налитые кровью глаза на него, но легкая ручка Лавли прижала его к стулу и не дала подняться. Девушка заметила очень деликатно, обращаясь к Чармиэн:
– Пока что не похоже, мисс, что события станут развиваться именно так... Пока что все остается по-старому, мисс...
Эти кроткие слова хоть и поставили Чармиэн в несколько неловкое положение, еще больше расположили Клару к Лавли. Позже, когда Барт вышел, Клара заметила, что в девушке говорит прекрасное воспитание, если уж у нее нет происхождения, и что хоть она и недолюбливает девку, дела могли обернуться еще хуже, ведь от Барта сама не знаешь чего ожидать...
За ужином в комнате покойного отца собрались не все, не было ни Раймонда, ни Фейт, ни Клея, ни близнецов, и оттого произошедшие события выглядели еще более печальными и роковыми... Дети Пенхоллоу начали чувствовать, как семья их движется к распаду...
Ингрэм, пришедший к ужину, был расстроен больше всех, потому что ему, как и отцу, всегда очень нравилось лицезреть вечером всю семью в сборе (за исключением разве что Обри и Клея). Он уже был готов пойти и привести к ужину близнецов, но его отговорила Клара. Еще больше Ингрэма поразило то, что его мачеха уже отправилась ко сну. Он не особенно любил Фейт, но теперь просто искренне расстроился...
– Ничего удивительного! – сказала Клара. – Она устала, вот и все. Сегодняшний день для всех нас был очень труден!
– Возможно, – согласилась Вивьен в своей обычной бестактной манере. – Но мне трудно понять, зачем она в таком случае рыдала о смерти старика? Она ведет себя так, словно всю жизнь в нем души не чаяла, в то время как мы все прекрасно знаем, ЧТО она представляла собой как жена!
– Ладно, Вивьен! – протестующе поднял руку Ингрэм. – Вы не можете так говорить! В конце концов, вы не можете знать, что она чувствует в глубине души!
Вивьен пожала плечами:
– Если бы у нее была хоть капля достоинства, она не стала бы притворяться, что переживает от того, от чего ей впору прыгать от радости!
– Не надо возводить на нее напраслины! – сказала Чармиэн. – Я знаю такой тип женщин. Конечно, пока отец был жив, она и не помышляла о том, чтобы быть ему хорошей женой, это верно. Она слишком чувствительна и обладает слабым характером... Но теперь, когда он умер, он стал для нее в каком-то смысле божеством, и она оплакивает его, как свои несбывшиеся мечты. Она в страшном шоке, она не притворяется, это точно! Сейчас она сожалеет о том, чего не додала ему при жизни, и эти муки совести не менее горьки, чем наши собственные... Естественно, это не продлится долго, но в настоящий момент ее чувства совершенно искренни, я уверена!
– Может быть, ты и права, милая Чарми! – с коротким гадким смешком заявил Юджин. – Но до сей поры Фейт давала нам все основания полагать, что смерть отца для нее была бы просто милостью Божьей!
– Милый Юджин, может быть, ты согласишься, что в мире есть много людей, которые призывают к чему-либо, а потом, когда это случается, рвут на себе волосы? – резонно возразила Чармиэн. – Для Фейт совершенно естественно быть в горе! Она же просто обожает горевать, неужели это неясно?! Это дает ей ощущение полноты жизни. Это просто форма умственного перенапряжения или истощения – называй как угодно! Если ты называешь ее манеру позерством, то тогда пойми, что это самое позерство стало частью ее натуры – и оно совершенно искренне!
– Большое спасибо за подробное объяснение характера Фейт! – шутовски поклонился Юджин. – А теперь, быть может, поговорим о чем-нибудь более интересном?
– Прежде всего мне хотелось бы кое-что сказать тебе наедине, Чармиэн! – встрял Ингрэм, прежде чем сестра успела что-то сказать.
– Ну что ж, я к твоим услугам! – ответила Чармиэн. – Пройдем в библиотеку...
В библиотеке Чармиэн зажгла большую лампу. Ингрэм уселся в массивное кресло.
– Послушай, Чармиэн, я привел тебя сюда потолковать о смерти отца по серьезному. Скажи, честно, каково твое мнение?
– Не знаю! А у тебя что, есть какое-то определенное мнение на этот счет?
– Ну, мы с Майрой долго проговорили на эту тему и пришли к одному и тому же. Я, конечно, не хочу сказать, что имеются какие-то доказательства и тому подобное, но если взять все вместе и посмотреть, что к чему, то вырисовываются вполне определенные вещи и все указывает в одну сторону...
– Ты что же, хочешь сказать, что это сделал Раймонд?
– А ты имеешь другие соображения?
– Я же сказала тебе: я не знаю! Конечно, он не из тех, кто станет использовать яд для своих целей, но все же он вещь в себе, это верно... Я так и не смогла понять Раймонда до конца и не думаю, что смогу вообще...
– Нет, правду сказать, я сам так плохо о нем не думал, хотя события последнего времени, его постоянные ссоры с отцом наводят на всякие мысли... И все же мне и сейчас не верится, если честно... И потом, это странное происшествие с попыткой удушения...
– Ну да, ну да, – кивнула Чармиэн задумчиво. – Я тоже все время думаю, что такого сделал отец, отчего Раймонд пытался задушить его?..
– Вероятно, деньги. Не поделили что-то, скорее всего.
– Да, но ведь они и раньше ссорились из-за денег, но ведь никогда не доходило до драки! Я спинным мозгом чувствую, что за этим всем стояло что-то особенное, причудливое и безобразное....
– Это связано с дядей Финеасом?
– Этого уж я не знаю!
– Нет, все-таки было бы крайне странно, если бы это оказался Раймонд! – заключил Ингрэм, но крайне неуверенно...
Чармиэн презрительно посмотрела на брата и проронила:
– Понятное дело, тебя больше всего устроило бы именно это, не правда ли?
– Послушай, Чармиэн! – возразил Ингрэм, краснея. – Я ведь вовсе не собираюсь обвинять Раймонда, но слишком много косвенных улик, которые...
– Не надо говорить глупостей, Ингрэм. Я отлично понимаю, что тебе хочется возглавить семью вместо Раймонда, у которого в руках сейчас кошелек... Думаю, ты боишься, что твоя жизнь станет сейчас намного сложнее из-за этого, вот и все.
Казалось, Ингрэм был несколько сконфужен этим прямолинейным высказыванием. Он пробормотал:
– Я и не думал ни о чем таком... Во всяком случае, если бы это зависело от меня, я ни за что бы не выгнал из дома моих братьев, как собирается сделать Раймонд...
– А по-моему, если дети сэра Пенхоллоу будут вынуждены зарабатывать себе на жизнь, это только укрепит их дух! Нечего их лелеять, словно они грудные младенцы! Злее пусть будут! – заявила Чармиэн.
Поскольку Ингрэм принял это грубое замечание на свой счет, то он примолк и беседа угасла. Чармиэн ушла к себе – писать письмо своей нежной возлюбленной Лайле Морпет, а Ингрэм вернулся в Желтый зал поделиться своими соображениями с Юджином.
Юджин был в действительности совершенно потрясён произошедшими событиями, хотя и старался показать, что ему все нипочем. Он готов был принять любую версию, которую выдвигала его жена Вивьен. И хотя он в глубине души мало верил в то, что Раймонд мог действительно прибегнуть к такому «бабскому» способу убийства, как отравление, он тем не менее нашел массу резонов, исходя из которых Раймонд мог пойти на это.
