Темная сторона луны - Карр Джон Диксон (читать книги полностью без сокращений txt) 📗
– Если я испытывал чувство ревности, бога ради!
– И все же, в глубине души, планировал ли когда-либо Мэйнард убийство по-настоящему? Здесь я попадаю в область догадок. Он любил побаловаться с планами и цифрами; жестокая реальность – совершенно другое дело. Ибо что же произошло? Знаменитый воскресный вечер под магнолиями, гости, приезжающие на следующий день, Мэдж в объятиях – кого же? Вы, мистер Бил, сказали, что это были вы. Он сомневался в этом, у него имелись причины сомневаться. Но если не вы, то кто же? Он не знал, он не мог догадаться. Алан Грэнтам и я можем засвидетельствовать, что это неведение сводило его с ума.
– И что случилось?..
– В среду пятого мая он полетел в Ричмонд. Дотоле подавленный человек возвращается в субботу в совершенно другом настроении: веселый, жизнерадостный, почти беззаботный. По трезвому размышлению, становится ясно, что он бросил свой проект убийства и отказался от него. Возможно, в нем проснулось некое запоздалое чувство юмора, когда он обнаружил всю абсурдность ситуации: не мог же он планировать смерть каждого мужчины, оказавшегося рядом с Мэдж? Возможно, сказался просто здравый смысл Мэйнарда. «Пусть будущее само о себе позаботится, – должно быть, в этом направлении и двигались его мысли. – Я не буду жить вечно. Но она есть у меня сейчас, и я постараюсь получить как можно больше, покуда еще есть время». Инстинкт не предостерег его в субботу утром восьмого числа – ему оставалось жить меньше недели.
И именно здесь мы видим противоположные течения, противоположные цели, которые еще более ухудшили и без того плохую ситуацию. Позвольте мне попытаться прояснить это.
Два человека уже проникли в смысл этого дела и ухватили суть происходящего. Один, убийца, нашел чертеж Мэйнарда и сделал подлое дело. Другой, которого мы договорились именовать «шутником», впоследствии писал послания на школьной доске. Между этими двумя лицами, как только преступление было совершено, началась война. И все же каждый здесь неправильно понимал мотивы другого. И мы тоже неправильно все понимали.
– Я уже спрашивала раньше, – вскричала Камилла, – но, боюсь, придется спросить опять! Если вы не хотите ничего говорить об убийце, то кто же шутник?
– Может, вы мне это и скажете? – предложил доктор Фелл. – Вас не было на чердаке в пятницу днем, когда мы услышали, как некая особа, находясь как бы за сценой, на лестнице, воскликнула: «Вы не знаете, что здесь творится, я не могу этого выносить!» Но другие факты видели и слышали мы все.
Та же особа впоследствии покинула Мэйнард-Холл, поспешно уехав на машине. Ее не было в Холле, когда капитан Эшкрофт получил анонимный телефонный звонок (из средней школы «Джоэль Пуансет» – теперь это уже представляется совершено очевидным). Та же особа возвратилась незадолго до шести часов, когда она налетает на Генри Мэйнарда и называет его обманщиком. В субботу днем она налетает на Мэдж, на том же самом основании.
– Вы говорите о Валери Хьюрет, не так ли?
– Именно! Леди с очень развитой интуицией, как я уже заметил. Напряженная, в некоторой степени отчаявшаяся. Как удобно она присутствовала в двух случаях и «находила» послания, которые, как считалось, настолько ее пугали!
– Значит, Валери писала все это сама? И она всегда была права?
– О нет, – сказал доктор Фелл.
Выудив из кармана набитую трубку, он зажег ее, затянулся и выдохнул большое облако дыма.
– Она очень быстро почувствовала истинные взаимоотношения между предполагаемыми отцом и дочерью. Но решила, что это инцест, что и привело ее в ужас. Это и было мотивацией поступков миссис Хьюрет с самого начала и до конца. Именно потому, что она казалась правой во многих отношениях и вела нас прямо к методу убийства, когда у нее самой лишь брезжила верная идея, мы упустили другую (и ошибочную) интерпретацию, которую она пыталась донести до нас.
Возьмем написанные мелом послания, начиная со второго, в котором начинались обвинения. «Человек, которого следует искать, – любовник Мэдж. Найдите его, не отказывайтесь от ее допроса. И если вы узнаете об убийстве, продолжение последует завтра».
Мы интерпретировали это как ссылку на неизвестного любовника, неуловимого дружка из-под магнолий, который был одновременно и убийцей. И мы были правы. Это оказалось правдой.
Но об этом ли на самом деле гласило послание? Означало ли оно именно это? Перед «Если вы узнаете об убийце» обратите внимание на квалифицирующее «и».
Третье и четвертое послания завершают обвинение и показывают, что в действительности пыталась сказать нам миссис Хьюрет. Третье отсылает нас в Форт-Молтри: «Там есть фотография, которая может вас просветить». И «Ваш, в дань памяти великого человека». Воображение миссис Хьюрет, бывшей школьной учительницы, стимулировал Эдгар Аллан По. Потому что здесь она была действительно на верном пути.
– Но не на верном пути в отношении всего остального? – предположил Алан.
– Не на верном пути в отношении всего остального, – согласился доктор Фелл. – После того как Валери украла пачку писем у Мэдж, чтобы мы потом их обнаружили, она написала свое четвертое послание как прощальное. Когда она говорила о любовнике Мэдж, то имела в виду не неуловимого дружка и не убийцу. Она имела в виду Генри Мэйнарда и то, что она считала отвратительными инцестуальными отношениями. Мэйнард был любовником Мэдж, разумеется. Но представляется сомнительным, что миссис Хьюрет когда-либо подозревала о существовании другого любовника, более важного, который…
– Ну, в самом деле! – воскликнула Камилла. – Один любовник, два любовника, а еще кто-нибудь есть? Я не обвиняю Мэдж в том, что она какая-то Мессалина, потому что знаю, это не так, но сколько мужчин ей было нужно?
– Оставь ее в покое! – рявкнул Янси. – Мэдж делала только то, что ей приходилось делать, потому что старый черт заставлял ее. Ей это не нравилось, знаешь ли!
– Ну, не знаю, не знаю. И пожалуйста, скажите нам, доктор Фелл, – в голосе Камиллы послышалась нотка отчаянья, – что именно имела в виду Валери?
– Мы знаем, что она имела в виду, – ответил доктор Фелл, доставая из портфеля еще какие-то машинописные листочки. – Вот копия заявления, которое она сделала в госпитале капитану Эшкрофту, являющегося впечатляющим дополнением к нашему списку документальных свидетельств.
Ее главной целью было разоблачить инцестуальные отношения и раздуть этот факт до небес. Она не стала выступать с открытым обвинением. Ей надо было поиграть в призрака, она должна была прятаться, она должна была нашептать на ухо закону. Но настала необходимость снять маску, и Валери выбрала своего собственного кандидата на роль убийцы. Когда она пришла сюда прошлой ночью в состоянии такого нервного возбуждения, она была озабочена кое-чем еще, помимо инцеста. Если бы пуля не заставила ее замолчать на полуслове, она обвинила бы Мэдж Мэйнард в деянии еще более мрачном.
– Мэдж?
– Вопреки правдоподобию, вопреки разуму, она настаивала перед капитаном Эшкрофтом – и, вероятно, все еще настаивает! – что сама Мэдж должна была подстроить смертельный капкан для своей жертвы. Не важно – как! Она ненавидит Мэдж, вы знаете. И пусть я повторяюсь, но она сейчас просто не способна рассуждать разумно.
Мы тем не менее не должны недооценивать вклад миссис Хьюрет в это расследование. Хотя она ошибалась во всех отношениях, за исключением того громогласного намека на Эдгара Аллана По, она с самого начала оказала нам неоценимую помощь. Ее ошибки были нашими приобретениями. Ошибаясь, она направляла нас на верный путь. Этот парадокс можно будет полностью оценить позже.
Доктор Фелл сделал паузу.
Его трубку потухла. Засунув ее себе в карман, он достал большие бронзовые часы, на которые пристально посмотрел, мигая.
– Говоря о времени, – продолжал он, – уже далеко за полночь, и время приближается к часу ночи. Архонты афинские! Наверняка…
Часы вернулись обратно в карман доктора Фелла. Уже несколько минут Алан сознавал, что в затемненной комнате было не только душно, но еще и холодно. Он взглянул на закрытую дверь в коридор. То же самое сделал и доктор Фелл, который, казалось, чего-то ждал. Потом Алан посмотрел на Камиллу и на Янси они тоже ждали.
