Убийства на улице Морг. Сапфировый крест (сборник) - Честертон Гилберт Кийт (бесплатная регистрация книга .txt) 📗
– А что, этот призрак говорил что-нибудь? Может, пищал или другие звуки издавал? – не без интереса спросил Ангус.
По телу Лоры вдруг прошла дрожь, но голос ее остался твердым.
– Да. Как только я прочитала второе письмо Исидора Смайта, в котором он рассказывал о своем успехе, я услышала, как Уэлкин произнес: «Все равно вы не достанетесь ему». Голос был отчетливым, как будто он находился рядом со мной в комнате. Это ужасно. Наверное, я сошла с ума.
– Если бы вы на самом деле сошли с ума, – сказал молодой человек, – вы бы считали себя совершенно нормальной. Но история с этим невидимым господином, кажется, и вправду очень необычная. Но, как говорится, одна голова – хорошо, а две – лучше… Если хотите, можете привести в пример любые другие части тела, и, если вы позволите мне, человеку уверенному в себе и практичному, принести обратно этот свадебный торт…
В эту секунду с улицы донесся стальной визг тормозов, к магазину на огромной скорости подлетел небольшой автомобиль и остановился у входа. И уже через миг маленький мужчина в сверкающем цилиндре стоял у прилавка кондитерской.
Ангус, которому до сих пор удавалось сохранять видимость веселости и беспечности, выдал истинное свое душевное напряжение, когда широкими шагами вышел из комнаты и столкнулся лицом к лицу с новоприбывшим. Одного взгляда на него было достаточно, чтобы смутная догадка влюбленного превратилась в уверенность. Элегантный костюм и очень маленький рост; черная борода, высокомерно торчащая лопатой вперед; умные подвижные глаза; ухоженные, но очень нервные пальцы – это мог быть только тот, кого ему только что описали, Исидор Смайт, который делал фигурки из банановой кожуры и спичечных коробков. Исидор Смайт, который заработал миллионы на железных непьющих дворецких и скромных горничных. Какое-то время двое мужчин, инстинктивно почувствовавших, что каждый из них считает себя хозяином положения, смотрели друг на друга с тем необычным холодным благородством, которое неотделимо от соперничества.
Впрочем, поведением своим мистер Смайт не выдал истинной причины повисшего в воздухе ощущения противостояния, он просто и быстро спросил:
– Мисс Хоуп видела, что висит на витрине?
– На витрине? – удивленно переспросил Ангус.
– На объяснения нет времени, – скороговоркой произнес миллионер. – Кому-то здесь захотелось заняться глупостями, и с этим нужно разобраться.
Он указал лакированной тростью на витрину, недавно опустошенную свадебными приготовлениями мистера Ангуса, и удивлению обозначенного джентльмена не было предела, когда он увидел, что к ней приклеена широкая бумажная лента, которой там определенно не было, когда он совсем недавно стоял рядом с ней. Проследовав за энергичным Смайтом на улицу, он обнаружил, что к стеклу с наружной стороны аккуратно приклеена полоса гербовой бумаги длиной примерно полтора ярда, на которой было написано корявыми буквами: «Если выйдете за Смайта, он умрет».
– Лора, – крикнул Ангус, засунув рыжую голову в магазин, – вы не сумасшедшая.
– Это почерк того типа, Уэлкина, – мрачно произнес Смайт. – Мы не виделись уже несколько лет, но он постоянно преследует меня. За последние две недели он пять раз оставлял под моей дверью письма с угрозами, но я ни разу его не увидел, даже не увидел того, кто их туда приносит. Привратник клянется, что никто подозрительный в дом не входит. А тут он приклеивает к витрине магазина целый транспарант, когда люди внутри…
– Вот именно, – подхватил Ангус, – когда люди внутри спокойно пьют чай. Что ж, сэр, поверьте, я очень благодарен вам за то, что вы не остались равнодушны. У нас еще будет время поговорить. Но он не мог далеко уйти, потому что, клянусь, когда я последний раз подходил к витрине, минут десять-пятнадцать назад, там ничего этого не было. Хотя, с другой стороны, искать его уже бессмысленно, тем более что мы не знаем, в каком направлении он ушел. Если позволите, мистер Смайт, я вам посоветую как можно скорее обратиться к хорошему сыщику, лучше частному. Я знаю одного очень толкового парня, у него контора в пяти минутах езды, если на вашем автомобиле. Зовут его Фламбо, молодость у него была довольно лихая, но сейчас он – совершенно честный человек, и работа его стоит тех денег, которые он за нее берет. Он живет в Лакнау-мэншнс в Хампстеде.
– Вот так совпадение! – человечек удивленно поднял черные брови, – а я живу в Гималайя-мэншнс за углом. Может, вы не откажетесь съездить со мной? Я зайду к себе и соберу эти странные письма Уэлкина, а вы тем временем сбегаете за своим другом сыщиком.
– Очень любезно с вашей стороны, – вежливо произнес Ангус. – Что ж, чем раньше начнем, тем лучше.
Оба мужчины в неожиданном порыве великодушия одинаково учтиво попрощались с леди и запрыгнули в быстроходный автомобильчик. Смайт крутил руль, и когда они свернули на другую улицу, Ангус с удивлением увидел громадных размеров рекламный плакат «Безмолвных слуг Смайта», изображающий огромную безголовую железную куклу с кастрюлей в руках с подписью «Кухарка, которая не обманет».
– Я дома сам ими пользуюсь, – рассмеялся бородач. – И для рекламы, и для удобства. Честно, эти мои большие заводные куклы приносят уголь, вино или расписание быстрее, чем любые живые слуги из тех, что я видел, если знать. Если знать, какие кнопки нажимать, конечно. Но, между нами, у таких слуг есть и свои недостатки.
– В самом деле? Неужели есть что-то такое, чего они не могут? – поинтересовался Ангус.
– Да, – сдержанно ответил Смайт. – Они не могут сказать, кто оставляет у моей квартиры эти письма с угрозами.
Автомобиль, на котором ехали мужчины, был таким же маленьким и юрким, как и его владелец, и более того, как и домашняя механическая прислуга, он был его собственным изобретением. Если Смайт и был мошенником, который хочет сделать себе рекламу, он сам верил в возможности своего товара. Ощущение миниатюрности и стремительности росло по мере того, как они мчались по длинным изгибам освещенной не ярким, но чистым вечерним светом дороги. Вскоре изгибы стали круче и головокружительнее – они начали подниматься по спирали, как говорят в современных религиях. В самом деле, они уже заехали в ту часть Лондона, которая, если и не так живописна, почти так же холмиста, как Эдинбург. Улица здесь громоздилась на улицу; многоквартирная башня, которую они искали, возвышалась над всем этим почти до египетской высоты; фасад здания был залит мягким золотом висящего вровень с ним закатного солнца. Когда они в очередной раз повернули за угол и въехали в полумесяц, известный как Гималайя-мэншнс, перемена была такой же неожиданной, как порыв ветра, ударяющий в лицо, когда открываешь окно, поскольку оказалось, что с высоты, на которой расположен этот многоквартирный улей, весь Лондон представлялся одним огромным зеленым шиферным морем. Напротив здания, с другой стороны гравийного полумесяца, располагались густые заросли, больше похожие на высокую живую изгородь или на кусты, растущие вдоль проселочных дорог, чем на сад, а чуть пониже по искусственному руслу журчала лента воды, что-то вроде канала вокруг крепости. Когда автомобиль пронесся вдоль этого полумесяца, на одном углу им встретился непонятно как попавший сюда торговец каштанами, а с другой стороны, у противоположного конца, Ангус приметил неясную синюю фигуру полицейского. То были единственные человеческие очертания на этой высокой и уединенной окраине, но почему-то ему вдруг подумалось, что они олицетворяют собой немую поэзию Лондона. У него возникло ощущение, что они – персонажи какого-то рассказа.
Маленькая машина пулей подлетела к нужному дому и, как разорвавшаяся бомба, выбросила из себя владельца, который в ту же секунду накинулся на высокого швейцара в форме с сияющими галунами и низкорослого носильщика в одном жилете без пиджака с расспросами о том, не искал ли кто-нибудь или что-нибудь его квартиру. Его уверили, что никто и ничего не проходило мимо них с тех пор, как он спрашивал об этом последний раз, после чего Смайт и несколько озадаченный Ангус, точно на ракете, взлетели в лифте на последний этаж.
