Дом, в котором живёт смерть - Карр Джон Диксон (электронные книги бесплатно txt) 📗
— Скажите честно, сэр, вы в самом деле заняты мной? Прозвучало так, словно готовится серьезное совещание.
— Оно и в самом деле будет важным, Дэйв. Во многих смыслах. У меня есть хорошие новости для тебя. А ты, я надеюсь, в свою очередь сообщишь новости для меня. Вот таким путем.
Взяв Дэйва за руку, он повел испуганного молодого человека в малую гостиную; Джефф и Минноч последовали за ними. Когда они оказались в библиотеке, дядя Джил обратился к ним.
— Постарайтесь на ближайшие пятнадцать или двадцать минут найти себе какое-нибудь занятие, — многозначительно посоветовал он. — Я думаю, нам с Дэйвом лучше всего поговорить в кабинете наедине.
— Как директор школы, — усмехнулся Дэйв, — который хочет взгреть хулигана шестиклассника.
— Для шестиклассника ты уже несколько староват, Дэйв, и я бы не хотел, чтобы ты вел себя как он. Но твои грехи можно считать простительными. Я постараюсь быть не слишком строгим. Будь добр, следуй за мной.
Через бильярдную и оружейную они прошли в кабинет, дверь которого Джилберт Бетьюн плотно прикрыл за собой.
Гарри Минноч и Джефф Колдуэлл, которым нечего было сказать друг другу, даже не попытались завязать разговор. Лейтенант, погрузившись в размышления, устроился на краю библиотечного стола и что-то забормотал про себя. Джефф прохаживался вдоль книжных полок, время от времени снимая с них том-другой. Но «Искусство геральдики» не привлекло его внимания, так же как и «Проповеди из прихода в Суссексе»; и тот и другой том он поставил на место.
В бормотании, доносившемся из-за закрытых дверей кабинета, можно было разобрать лишь несколько слов. Однажды, когда Дэйв издал громкий возглас, Джефф отчетливо услышал несколько слогов. Но поскольку вкупе они составляли лишь энергичное ругательство, он так ничего и не выяснил. Похоже, совещание затягивалось. Джефф прикинул, что прошло куда больше пятнадцати или двадцати минут, когда вернулся дядя Джил. Он был один и казался вполне довольным.
— Ну? — спросил его Джефф. — Ваши выводы были верны?
— Они оказались куда более точными, чем я мог надеяться.
— А что насчет Дэйва?
— Дэйв хочет, чтобы его на какое-то время оставили одного, чтобы он мог подумать. А ему есть о чем подумать.
— Вы рассказали ему, что нашли золото?
— Да, конечно. Это его больше всего взволновало. И если он пока не может осознать этот факт, трудно осуждать его. Что же до нас самих, — дядя Джил сверился с часами, — уже миновало семь часов, и пора подумать об обеде. Тем не менее, прежде, чем мы прервемся с нашими занятиями, я хотел бы показать вам то, о чем забыл в прошлую субботу вечером. Готовы?
Пропустив своих собеседников вперед, он дал им направление: в главный холл, вверх по лестнице, а из верхнего холла — к дверям спальни Серены.
Там он включил несколько ламп. Комната была полностью приведена в порядок: мебель расставлена, одежда убрана. Ни на одной поверхности не сохранились следы порошка для снятия отпечатков пальцев. Если не считать сломанную дверь, комната выглядела точно так же, как и до убийства.
Дядя Джил осмотрел результаты уборки.
— В этой комнате в тот вечер, когда мы впервые осматривали ее, я предложил на обсуждение много вопросов. Среди них был и такой: что Серена делала здесь и почему она заперла дверь на задвижку? Наконец, когда мы уходили, я спросил, почему смерть Серены так напоминает гибель Тэда Питерса примерно семнадцать лет назад. Для правильной оценки я хочу представить вещественное доказательство, а вы сразу же дадите ответ на все эти вопросы.
Стараясь держать в узде напряженные нервы, окружной прокурор подошел к глубокому гардеробу, встроенному в одну из стенок ванной комнаты вдоль юго-западной стены. Он открыл дверцу шкафа.
Когда свет упал на содержимое гардероба, Джефф снова увидел ряды платьев, пеньюаров и халатов, которые расходились в обе стороны. Слева, совсем рядом, он увидел пеньюар из плотного темно-синего шелка, который, когда дядя Джил представил его на обозрение, оказался испачканным грязью на спине и на правом рукаве. А справа висел домашний халат черного шелка с золотой вышивкой. Он тоже был испачкан примерно таким же образом. Справа от самого пола поднимались закрытые ящики, а на полу слева тянулся ряд туфель и домашних тапочек.
— Но!.. — начал было Джефф и спохватился.
— Как вы помните, — указал дядя Джил, — свидетели разошлись во мнениях, что у Серены было накинуто поверх пижамы. Дэйв Хобарт и Айзек, шофер, говорили о пеньюаре такого темно-синего цвета, что он казался почти черным. С другой стороны, Катон говорил, что это был домашний халат. Я дал понять вам, что могло быть и то и другое. «Или же…» — добавил я, но не высказал предположение, которое пришло мне в голову. На самом же деле я имел в виду, что, возможно, в силу вполне понятных причин на Серене не было ни пеньюара, ни халата…
— В силу понятных причин? — растерянно откликнулся лейтенант Минноч.
— Да, и весьма понятных. Теперь посмотрим, что же на ней в самом деле было.
Сгорбившись, Джилберт Бетьюн углубился в гардероб, нагнулся и вытянул нижний ящик справа. Из него он извлек и поднял перед глазами Джеффа и лейтенанта женский вязаный шерстяной свитер черного цвета, который был измят и основательно испачкан землей.
Из левого кармана свитера, который он торопливо вывернул, Джилберт Бетьюн извлек пару темно-коричневых перчаток, тоже довольно грязных.
— Ну? — задал он вопрос.
Шторм подбирался все ближе. Хотя все портьеры были задернуты, было слышно, что гул ветра превращается в рев, а за раскатами грома следуют ослепительные вспышки молний.
Лейтенант Минноч, который, казалось, потерял способность трезво соображать, мог только молча взирать на свитер, который продолжал держать дядя Джил.
— Значит, это на ней и было, да?
— Да, Гарри. Сейчас это признал и Дэйв Хобарт. Потому что перед его глазами стало маячить воспоминание, как выглядела Серена в субботу вечером. Хотя Дэйв не может припомнить детали, ведь он так перепугался, что, пытаясь все скрыть, спрятал свитер в этот ящик и соврал относительно того, что на ней было надето.
Вернув перчатки в карман свитера, дядя Джил снова положил все в ящик и закрыл гардероб.
— Послушайте, сэр! — с отчаянием воскликнул Минноч. — Вы хотите сказать, что на ней был не только свитер, но и перчатки? А когда Дэйв снял с нее свитер, то стащил и перчатки и сунул их в карман?
— Нет, — с предельной ясностью ответил дядя Джил. — Несколько ранее Серена сама сняла перчатки. Только будьте любезны, не спрашивайте меня, как я это узнал.
По его мефистофельской физиономии расплылось такое выражение удовлетворения, что она стала едва ли не плутовской.
— Итак, — подвел он итог. — Вы оба видели свитер и перчатки. Вы заметили, в каком они состоянии. Есть ли у кого-либо из вас какие-то соображения по поводу того, что должна была делать Серена? Если у вас нет ответов для меня, может, вы сами себе задаете какие-то вопросы? Гарри?
— Считайте, что я пас, сэр.
— Джефф?
— У меня два вопроса, дядя Джил. Один из них имеет прямое отношение к делу, но вы, скорее всего, завалите меня кучей совершенно загадочных намеков. Второй вопрос, который имеет отношение лишь к одному аспекту этого дела, на первый взгляд кажется настолько несущественным и не важным, что я колеблюсь, стоит ли вообще задавать его.
— Ради всех святых и грешников, — громыхнул дядя Джил, — пусть тебя не смущает и не уводит в сторону кажущаяся незначительность! Если хочешь, выкладывай оба своих вопроса. И начни с того самого, несущественного, в котором, чует мое сердце, кроется что-то важное.
— Да, и отрицать это никто не сможет. Но поскольку я был восемь лет отрезан от местных событий, то предпочитаю спрашивать. Является ли старый Джон Эверард, философ и торговец табаком с Ройял-стрит, 701б, известной личностью в Новом Орлеане?
Дядя Джил сделал красноречивый жест:
— Да, Джефф. Для тех, кто гордится, по крайней мере, своими знаниями, он в самом деле стал широко известной личностью. Джон Эверард интересуется любопытными проблемами, и его язык или перо не знают усталости. Если бы я вспомнил о нем с самого начала, не отвлекаясь на малозначащие материи, я был бы свободен от многих ненужных иллюзий. Впрочем, ладно! Так что у тебя за вопрос, имеющий отношение к делу?
