Восемь мечей - Карр Джон Диксон (книги без сокращений .TXT) 📗
Спинелли чуть не подпрыгнул в воздух.
— Значит, вы мне не верите? Не верите мне?! Хорошо, тогда слушайте, слушайте все! Я вам расскажу, я расскажу всему миру, каким отпетым мерзавцем и негодяем был наш старина Ник Деппинг, как мы его все ненавидели. Клянусь Господом Богом! Потому что мне до смерти хочется, чтобы об этом узнали все, потому что…
— Но мистер Траверс, сэр! Здесь же присутствуют дамы!
— Так вот, нашелся кто-то, кто оказался умнее его. Кто-то, кому удалось в его отсутствие проникнуть туда при помощи дубликата того самого ключа, а потом сделать вид, будто ключа нет и в помине. Но не это, нет, совсем не это я хочу поведать всему миру. Миру, то есть всем тем, кто считал Ника Деппинга эдаким славным, прекрасно образованным и даже аристократичным парнем с манерами урожденного британского джентльмена, следовало бы знать, кем наш покойник был на самом деле. И они узнают, будьте уверены. Я расскажу им и всем вам…
Как далеко он зашел бы в своих воспоминаниях, можно было только догадываться. Хью Доновану было понятно только одно: сейчас Спинелли старался использовать единственную и последнюю возможность хоть как-то отомстить своему бывшему дружку и хозяину — покойному Нику Деппингу. Но его вдруг перебил бармен. Бросив беглый взгляд на часы и изобразив на лице удивление, он неожиданно громким, раскатистым голосом объявил:
— Последний заказ! Делайте последний заказ, дамы и господа, последний заказ! Ровно через десять минут мы закрываемся. Так что, если хотите, делайте, поскорее делайте свой последний заказ…
В его голосе прозвучали нотки особой повелительности, которые без спроса приходят к трактирщикам всего мира, как правило, всего за несколько минут до закрытия. И эти слова, само собой разумеется, дополненные красноречивыми просьбами не создавать заведению ненужных проблем, не лишать его лицензии за нарушение правил, практически моментально привели всех посетителей в движение — большинство из них тут же поспешили к стойке, чтобы успеть заказать еще бокальчик бренди или кружку пива… В образовавшейся около стойки бара суматохе Хью Доновану не составило труда незаметно смешаться с толпой и, уже не опасаясь быть узнанным, спокойно наблюдать, в каком направлении и куда именно Спинелли собирается уйти.
Он совсем неплохо видел лицо Спинелли, по которому можно было судить, что только что посетившее его вдохновение, похоже, уже стремительно пошло на убыль. В тусклом свете висящей прямо над ним масляной лампы Спинелли выглядел совсем не как великий оратор, а скорее как усталая, вконец затравленная дичь, за которой по пятам гонятся безжалостные охотники. Ему до смерти были нужны яркий свет и шумная компания, чтобы вновь не вернулись старые страхи, но люди уже начали потихоньку расходиться, и теперь Спинелли придется в полном одиночестве идти по темной дороге навстречу грядущей неизвестности. Или смертельной опасности? Ведь в том, что он собирался на встречу с настоящим убийцей, не могло быть никаких сомнений. Именно сегодня вечером и именно там, в гостевом домике… Глядя на него, в тот короткий момент Хью Донован находился во власти настолько сильного и стремительно растущего предчувствия, что мог бы с полнейшей уверенностью прокричать вслух: «Этот человек идет на верную смерть!»
Именно в силу чудовищности и, судя по всему, неотвратимости грядущего трагического события Доновану страшно хотелось тут же схватить Спинелли за плечо, резко развернуть лицом к себе и громко-громко прокричать: «Да послушайте же, вы, идиот, не делайте этого! Не вздумайте туда ходить! Ни в коем случае! Если вам дорога собственная жизнь, оставайтесь здесь. Оставайтесь здесь, иначе с вами случится то же самое, что совсем недавно случилось с мистером Деппингом!» Абсолютная уверенность в правоте такого предчувствия испугала даже его самого.
А Спинелли, купив себе новую бутылку бренди и пару пачек сигарет, в это время торопливо рассовывал их по внутренним карманам пиджака. Сигареты, очевидно, означали, что до роковой встречи у него остается еще достаточно времени, которое, вполне возможно, придется где-нибудь скоротать… Никто больше не обращал или старательно делал вид, что не обращает на него никакого внимания. Когда первые посетители постепенно потянулись к выходу, Спинелли внезапно принял решение и направился вслед за ними.
На освещаемой луной дороге перед зданием трактира группы вышедших посетителей начали разбредаться, яростные споры, равно как и громкие удаляющиеся шаги, постепенно затихали. Кто-то смешным, совершенно немузыкальным баритоном запел «Мои любимые вельветовые штаны», а кругом стояла такая тишина, что его слова, казалось, отражались эхом от самого неба. Какая-то женщина, очевидно слегка перебравшая, спотыкаясь и пьяно хихикая, пошла по направлению к автобусной остановке. В окнах трактира начал гаснуть свет…
Вскоре вокруг снова стало темно и тихо. Настолько невероятно тихо, что Хью боялся даже дышать. Он стоял у стены и думал: «Интересно, они выпустят на ночь собаку или нет?» Кто-то прямо над его головой открыл окно спальни, и до него донесся даже скрип кровати, когда этот кто-то плюхнулся в нее, чтобы после утомительного трудового дня наконец-то заснуть праведным сном.
Спинелли молча сидел на переднем сиденье арендованной им машины и даже не пытался ни зажечь бортовые огни, ни завести мотор. Просто сидел, то и дело зажигая спички, чтобы прикурить потухшую сигарету и бросить взгляд на часы. И непрерывно прикладывался к купленной в трактире перед уходом бутылке бренди. Позже Хью не мог точно вспомнить, сколько времени ему пришлось ждать там в темноте, но зато это хорошо помнили его сильно затекшие мышцы. Яркая луна начала заметно тускнеть, поскольку ее постепенно заволакивали ночные облака…
Где-то вдали послышались смутные раскаты грома, затем шумок чем-то потревоженного домашнего скота. Наполовину сонный и размякший от долгого неподвижного ожидания, Хью резко встрепенулся, услышав, что передняя дверца автомобиля вдруг тихо открылась, и оттуда, громко задев бутылкой о боковую стойку, выскользнул на землю Спинелли. Выглядел он, как ни странно, почти абсолютно трезвым.
Первые пару сотен метров, когда его еще могли услышать обитатели деревушки, он шел довольно осторожно — не выходил из тени, не пел, не выкрикивал проклятия, — но затем, уже где-то в самом начале высокого холма, оглянувшись, чтобы убедиться в отсутствии опасности, вышел на середину дороги. У невысокой каменной ограды церковного кладбища он вдруг остановился, прислонился к ней и довольно захихикал. Подняв голову, внимательно посмотрел на квадратную башенку церкви, отчетливо видневшуюся там, где вырывавшийся из-за облаков свет луны заставлял тени от плюща принимать самые причудливые очертания и где чуть ли не у самого резного крылечка начинались могильные плиты. Спинелли посмотрел на все это и, мрачно нахмурившись, почти торжественно произнес:
— Здесь навеки упокоились яростные прапращуры тех из нас, кто еще дышит и ходит по нашей бренной земле. И каждому уготовано свое узенькое, но собственное ложе. Спите спокойно… сучары!
Что-то, описав в воздухе широкий полукруг, с громким треском разбилось о каменную стену… Очевидно, уже опустевшая бутылка бренди, догадался Хью.
А Спинелли, будто исполнив свой долг, как ни в чем не бывало пошел дальше.
Этот открытый, богохульный и бесстыдный, иначе просто не назовешь, вызов, казалось вдохновивший Спинелли еще больше, у Хью Донована, наоборот, вызвал самый настоящий шок. Его первым и самым естественным желанием было немедленно догнать Спинелли, похлопать его по плечу, хорошенько размахнуться и уложить прямо на дорогу. А что? Простая, совершенно необременительная и, главное, быстрая процедура, результаты которой все, несомненно, только одобрят и которая, кроме того, наверняка поможет избежать массы бесконечных проблем. Включая его собственную, непосредственно связанную с весьма неудобной необходимостью следить за явно криминальным элементом! Пистолета он особенно не боялся, поскольку очень и очень сомневался, что у Спинелли даже в крайней ситуации хватит решимости вот так открыто застрелить человека. Раздумывая о плюсах и минусах такого подхода к решению проблемы, Хью невольно вспоминал и о скрытых сторонах характера своей «дичи», довольно наглядно проявившихся совсем недавно в местном трактире. Да, нет никаких сомнений: это тот самый случай, когда требуется либо жесточайшая порка, либо хороший специалист по безнадежным психическим заболеваниям. Само собой разумеется, в прямой зависимости от принятой точки зрения.
