Тайна бильярдного шара. До и после Шерлока Холмса [сборник] - Дойл Артур Игнатиус Конан

Оркестровая яма наполняется тяжелым, горячим запахом, не имеющим никакого отношения к сценическим эффектам. Почему этот молодой человек так размахивает руками? На его раскрытые ноты течет алая струя, она заливает пюпитр и стекает на пол.

Партер вмиг умолкает, хотя в ложах еще аплодируют, затем смолкают и они. Повсюду слышится тревожный шепот. Постепенно в зале воцаряется мертвая тишина. Медленно опускается тяжелый коричневый занавес.

— Ну-с, старина, — сказал Джек, когда мы с ним встретились, — все ужасное уже позади.

— Будет ли по этому делу какое-нибудь расследование?

— Нет, никакого. Посвященные в эту историю знают, что все было по-честному. Остальные же уверены, что подвел реквизит: то ли заклепка выскочила, то ли шпага бутафорская сломалась. Одно утешает — репутация Генри как актера утвердилась раз и навсегда.

— Как он себя чувствует? — спросил я.

— О, вполне сносно, чтобы составить нам компанию. Вы непременно должны поужинать с нами. У него легкая рана ноги и немного поврежден левый бицепс, однако ничего серьезного. Мама и Роуз ужасно переживают, но, конечно же, мы их убедим, что все это — просто несчастный случай. Они никогда не узнают, как все было на самом деле.

А теперь, прежде чем я закончу свой рассказ, позвольте мне описать еще одну сцену. Это тот традиционный торжественный обряд, которым в литературе все заканчивается всегда, а в реальной жизни — лишь иногда. Мужчина и женщина преклоняют колени у алтаря, а священник произносит слова, опровергающие общепризнанную истину, что один плюс один равняется двум. Вам нетрудно будет узнать миловидную невесту — за полгода, прошедшие после описанных выше событий, она почти не изменилась. Жених… Нет, мой проницательный читатель, жених вовсе не я. Это молодой лейтенант французской кавалерии, с мальчишеской улыбкой на лице и со шрамом от пулевого ранения на левом боку.

ЦЕРКОВНЫЙ

ЖУРНАЛ

Зимний вечер, шесть часов. Мистер Поумрой, владелец типографской мастерской, совсем уже собрался закрыть контору, располагавшуюся в задней части здания, и уйти домой (а дом его помещался в парадной части того же здания), когда вошел молодой Мерфи. Это был невозмутимый, несколько меланхоличный юноша с пухлым лицом и сонными глазами, обладавший редким качеством делать все, что скажут, не задавая никаких вопросов. Обычно это считается большим достоинством, но бывают и исключения из правил.

— Там вас хотят видеть какие-то двое, — доложил Мерфи, кладя на стол две визитные карточки.

Поумрой взглянул на них.

— Мистер Роберт Андерсон. Мисс Джулия Дункан. Не знаю таких. Ну что ж, проси.

Вошел молодой человек с вытянутым унылым лицом в сопровождении мрачного вида дамы, одетой во все черное. Выглядели они вполне респектабельно, но вместе с тем производили какое-то гнетущее впечатление.

— Полагаю, вы знаете, что это такое, — начал молодой человек, показывая небольшой серый томик с изображением церкви на обложке. — Это «Вестник храма Святой Оливии». Я хочу сказать, что это церковный журнал. Эта дама и я — в некотором роде его редакторы. Его напечатали…

— «Эллиот и Дарк», в Сити, — продолжила дама, поскольку ее спутник запнулся и замолчал. — Но они совершенно внезапно закрыли типографию. Очередной месячный номер уже готов, но мы хотели бы кое-что добавить.

— Приложение, понимаете ли, — вступил юноша. — Именно так, приложение. Но все это так чертовс…

— Он хочет сказать, — поспешно перебила его спутница, — что журнал хочет также осветить и некоторые аспекты светской жизни.

— Именно что, — подтвердил молодой человек. — Добавить, так сказать, изюминку. Поэтому мы и составили Приложение. Мы сделаем его как вкладыш, ну, вы меня понимаете. Оно уже готово и отпечатано, — тут он достал из кармана свернутый листок, — не нужно ни вычитки, ни корректуры. Просто отпечатайте пятьсот экземпляров, и как можно быстрее.

— Выпуск номера и так уже просрочен, — добавила дама. — Тираж должен быть у нас завтра к полудню. Мне сказали, что «Фергюссон и Ко.» легко справятся с подобным заказом, так что если вы не гарантируете его исполнение, мы обратимся к ним.

— Несомненно, — поддержал ее молодой человек.

Мистер Поумрой взял машинописный листок и посмотрел на него. Ему бросилась в глаза фраза: «Наш многолюбимый викарий, мистер Фоллиот-Шарп, бакалавр богословия». Дальше что-то говорилось о сане епископа. Поумрой рывком передал листок своему помощнику.

— Немедленно в работу! — приказал он.

— Мы хотели бы заплатить прямо сейчас — заявила мисс Дункан, открывая сумочку — Вот вам пять фунтов, и еще столько же получите после сдачи заказа. Разумеется, вы нас не знаете, и у вас нет оснований доверять нам.

— Ну, если уж не верить «Церковному журналу»… — с улыбкой начал Поумрой.

— Несомненно! — воскликнул юноша. — Но я хочу сказать, что мы хотим заплатить сейчас же. Отправьте весь тираж мне по адресу: Колгорув-роуд, дом шестнадцать. Хорошо? Не позже полудня. Гоните на курьерских. Что скажете?

— Сделаем и доставим точно в срок, — ответил Поумрой.

Пара уже уходила, когда девушка вдруг обернулась.

— Проставьте внизу название вашей типографии, — добавила она, — так положено по закону. Кроме того, весьма возможно, что в будущем вы получите заказы на печать «Церковного журнала».

— Разумеется. Мы всегда ставим свое название.

Пара вышла на улицу, заметно повеселев.

— По-моему, получилось, — сказал он.

— Замечательно! — ответила она.

— Про пятерку — это я придумал.

— Невероятно! — воскликнула она. — Он клюнул.

— Несомненно! — согласился он, и оба они скрылись во тьме.

Флегматичный Мерфи долго и упорно крутил ручку ротационной машины, и типография «Поумрой Пресс» работала до самого рассвета. Помощник нашел выполняемую работу куда менее скучной, чем обычные заказы, и время от времени его пухлое лицо озарялось улыбкой. И вправду, печатал он нечто необычное. Раньше он ничего подобного не читал. Однако «приказы не обсуждаются». Он был достаточно вышколен, чтобы делать то, что велят. К утру тираж был готов и незадолго до полудня должным образом доставлен по указанному адресу. Мерфи сам нес увязанные пачки и был немало удивлен, когда увидел, что заказчик уже ждал его у садовой калитки. Вне всякого сомнения, работа редактора «Церковного журнала» отнимала много сил и времени.

Все это произошло за двадцать четыре часа до светопреставления, в клочья разнесшего тихий и благополучный мирок семейства Поумрой. Первым вестником надвигавшейся бури стало письмо следующего содержания:

«Уважаемый сэр! Мы едва ли можем представить себе, что вы ознакомились с содержанием так называемого Приложения к “Церковному журналу”, распространяемому среди прихожан храма Святой Оливии. Если бы вы удосужились сделать это, вы едва ли решились бы принять на себя ответственность, поместив название своей типографии. Не подлежит никакому сомнению, что вам еще не единожды придется быть сопричастным к вышеозначенному Приложению. Что же касается моих зубов, то заявляю, что они в полном порядке, и я никогда в жизни не посещал зубоврачебный кабинет.

Подпись: Джеймс Уилсон, майор».

На столе, накрытом к завтраку, лежало еще одно письмо. Ошеломленный печатник взял его в руки и надорвал конверт. Оно было написано женским почерком и гласило:

«Уважаемый сэр! Касательно возмутительного абзаца в новом выпуске “Церковного журнала” со всем основанием заявляю, что до покупки мной нового автомобиля никому нет решительно никакого дела, и все замечания касательно моих личных предпочтений и частной жизни являются в высшей степени порочащими, злословными и клеветническими. Полагаю, что вы, как владелец типографии, несете полную ответственность по закону. Мои адвокаты свяжутся с вами в ближайшее время. Подпись: Искренне Ваша, Джейн Педдигрю.