Форель и Фемида - Марш Найо (книги бесплатно читать без TXT) 📗
— Понимаете, Олифант, — объяснял Аллейн с присущей ему скромностью, — с самого начала эта история была связана с тем, что все вы говорили мне о полковнике Он был чрезвычайно щепетильным человеком. Ужасно церемонным, как сказал мне главный констебль, и чертовски вежливым, особенно с людьми, которые ему не нравились, и с теми, с кем он был в ссоре. Полковник поссорился с Лакландерами. Невозможно было себе представить, что он останется сидеть на корточках и будет возиться с рыбой, если в ялике перед ним предстанет Джордж Лакландер или его матушка. Или Финн, с которым полковник разругался вдрызг. Кроме того, как указали мне вы с Гриппером, первая рана была получена в результате удара, нанесенного так, как это делают горняки, когда бьют по выросту из скальной породы, находящемуся на уровне нижней подачи. Или, добавим, как игроки в гольф. Кроме того, можно было предположить, что убийца хорошо знаком и с яликом, и с течениями Чайна и что ялик, попав в заводь, не будет виден из-за деревьев. Если помните, в ялике мы нашли желтую заколку миссис Картаретт, рядом — несколько окурков, и на некоторых из них, были следы губной помады.
— Ну, это с ее стороны, выходит, небрежность, — сказал сержант Олифант.
— Точно. Когда я спустился вниз по течению в ялике, заплыл в заводь и увидел, как были сбиты головки маргариток, я мысленно увидел фигуру, стоящую в лодке и лениво помахивающую клюшкой для гольфа: этого человека полковник знал настолько хорошо, что, взглянув на него и поздоровавшись, он продолжал срезать траву, чтобы обернуть рыбу. Может быть, по просьбе Джорджа Лакландера, миссис Картаретт предложила мужу утаить альтернативный вариант седьмой главы, а тот отказался. А может, Лакландер, увлекшись не на шутку, сказал ей, что, если она будет свободна, он женится на ней. А может быть, злоба и раздражение мгновенно овладели ее жестокой душонкой и толкнули ее руки на действие Вот перед ней лысая голова — многократно увеличенный мячик, по которому она уже не раз била под руководством влюбленного Лакландера. И, сбив несколько маргариток, она размахнулась как следует, и через мгновение ее муж уже лежал на берегу с вмятиной от клюшки на виске. В этот момент она превратилась в преступницу, стремящуюся справиться с паникой и готовую на все, чтобы скрыть улики. Вмятину от клюшки она полностью уничтожает, проделав кошмарный трюк с сиденьем-тростью, замеченным ею по дороге с холма. Она наступает на рыбу, пойманную полковником, и на чешуе остается след ее подбитого гвоздиками каблука. Она хватает форель, не знает, как от нее избавиться, но тут видит кошку мистера Финна. Нетрудно представить себе, как она ждет, станет ли кошка есть, и какое облегчение испытывает, когда Томазина принимается за еду. Старушенцию преступница заметила на мосту. Без сомнения, она слышала ссору Финна с полковником, по крайней мере — их громкие крики. Может быть, Старушенция сыграет роль ложной улики? Она кладет рыбу рядом с телом, но пока она несет форель с моста, юбка успевает запачкаться. Потом она возвращает на место сиденье-трость. Тряпка для вытирания кистей сложена и заткнута за лямку рюкзака леди Лакландер. Руки у Китти Картаретт в рыбе. Она вытирает руки этой тряпкой. Потом, уже собираясь воткнуть сиденье-трость в землю, она замечает — скорее всего, у острия — страшные следы того, как была использована трость. В ярости она обтирает острие той же тряпкой, которая и без того вся в пятнах краски. Разумеется, она собирается сложить тряпку и вернуть ее на место, но тут слышит шаги доктора Лакландера, а может быть, и видит его. Она. бросает тряпку и прячется. Когда она выбирается из укрытия, обнаруживается, что доктор все унес с собой.
Аллейн помолчал и потер переносицу.
— Интересно, — сказал он, — пришло ли ей в голову, что так можно бросить тень на леди Лакландер. Хотел бы я знать, когда она вспомнила о том, что и туфли леди Лакландер — на ней.
Он окинул взглядом Фокса, Олифанта и внимательно слушающего Гриппера.
— Придя домой, — продолжал Аллейн, — она, конечно же, немедленно приняла ванну и переоделась. Свою твидовую юбку она отложила, чтобы отдать в чистку. Обратив особенное внимание на каблуки, она вычистила туфли леди Лакландер. Думаю, что каблук волновал ее больше всего. Она догадалась, что Лакландер, когда брал туфли, не предупредил об этом свою мать. Как мы убедились сегодня, у Китти Картаретт не было подходящей обуви, а нога у нее меньше, чем у мисс Розы. Утром она села в машину, отправилась в Нанспардон, вошла, не позвонив, и положила башмаки в нижний чулан. По-видимому, горничная леди Лакландер решила, что башмаки надевала ее хозяйка, и поэтому упаковала их с остальной одеждой вместо сапог покойного сэра Гарольда, которые в тот день носила старая леди.
— Когда вы попросили всех сдать вам одежду, — вставил Фокс, — миссис Картаретт, разумеется, вспомнила, что ее юбка пропахла рыбой.
— Да. Юбку она положила в ящик с вещами, предназначенными в чистку. Когда она сообразила, что мы можем добраться до этой юбки, она вспомнила, что на юбке остались следы форели. С хитростью и бравадой одновременно — а это, я думаю, весьма характерно — она прямо сказала мне, что юбка пропахла рыбой. У нее хватило выдержки и хитрости сослаться на Томазину, что было почти правдой. Она солгала только в одном: сказала, что пыталась отобрать рыбу у кошки, в то время как сама скормила ей форель. Если бы она прочла книгу своего убитого мужа, то знала бы, что кошке эта рыба придется по вкусу и что весь ее рассказ, собственно говоря, почти правдоподобен. Чешуя-то была другая.
— Ужасно, что такое произошло у нас, — неожиданно вставил Олифант. — Да и что будет дальше!. В каком положении оказался сэр Джордж!
— В самом дурацком положении, — не без горячности ответил Аллейн. — Иного он и не заслуживает. Он вел себя прескверно, на что, конечно, уже указала ему его мать. Более того, он поставил в труднейшее положение своего сына, славного парня, и Розу Картаретт, исключительно милую девушку. Я сказал бы, что сэр Джордж Лакландер не выдержал испытания. Разумеется, столь пробивная особа ему не пара. Он чувствовал бы себя спокойнее с коброй, чем с Китти Картаретт, урожденной де Вер, да поможет ей Бог.
— Так вы считаете, сэр, что… — начал Олифант, но, обратив внимание на выражение лица своего начальника, замолчал.
— Это дело, — ответил Аллейн, — будет основываться на экспертизе совершенно нового типа. Если Китти Картаретт найдет себе умного и удачливого адвоката, ее оправдают. Если адвокат будет глупым и невезучим, ее ждет пожизненное заключение.
Аллейн посмотрел на Фокса.
— Пойдем? — спросил он.
Он поблагодарил Олифанта и Гриппера за их работу и пошел к машине.
— Шеф чем-то расстроен, мистер Фокс? — спросил Олифант.
— Не обращайте внимания, — ответил Фока — Не любит он таких дел. В убийстве-то обвиняется женщина. Вот он и начинает думать о том, что у него называется первопричиной.
— Первопричиной? — с трудом выговорил Олифант.
— Да, первопричиной: общество, цивилизация и так далее, — сказал Фока — Ну, он меня уже заждался. Пока!
— Роза, дорогая моя, — говорил Марк. — Я знаю, нас ожидают большие испытания, но ведь мы вместе, любовь моя, и я буду с тобой, рядом с тобой, и, когда все будет кончено, мы станем жить друг для друга и любить друг друга еще сильнее, чем прежде, правда?
— Да! — ответила Роза, прильнув к нему. — Правда!
— Так что все в конце концов кончится чудесно, — продолжал Марк. — Я тебе обещаю. Вот увидишь.
— Мы всегда будем вместею
— Верно, — сказал Марк. — Самое главное — быть вместе.
И тут память, которая иногда проделывает с нами такие шутки, воскресила перед глазами Марка полковника Картаретта, каким он видел его в последний раз. Лицо покойного было озарено улыбкой сострадания.
