Шерлок Холмс в Тибете - Норбу Джамьянг (читать полную версию книги TXT) 📗

Считается, что много веков тому назад обитатели этого мира в поисках абсолютной истины открыли «Закон» и с тех пор неизменно стремились защитить Благородное Учение, если над ним нависала угроза. Они всегда охраняли наш мир и поддерживали с человечеством связь через посредство горстки страждущих спасения, живущих высоко в горах Тибета.

Помните, что говорится в пророчестве лам? Когда человек окончательно погрязнет в алчности и невежестве, разоряя и опустошая все, что попадется ему на земле, на море и даже в воздухе, и когда силы зла, несущие смерть и разрушение, поработят каждого, тогда по приказу властителей Шамбалы их могущественные войска пронесутся сквозь Вселенную и в великой битве одержат победу над силами зла, и наступит новая эра мудрости и мира.

– Вы верите в это, сэр?

– Чтобы увидеть, куда может завести человека бездумное обожествление денег и власти, совсем не обязательно верить. Когда на цветущей и плодородной земле возводятся дьявольские фабрики, где используется каторжный труд недокормленных детей и чахоточных женщин, когда простодушных дикарей, вооруженных луками и копьями, приобщают к нашим представлениям о торговле и цивилизации посредством пулеметного огня, наконец, когда и этого кажется мало и народы Европы превращаются в вооруженные до зубов лагеря, ждущие лишь случая напасть друг на друга, – что же тогда остается делать наделенному разумом существу, кроме как страшиться за будущее человечества?

Нет, Хари, я ни в коей мере не считаю, что только простодушный человек может принять это старинное пророчество всерьез и найти в нем утешение. А если ясной звездной ночью взглянуть на небо, то на севере можно различить далекую неподвижную светящуюся точку – не оттуда ли в один прекрасный день придет наше спасение?

Коронация далай-ламы, вернее сказать, «наделение всей полнотой духовной и светской власти», состоялась ровно месяц спустя после нашего возвращения в город. Из-за смерти Мориарти планы китайцев по порабощению Тибета сорвались. Более того, факт пленения китайских солдат потряс даже самого императора [112], который спешно отозвал амбаня О-эр-тая в Пекин и без долгих рассуждений приказал обезглавить, дабы другим неповадно было создавать поводы для размолвок между праведным императором Китая и его высокочтимым священнослужителем – далай-ламой Тибета.

Это радостное событие праздновала вся Лхаса, а на самом деле и вся страна. Юный далай-лама был возведен на Львиный престол в Большом зале для аудиенций дворца Потала перед бесчисленным скоплением министров, чиновников всевозможных рангов, воплощенных лам, настоятелей величайших монастырских университетов, посольств Непала, Сиккима, Ладака, Бутана, Китая, Туркестана, Монголии и целого ряда небольших индийских княжеств. Ему были вручены Семь Царских Драгоценностей и Восемь Знаков Счастья, подтверждающие, что отныне он – Нгаванг Лосанг Тхубтен Гьяцо, Всеведущее Присутствие, в соответствии с заповедями Будды, Океан Мудрости, Непреложный, Хранитель Молнии, Славный Тринадцатый в Славном Ряду Побед и Могущества, Духовный и Светский Правитель всего Тибета.

После этой церемонии, на которой для нас с мистером Холмсом были отведены специальные места, нас пригласили на другую, менее замысловатую, но не менее почетную церемонию, где нам были вручены награды за те услуги, которые мы оказали далай-ламе. Шерлок Холмс получил монашеские одежды и шапку, наделявшую его титулом Хутхокту – третьим в ламаистской иерархии после далай-ламы. Мне юный далай-лама собственноручно вручил редчайшую, сделанную в XV веке статую Атиши, великого буддийского учителя из Бенгалии. Я навсегда запомнил слова, которые он произнес с почтением и признанием, передавая мне этот удивительный дар.

– Второй раз в истории нашей страны, – сказал юный правитель, – Тибету надлежит благодарить человека из священной земли Вангалы.

Далай-лама не был больше тем болезненным мальчиком, с которым мы некогда познакомились. Он был теперь сильным и мудрым предводителем своего народа. Мы со всей ясностью понимали, что, какие бы опасности и препятствия ни встали на его пути за время правления, он сумеет преодолеть их [113].

После завершения празднеств в честь восшествия далай-ламы на престол мистер Холмс в сопровождении большого эскорта монахов и слуг отправился в Долину Полнолуния (Дава Ронг) в Южном Тибете, где располагался его маленький монастырь, Замок Белого Гаруды Дхармы. Там состоялась еще одна церемония, во время которой он был восстановлен в правах настоятеля монастыря и воплощенного ламы. Его ждали медитации, пуджа [114] и обряды посвящения (ванг-кур) с наставниками.

Получив laissez passer [115], с которым можно было объехать весь Тибет, мы с Кинтупом в сопровождении Гаффуру и Джамспела отправились к великому внутреннему морю Чанг-Нам-цо, самому высокому из водоемов с соленой водой в мире, чтобы исследовать его весьма необычные приливы и отливы, а также подвергнуть изучению окрестности. (См. мою статью «О приливах и отливах Тибетского моря» в «Журнале Бенгальского Географического общества», том 25, № 1.) Мы побывали и на других озерах и провели немало географических и этнографических исследований, перечислять которые здесь я не вижу смысла. Наконец, получив от полковника Крейтона уже третье по счету суровое послание, в котором он настаивал на моем возвращении, я нехотя решил, что провел в Запретной Земле за исследованиями достаточно времени и теперь просто обязан удовлетворить требования полковника. Как ни грустно мне было расставаться с далай-ламой, ламой Йонтеном и Церингом, я распрощался с ними и отбыл из Лхасы 10 ноября 1892 года.

Я поехал на юг, по течению Брахмапутры, в сторону Долины Полнолуния, чтобы навестить мистера Холмса в его монастыре, который стоял на живописном склоне горы среди благоухающих зарослей можжевельника. Я провел с ним неделю и узнал за это время… ну, скажем, о многом. Он решил остаться в Тибете еще на год, чтобы завершить свою учебу. Однако после этого он намеревался вернуться в Англию [116], дабы окончательно разрушить преступную империю Мориарти и раз и навсегда очистить от ее пагубного влияния европейские города. Лишь выполнив эту задачу, он собирался навсегда вернуться в Тибет.

– Я получил предписания, – сказал Холмс, – и должен повиноваться.

Он не уточнил, от кого были эти предписания, я же не стал расспрашивать.

Уезжая, я обернулся, чтобы еще раз взглянуть на своего дорогого друга, и облик его навсегда запечатлелся в моей памяти. Мистер Холмс стоял перед рощицей из карликовых сосен у монастырских ворот, облаченный в темно-красные монашеские одежды, высокий и статный, в окружении учеников, которые низко поклонились мне, когда я сел на пони и отправился в путь. Он поднял правую руку, чтобы помахать мне на прощание и благословить меня. Больше я его никогда не видел.

Трудно менять уединение и первозданную чистоту гор на суету большого мира, хотя на сей раз мне было что предъявить ему, и я не сомневался, что благодаря моим уникальным открытиям меня ждут многочисленные медали, награды, назначения и прочие проявления почета и уважения, посредством которых сансара с легкостью заманивает нас в ловушку. Однако и в этой новой жизни, снискав известность и достигнув процветания, я всегда помнил мудрые слова Шерлока Холмса, которые отпечатались в моей памяти так, словно были высечены в граните, и неизменно напоминали мне о горестях и безумии этого мира, о том, как часто человек другому только волк [117].

Не далее как вчера вечером, после ежегодного торжественного обеда Королевского Азиатского общества Бенгалии в «Большом Восточном отеле», куда я был приглашен выступить с рассказом о своих исследованиях в Гималаях перед группой холеных разжиревших джентльменов и их скучающих разряженных жен, я отправил свой личный экипаж домой, а сам решил пройтись пешком. Выйдя из гостиницы, я увидел ватагу голодных ребятишек, которые ковырялись в гостиничных мусорных баках в поисках пищи. Я раздал им все деньги, сколько было, повернулся и пошел прочь темными улочками.