Архив Шерлока Холмса. Сыскная полиция (сборник) - Дойл Артур Игнатиус Конан (книги онлайн бесплатно без регистрации полностью .txt) 📗
– Как жаль собачку мистера Макферсона, сэр, – однажды вечером сказала она.
Обычно я не приветствую подобных разговоров, но на этот раз ее слова насторожили меня.
– А что случилось с собакой мистера Макферсона?
– Померла, сэр. От тоски по своему хозяину.
– Кто вам об этом рассказал?
– Так об этом все знают. Она так по нему тосковала! Ничего, бедная, не ела целую неделю. А сегодня двое мальчишек из «Гэйблза» нашли ее мертвую… На пляже, сэр, на том самом месте, где ее хозяин погиб.
«На том самом месте». Эти слова запомнились мне. Какоето неясное подозрение, что это может оказаться важным, забрезжило у меня в голове. В том, что собака умерла от тоски по хозяину, ничего странного не было – с этими прекрасными преданными животными такое иногда случается. Но «на том самом месте»! Почему именно этот уединенный пляж стал для нее местом смерти? Может ли быть такое, что она стала жертвой какого-то ритуала мести? Может ли… Да, смутные догадки начали складываться у меня в голове в некое подобие версии. Через несколько минут я уже шел к «Гэйблз». Стэкхерста я нашел в его кабинете. По моей просьбе он вызвал Сэдбери и Бланта, учеников, которые нашли собаку.
– Ну да, она лежала на самом краю лагуны, – сказал один из них. – Наверное, пришла туда по следу своего хозяина.
Я осмотрел это преданное маленькое существо. Это был эрдельтерьер, он лежал на коврике в холле. Тело его окоченело, глаза выпучились, лапы были поджаты. Весь его вид говорил о том, что животное умирало в мучениях.
Из «Гэйблз» я направился на пляж к лагуне. Солнце к этому времени уже почти зашло, и теперь тень огромного утеса накрывала воду, которая матово поблескивала, как лист свинца. Здесь никого не было, и место это казалось совершенно безжизненным, лишь две морские птицы кружились и кричали над ним. В последних лучах света я рассмотрел собачьи следы на песке вокруг того самого камня, на котором лежало полотенце несчастного. Я долго простоял там в задумчивости, пока вокруг меня сгущались сумерки. В те минуты мысли вихрем проносились у меня в голове. Вам, очевидно, знакомо ощущение, которое иногда возникает в кошмарном сне, когда видишь перед собой что-то важное, такое, от чего зависит твоя жизнь, но, как ни стараешься, не можешь до него дотянуться. Примерно то же чувствовал я, стоя в тот вечер на пустынном берегу, ставшем местом смерти. Потом я медленно отправился домой.
Я достиг вершины утеса, когда меня вдруг осенило. Это было как вспышка молнии. Я вдруг понял, к чему так отчаянно и безуспешно тянулся. Хочу сказать (хотя, может быть, Ватсон уже упоминал об этом когда-нибудь), что в голове моей хранятся самые разнообразные знания, никоим образом не систематизированные, но весьма полезные для моей работы. Мозг мой – своего рода чулан, в котором собрано неимоверное множество различных пакетов и свертков, и их там слишком много: уж я и сам порой не знаю, что можно среди них отыскать. Но я вдруг осознал, что там есть нечто такое, что может пролить свет на эту загадку. Определенности все еще не было, но, по крайней мере, я понял, что нужно делать. Это было невероятно, чудовищно, но эту возможность нельзя сбрасывать со счетов. Все нужно было проверить самым тщательным образом.
На моей маленькой вилле есть огромный чердак, набитый книгами. В них-то я и зарылся, вернувшись домой. Через час я спустился, держа в руках небольшой томик в обложке шоколадного цвета с серебряным обрезом. Лихорадочно полистав страницы, я нашел ту главу, смутные воспоминания о которой пришли мне на ум. Да, это в самом деле было совершенно невероятное и притянутое за волосы предположение, но все же я бы не успокоился до тех пор, пока не проверил бы его. Спать я лег, охваченный предвкушением завтрашней работы.
Однако сразу же взяться за нее мне помешала досадная заминка. Как только рано утром я, проглотив чашку чая, собрался идти на пляж, ко мне явился инспектор Бардл из суссекского управления полиции, степенный и важный мужчина с задумчивым взглядом воловьих глаз, в которых я заметил тревогу и растерянность.
– Я знаю, какой опыт у вас за плечами, сэр, – сказал он. – Это, конечно же, не официальный разговор, и хорошо бы, чтобы о нем никто не узнал, но меня очень беспокоит дело Макферсона. Как мне быть, арестовывать или нет?
– Вы имеете в виду мистера Яна Мэрдока?
– Совершенно верно, сэр. Больше ведь, кажется, некого. В этом прелесть такой оторванности от мира, в которой мы живем. У нас тут подозреваемых много не бывает. Если не он это сделал, то кто?
– Что у вас есть против него?
Оказалось, он шел тем же путем, что и я. Причиной подозрений стали характер Мэрдока и окружавший его ореол таинственности. Сыграли свою роль и приступы бешенства (особенно случай с собакой), и тот факт, что в прошлом он ссорился с коллегой, и предположение о том, что он мог не простить Макферсону его отношений с мисс Беллами. Инспектор изложил все те же пункты, которые были на примете у меня самого, но не сообщил ничего нового, кроме того что Мэрдок, похоже, собирается уезжать.
– В каком я окажусь положении, если дам улизнуть человеку, против которого столько улик? – флегматичный толстяк был явно растерян.
– Подумайте о пробелах в вашей версии, – сказал я. – На то утро, когда было совершено преступление, у него есть алиби. Он был с учениками, а за несколько минут до появления Макферсона догнал нас. Учтите и то, что совершенно невероятно в одиночку так изувечить человека, который ничуть не слабее его самого. И, наконец, еще один вопрос: орудие, которым нанесены раны.
– Ну, это могла быть какая-нибудь плеть, гибкий хлыст или что-то в этом роде.
– Вы осматривали раны? – спросил я.
– Да, я видел их. И врач их осматривал.
– А я их изучил очень внимательно, через увеличительное стекло. У них есть одна особенность.
– Что же это, мистер Холмс?
Я подошел к своему бюро и достал из ящика увеличенный фотоснимок.
– Вот как я работаю в подобных случаях, – пояснил я.
– Да, вы, я вижу, серьезно подходите к делу, мистер Холмс.
– Я бы не стал тем, кто я есть, если бы поступал иначе. Итак, давайте посмотрим на вот этот рубец, который идет по правому плечу. Вы не замечаете ничего необычного?
– Как будто нет.
– Но ведь очевидно, что сила, его оставившая, распределилась неравномерно. Вот в этом месте виден кровоподтек, еще один – здесь. На другом рубце есть такие же отметины.
Что это означает?
– Понятия не имею. А вы знаете?
– Возможно, да, а возможно, и нет. Вероятно, в скором времени я смогу сказать больше. Выяснение того, что оставило такие следы, значительно приблизит нас к преступнику.
– Это, конечно же, глупо, – рассуждал полицейский, – но, если бы к его спине прижали раскаленную проволочную сеть, такие кровоподтеки могли бы образоваться на тех местах, где проволоки перекрещиваются.
– Весьма подходящее сравнение. А что, если подумать о плети-кошке с маленькими узелками на веревках?
– Ей-богу, мистер Холмс, точно! Это она и была!
– Или что-нибудь совершенно другое, мистер Бардл. Но ваши улики слишком слабы для ареста. К тому же мы не должны забывать о последних словах убитого: «Львиная грива».
– А что, если это он так имя Ян…
– Да, я тоже подумал об этом. Если бы второе слово звучало хоть как-то похоже на «Мэрдок»… Но нет. Он очень четко его произнес. Я совершенно уверен, что это была «грива».
– Других версий у вас нет, мистер Холмс?
– Может быть, и есть, но я не хотел бы обсуждать их, пока у меня нет достаточно веских улик.
– Когда же они появятся?
– Через час. Возможно, и раньше.
Инспектор потер пальцами подбородок и с сомнением посмотрел на меня.
– Хотел бы я знать, что у вас на уме, мистер Холмс. Рыбачьи лодки?
– Нет, они были слишком далеко.
– Хорошо-хорошо! Может быть, Беллами и его сынокатлет? Они мистера Макферсона не очень-то жаловали. Могли они такое с ним сотворить?
