Третья пуля. Охота на Цирульника - Карр Джон Диксон (серия книг TXT) 📗
— Хэнк, старина, — очень серьезно заявил мистер Вудкок, — вот что я вам скажу: к черту это рекомендательное письмо! Да и тараканью морилку тоже. Честно признаюсь: не лежит у меня к ней душа. Я умею продавать товар — на европейском направлении вы не найдете лучшего коммивояжера, чем Чарли Р. Вудкок, уверяю вас, — но, когда доходит до крупных ставок, я пас. Не пойдет. Кончено. Но я горю желанием, старина, оказать вам всевозможную помощь. Понимаете, я бился о стену в той камере, пока туда не заглянул матрос; наконец мне удалось выплюнуть кляп изо рта. В общем, он меня освободил и пошел искать капитана. И лучше мне вам сказать сразу…
Откуда-то с противоположного борта послышался шум. Где-то открылась и громко хлопнула дверь; топот бегущих ног приближался к ним.
— Вон он! — перекрывая все шумы, послышался зычный бас капитана Уистлера.
— Стойте, не пекитте! — тяжело дыша, потребовал Валвик. — Кофорю фам, не пекитте, иначе мошно натолкнуться прямо на нефо. Фнис, по трапу — тута! Все! Осторошно! Мошет пыть, они нас не саметтят…
Поскольку, судя по шуму, погоня приближалась, Валвик потащил мавританского воина вниз по ступенькам; за ними ринулся Гроза Бермондси. Вудкок — Тараканья Смерть, исполненный новых страхов, споткнулся и с грохотом полетел вниз. Прижавшись к железным ступенькам рядом с Валвиком, Морган задрал голову и выглянул на палубу. Глазам его предстало весьма живописное зрелище. Он увидел дядюшку Жюля.
Почти неразличимый при тусклом освещении, дядюшка Жюль завернул за угол, держа курс на нос, и теперь величественно приближался к ним. Теплый ветерок развевал венчик волос вокруг его лысой головы, словно нимб. Поступь у него была твердая, решительная, даже, можно сказать, величавая; однако в повадках кукловода угадывалась и осторожная осмотрительность человека, который подозревает, что его преследуют. Неожиданно внимание дядюшки Жюля привлек ярко освещенный иллюминатор. На фоне светлой занавески мелькнуло его красное, решительное, искаженное лицо. Потом он просунул голову внутрь.
— Ш-ш-ш! — произнес дядюшка Жюль, поднося палец к губам.
— И-и-и! — завопил изнутри женский голос. — И-и-и-и!
Легкая досада исказила черты дядюшки Жюля.
— Ш-ш! — цыкнул он. Осторожно оглядевшись по сторонам, он порылся в куче вещей, которые тащил в руках, выбрал нечто, издали похожее на золотые часы, и осторожно просунул в иллюминатор. — Onze! — прошептал он.
Друзья услышали, как часы со звоном ударились об пол. С безучастным видом дядюшка Жюль направился к бортовому ограждению. С особой тщательностью он выбрал пару мужских лакированных бальных туфель и швырнул их за борт.
— Douze! — считал дядюшка Жюль. — Treize, quatorze… [17]
— И-и-и! — все вопил женский голос, когда лавина ботинок и туфель устремилась за борт. Казалось, дядюшку Жюля раздосадовала эта помеха. Однако, как истинный француз, он привык потакать капризам слабого пола.
— Vous n’aimez-pas cette montre, hein? — заботливо поинтересовался он. — Est-ce-que vous aimez l'argent? [18]
Топот погони приближался. Из-за угла выбежала разъяренная толпа, возглавляемая капитаном Уистлером и вторым помощником Болдуином. Очутившись на носу, все остановились, точно громом пораженные. Они поспели как раз вовремя, чтобы увидеть, как дядюшка Жюль высыпает содержимое бумажника капитана Уистлера в иллюминатор. Потом старик с быстротой молнии метнулся к леерному ограждению. За борт, сверкая в лунном свете, полетели часы капитана Уистлера, запонки капитана Уистлера, его булавка — и изумрудный слон.
— Dix-sept, dix-huit, dix-neuf, vingt! [19] — ликующе шептал дядюшка Жюль. Наконец он обернулся, заметил своих преследователей, снова приложил палец к губам и прошептал: — Ш-ш-ш!
Бывают ситуации, в которых действовать бесполезно. Морган прижался лицом к холодной железной ступеньке и испустил такой громкий стон, что при обычных обстоятельствах преследователи неминуемо услышали бы его.
Но сейчас никто не обратил на него внимания. Не без оснований преследователи отказались подчиниться последнему запрету дядюшки Жюля. По мере того как кольцо вокруг дядюшки Жюля смыкалось, шум все нарастал; крики на палубе разбудили чаек. Птицы с жалобными стонами закружили над водой. Галдеж поднялся страшный. Но в тот момент, когда Морган и Уоррен вновь высунули головы из люка, громкий бас пригвоздил их к месту.
— Значит, — гремел капитан Уистлер, охваченный неодолимой яростью, — значит, вот кто вломился туда и… и н-напал на нас, как лютый зверь…
— Ясное дело, сэр, — прозвучал голос второго помощника Болдуина, может только чуть менее безумный. — Вы только взгляните на него! Посмотрите на его руки и плечи! Кому, кроме силача, который привык ворочать этих… марионеток день за днем, хватило бы силы на такой удар? На корабле нет другого такого…
— Хо? — удивленно вскинулся Гроза Бермондси, яростно вращая глазами.
— Ш-ш-ш! — одернул его капитан Валвик.
— Нет, сэр, — продолжал Болдуин, — он не вор. Он известный пьяница. Я все про него знаю. Пьяница и такие штуки откалывает не впервые…
— Pardonnez-moi, messieurs, — прорычал вежливый, но сдавленный голос, словно его владелец был придавлен грудой тел. — Est-ce que vous pouvez me donner du gin? [20]
— Он… выкинул за борт изумрудного ело… — прерывисто прошептал Уистлер посреди странного шума. — А как же… те… эти…
Щелкнули каблуки. В разговор вмешался новый голос:
— Сэр, позвольте мне все объяснить! Я — Спаркс. Частично я все видел из каюты моего кузена. Если позволите, сэр, тот парень и швед не крали… ну, вы знаете что. Они, наоборот, пытались вернуть его на место. Я их видел. Они близкие друзья мисс Гленн, племянницы этого человека; на мой взгляд, они скорее покрывали старого пьяницу, после того как он украл слона…
— Из каюты доктора Кайла? Что вы тут несете? Они…
— Сэр, послушайте меня! — заревел Болдуин. — Спаркс прав. Разве вы не понимаете, что случилось? Старик страдает клептоманией; именно он вчера ночью украл у вас изумруд! А кто еще мог бы ударить вас так сильно? И разве вчера он не вел себя точь-в-точь как сегодня, сэр? Смотрите: вы стояли почти на том самом месте, что и сейчас. И что он сделал? Он сделал именно то, за чем мы застукали его сейчас: швырнул драгоценность в ближайший иллюминатор, который случайно оказался окном каюты доктора Кайла; изумруд упал за сундук… Фортинбрас пьян, сэр, и не ведает, что творит; но случилось именно это…
На палубе воцарилось ужасное молчание.
— Господи! — воскликнул капитан Уистлер. — Господи!.. Но погодите! Изумруд же вернули лорду Стэртону…
— Сэр, — устало произнес Болдуин, — разве вы не понимаете, что племянница и ее друзья все время пытались защитить старого пропойцу? Один из них подкинул слона хозяину; я даже восхищаюсь их смелостью. А пьяница снова украл его. И тогда они решили снова подкинуть слона в каюту доктора, куда старикашка почему-то твердо вознамерился его подбросить, а затем подсказать кому-нибудь, где его искать. Мы просто не дали им объясниться, сэр. Мы… По-моему, мы должны извиниться перед ними.
— Один из вас, — решительно заявил капитан, — пусть идет к лорду Стэртону. Передайте ему от меня поклон и скажите, что я хочу немедленно переговорить с ним. Да принесите веревку и свяжите старого негодяя! Вот вы, — капитан Уистлер обратился к дядюшке Жюлю, — скажите, это… правда?
Морган рискнул высунуть голову наружу. Капитан Уистлер стоял в толпе, повернувшись к ним спиной. Писатель не сумел разглядеть следов последней схватки на его лице. Зато он увидел дядюшку Жюля. Тот отчаянно вырывался и пытался сесть, в то время как множество рук держало его. На лице Фортинбраса застыло яростное и решительное выражение. Дядюшка Жюль напряг широкие плечи и высвободился. В руках у него еще оставалась чья-то пара ботинок. Из последних сил он метнул ботинки за борт; потом глубоко вздохнул, улыбнулся, кулем свалился на палубу и захрапел.
