Восемь мечей - Карр Джон Диксон (книги без сокращений .TXT) 📗
— С теорией вопроса, мэм, вполне возможно, и согласен, но только не думаю, что ваша мисс Люси Мелсворт из Бата имеет к нашему делу хоть какое-либо отношение…
— Миссис Люси Мелсворт, — жестко поправила она доктора Фелла. — Конечно же, не имеет. Кроме того, насколько мне известно, они даже не знакомы. Все, что я сказала, — это то, что наследственность все равно скажется. Рано или поздно, но обязательно скажется. И, честно говоря, доктор, сплетни мне всегда отвратительны. Любые сплетни! Эти абсурдные слухи о том, что мистер Деппинг якобы с кем-то собирался бежать… Учтите, такого я в своем доме никогда не допускала и допускать не собираюсь! Прошу вас принять это к сведению, доктор. Интересно, интересно, откуда у вас могут быть такие сведения? Кто вам их напел?
Доктор Фелл весело захихикал:
— Значит, вы им совершенно не верите, так ведь?
— Что касается меня, то вынуждена признать: лично я никогда ничего подобного не наблюдала. Более того, и не собираюсь наблюдать! — Она обиженно поджала губы и, бросив взгляд через плечо за спину, как бы всем телом подалась вперед. — Хотя знаете, если он был настоящим преступником, то от него можно ожидать всего, чего угодно. Стоит мне только подумать, что мой собственный сын чуть не женился на дочери человека, который вполне мог темной ночью перерезать глотку любому из нас, у меня даже руки трясутся… — Она вздрогнула. Вот только не совсем понятно, вольно или невольно. — Думаю, вам не нужно говорить, что я намерена незамедлительно потребовать от мужа, чтобы он принял срочные и самые жесткие меры в этом отношении. Так или иначе, но от подобных глупостей молодых людей надо избавлять любыми доступными способами. Кроме того…
Стараясь производить как можно меньше шума, Хью Донован предельно осторожно отодвинул свой стул назад на место, поскольку дверь библиотеки, ведущая в коридор, вдруг открылась и в комнату друг за другом вошли Лангдон и Спинелли. Последний, как удалось заметить Хью, довольно ухмылялся, хотя первый выглядел куда менее счастливым. Спинелли, бегло оглядев всех присутствующих, остановил свой ставший вдруг внимательным взгляд на докторе Фелле.
— Благодарю вас, сэр, от всей души благодарю, — чуть ли не торжественно произнес он. — Вот теперь я почти полностью готов и скоро, поверьте, очень скоро покину вас. Кстати, у гостиницы меня уже ждет заранее заказанная машина. Я быстренько выпишусь оттуда, думаю, вполне успею на последний ночной поезд до Лондона и уже завтра поплыву на пароходе, если, конечно, завтра будет морской рейс. Если нет, то попробую добраться до Штатов через Францию. Остается надеяться, они не откажутся принять меня на неделю-другую. Итак… — Однако договорить ему не удалось.
— Доктор Фелл, — с явно возрастающим гневом обратилась к нему супруга полковника Стэндиша. — Не будете ли вы столь любезны наконец-то объяснить мне, что, собственно, этот, мягко говоря, беспардонный человек делает в моем доме?
Спинелли, обернувшись, через плечо вопросительно посмотрел на нее.
— Похоже, вы чувствуете себя прямо-таки самой настоящей хозяйкой, мамаша, так, что ли? — насмешливо поинтересовался он. И тут же снова повернулся к доктору Феллу: — Ну надо же, ей бы уже давно пора о внуках думать, а она все еще, гляди-ка, трепыхается… Что, кстати, напоминает мне, док: будьте человеком и, образно говоря, постарайтесь не закрывать мне дверь в мою любимую Францию, ладно? Ко всему прочему мне, поверьте, очень хотелось бы слегка почистить мой французский… Да, как я заметил, вы уже отослали этого надоедливого инспектора и его прислужника в полицейской форме? Спасибо, от всего сердца спасибо. Это по-нашему, по-честному. Да, похоже, вам действительно можно верить. Что ж, тогда все. Как говорят, до новых встреч. Надеюсь, мне покажут, где здесь парадный выход?
— Вот даже как? — Миссис Стэндиш снова недовольно нахмурилась. — Не много ли вы себе позволяете, господин Невесть Кто? А знаете, доктор, по-моему, вам следует немедленно пригласить сюда дворецкого или кого-нибудь еще, чтобы этого грубияна вывели через полуподвальный этаж. Или, в крайнем случае, через черный ход…
Спинелли на секунду-другую демонстративно прикрыл лицо рукой, потом, слегка вывернув кисть, приоткрыл его. На лице красовалась настолько наглая и бесстыжая ухмылка, что у Хью Донована тут же возникло сильнейшее желание помочь ему выйти отсюда энергичным пинком под заднее место.
— Ладно, ладно, мамаша, чего зря кипятиться? Не хотите через парадную дверь, тогда я выйду через окно на террасу. Мне ваши сельские дома и их обитатели никогда особенно и не нравились. Дешевые картины, дешевая имитация под старину, дешевые деревенские манеры с претензией на столичную светскость…
— Ладно, хватит! Убирайтесь отсюда! — резко приказал доктор Фелл, вскакивая со стула. — Причем как можно скорее! Иначе…
Это было последнее, что Хью Доновану удалось увидеть, поскольку он торопливо отошел от портьеры, пробежал через бильярдную залу к стеклянной двери на террасу, выскочил наружу и осторожно осмотрелся вокруг. К счастью, он был одет в темный костюм. Люминесцентные стрелки его наручных часов показывали половину десятого вечера. Он также не без некоторого удивления отметил, что его сердце почему-то колотится намного сильнее, чем того можно было ожидать.
Ветерок уже практически прекратился, во все еще влажном воздухе стоял сладкий запах травы и цветов, луна по-прежнему светила очень ярко, освещая красивые, блестящие от влаги лужайки и темные кроны деревьев, длинные вечерние тени незаметно подбирались уже к самому дому… Где-то вдали, милях в полутора, виднелись тусклые огни, скорее всего, последнего местного автобуса, медленно пробирающегося по какой-то проселочной дороге; оттуда же доносились слабые звуки собачьего лая…
Наконец в дальнем конце террасы тихо скрипнула балконная дверь, выпустив наружу узенький лучик желтого света. Оттуда, неторопливо раздвинув руками тяжелые темные портьеры, вылез Спинелли и сразу же закрыл дверь за собой. Чуть поколебался, подняв голову вверх, как бы глядя на луну. Хью смутно видел его улыбающееся лицо. Затем улыбку будто стерли мокрой тряпкой. Спинелли внимательно посмотрел влево, вправо, не заметил ничего подозрительного и, похоже, несколько успокоился. Даже неторопливо зажег спичку и прикурил сигарету. Спустился по лестнице на влажную траву лужайки, снова осмотрелся вокруг и решительно зашагал в направлении деревьев, за которыми прятался Хью Донован. Проходя мимо стеклянной двери бильярдной, он, не останавливаясь, попытался в свете луны рассмотреть время на своих часах, махнул рукой и, весело напевая популярный в Америке тех времен мотивчик «Веселый кабальеро», пошел дальше. Вскоре его удаляющиеся шаги зашуршали по гравиевой дорожке…
Незаметно и практически неслышно следуя за ним по влажному и мягкому травяному покрову самого края лужайки, Хью тоже свернул за угол дома, хотя именно тут он чуть не грохнулся, споткнувшись об оставленную там садовником газонокосилку… Чуть похрустывающие шаги впереди звучали уверенно и по-своему даже как-то весело. На изгибе дорожки, ведущей через двойной ряд раскидистых вязов прямо к воротам у домика привратника, Хью пришлось, пригнувшись, чуть ли не бегом пересечь широкую полосу, довольно ярко освещенную лунным светом, и тут же буквально нырнуть в тень деревьев на правой стороне. «Господи, какой же глупостью мне приходится тут заниматься!» — отдышавшись, подумал он. Ползать на коленках по мокрой траве, бегать через освещенные аллейки, нырять в укрытие темной листвы и, как самый настоящий разведчик, подсматривать из-за портьер или густых кустов, конечно, очень увлекательно. Но вот если кто-то вдруг застанет тебя за этим занятием, то выглядеть это будет просто глупо. Как минимум! Если не сказать больше…
Достаточно разогревшись, кровь бежала теперь по его венам уже заметно быстрее, невольно побуждая к более активным действиям. Хью нырнул в полосу тени вязов и, хотя Спинелли был всего метрах в двенадцати перед ним, пошел теперь уже в полный рост, практически не прячась. В этом, по его мнению, сейчас не было особой нужды, поскольку Спинелли шагал по гравиевой дорожке так громко, что на этом фоне все остальные шумы — треск случайно сломанной ветки, шорох опавшей листвы и осторожная поступь следящего за кем-то человека — практически были не слышны. Его «жертва» на ходу что-то негромко, как бы про себя, бормотал, шаркал ногами по гравию, время от времени весело, по-мальчишески пиная камушки ногой. Один раз он даже на секунду остановился, судя по движению губ, видимо, произнес какое-то грязное ругательство и резким движением пальцев «выстрелил» окурок все еще дымящейся сигареты в сторону воображаемого врага. Затем продолжил путь по гравиевой дорожке, буквально через минуту-другую решительно расправил плечи, вслух произнес: «Да пошли они все к чертовой матери!», махнул рукой и начал громко насвистывать какой-то мотивчик.
