Красная шкатулка - Стаут Рекс (читать бесплатно полные книги .txt) 📗

У вас будет полная возможность жалобно улыбаться судье и присяжным, рыдая в соответствующих интервалах для возбуждения их сочувствия; без сомнения, вы будете знать, как отшлифовать эту роль… Ах, Арчи!..

Она совершила это быстро, как молния. Ее левая рука держала крышку коробки приоткрытой, а ее правая рука, внутри, слегка двигалась. Не вертелась там, а просто слегка двигалась.

Я сомневаюсь, заметил ли это кто-либо кроме меня.

Я никогда не забуду, как она сумела справиться со своим лицом. Ее зубы продолжали прикусывать нижнюю губу. Но помимо этого не было никакого признака той отчаянной и роковой вещи, которую она делала. Затем она молниеносно вытащила из коробки руку с пузырьком и поднесла его ко рту, а ее голова запрокинулась так сильно, что я мог видеть ее белое горло, когда она глотала.

Кремер прыгнул к ней, а я не двинулся, чтобы задержать его, потому что знал: в том, что она проглотила, можно было не сомневаться. Когда он прыгнул, он издал вопль:

– Стеббинс! Стеббинс!

Я передаю это как доказательство, что Кремер имел право быть инспектором, потому что он был прирожденным администратором.

Как я понимаю, прирожденный администратор – это субъект, который, когда случается что-либо трудное или неожиданное, вопит, призывая кого-нибудь прийти и помочь ему.

Глава 19

Инспектор Кремер сказал:

– Мне бы хотелось иметь это в виде подписанного заявления. – Он пожевал свою сигару. – Это самое дикое и ужасное надувательство, о каком я когда-либо слышал. Не хотите ли вы сказать, что это было все, что вы только имели для решения этой задачи.

Было пять минут седьмого, и Вульф только что спустился из оранжереи. Фросты и Гленна Мак-Нэр давно уже ушли, Каллиду Фрост увезли тоже. Суматоха кончилась. На входной двери была цепочка, чтобы было легче не пускать репортеров.

Два окна были широко открыты уже более двух часов, но запах горького миндаля от небольшого количества вещества, пролитого на пол, все еще носился в воздухе, и касалось, что он всегда будет там оставаться.

Вульф кивнул и налил себе пива.

– Это было все, сэр… что касается подписания заявления, я предпочитаю не делать этого. Фактически я отказываюсь… Ваше шумное негодование сегодня днем было возмутительно; более того, оно было глупо. Я возмущался им тогда, и я все еще возмущаюсь.

Он выпил. Кремер заворчал. Вульф продолжал.

– Бог знает, где это Мак-Нэр спрятал свою проклятую коробку. Мне казалось весьма вероятным, что она никогда не будет найдена. А если бы она не была найдена, то конечно же доказательство вины миссис Каллиды Фрост было бы в лучше случае нудным и очень трудным, а в худшем случае и вообще невозможным. Ей все время везло и могло бы продолжать везти…

Он вздохнул и, посмотрев на инспектора, сказал:

– Вот поэтому-то я послал Сола Пензера к ремесленнику заказать коробку из красной кожи и сделанную так, чтобы она казалась старой и потрепанной. Было весьма вероятно, что ни один из Фростов никогда не видел красной коробки мистера Мак-Нэра. Поэтому было не так опасно, что подлинность красной коробки будет оспариваться. Я рассчитывал, что психологическое воздействие на миссис Каллиду Фрост будет весьма значительным.

– Да, несомненно. Вы великий умник. – Кремер еще пожевал свою сигару. – Но вы сильно рисковали, и вы любезно позволили мне рисковать вместе с вами без предварительного объяснения, но я признаю, это был замечательный трюк… Но это не главное… дело в том, что вы купили ядовитое масло горького миндаля, положили его в красную коробку и вручили его ей. Это слишком хитро даже для вас… И я был здесь, когда это случилось. Я не осмеливаюсь изложить отчет в таком виде. Я являюсь инспектором, и я не осмеливаюсь.

– Как вам угодно, сэр.

Плечи Вульфа поднялись и снова опустились.

– К сожалению, исход был роковым. Я делал это лишь затем, чтобы произвести впечатление. Я был поражен, как громом, и беспомощен, когда она… ну… злоупотребила им… Я использовал ядовитое масло вместо какого-нибудь суррогата, потому что думал, она могла бы откупорить пузырек и запах… Это тоже было рассчитано на психологический эффект…

– Черта с два… психологический… Это было точно для того, чтобы она употребила его. Что вы пытаетесь сделать, одурачить меня?

– Нет, в самом деле, нет… Но вы начали говорить о подписанном заявлении, а мне это не нравится. Я предпочитаю быть откровенным… Вы отлично знаете, что я не стал бы подписывать заявление…

Вульф погрозил ему пальцем.

– Дело в том, что вы неблагодарны… Вы хотели бы, чтобы это дело было решено, и преступник наказан, не так ли?.. Оно решено… Закон – это завистливое чудовище, и вы представляете его. Вы не можете принять достойного и быстрого завершения схватки между отдельной личностью и тем, что вы называете обществом, пока в вашей власти превратить ее в отвратительную и длительную борьбу; жертва должна извиваться, как червяк в ваших пальцах, не десять минут, а десять месяцев… Пф! Я не люблю закон. Это не я, один великий философ сказал, что закон – это осел.

– Ну, не переносите это на меня. Я не являюсь законом, я просто полицейский… Где вы купили масло горького миндаля?

Глаза Ниро Вульфа сузились.

– Вы и в самом деле хотите спросить меня об этом?

Кремер выглядел смущенным. Но он упорствовал:

– Я спрашиваю об этом.

– Вы спрашиваете… Очень хорошо, сэр… Я знаю, конечно, что продажа этого вещества незаконна… Ох! Снова закон!.. Аптекарь, который является одним из моих друзей, устроил мне это. Если вы достаточно логичны, чтобы пытаться выяснить, кто он, и принять меры, чтобы наказать его за это нарушение закона… Я тогда покину эту страну и поеду жить в Египет, где у меня есть хороший собственный дом… Если же я сделаю это, то один из десяти ваших случаев убийств останется нераскрытым, и я, честное слово, надеюсь, что вы пострадаете за это.

Кремер вынул сигару изо рта, посмотрел на Вульфа и медленно покачал головой. Наконец он сказал:

– Я согласен… Я не против. Я не буду совать нос в дела вашего друга… Еще через десять лет я буду готов уйти в отставку… Что беспокоит меня, так это следующее… Что собирается делать полиция, скажем, через сто лет, когда вас не будет в живых. – И он продолжал поспешно: – Ну, не обижайтесь. Я соображаю, что к чему… Я хотел попросить вас еще об одной вещи. Вы знаете, что у меня есть комната там в управлении, где мы держим некоторые любопытные вещи – топоры, пистолеты и так далее, которыми пользовались в то или иное время разные преступники… Как насчет того, чтобы взять эту красную коробку и прибавить ее к этой коллекции. Мне бы в самом деле хотелось иметь ее. Она ведь вам не нужна.

– Я бы не сказал. Вам придется спросить мистера Гудвина. Я подарил ее ему.

Кремер посмотрел на меня.

– Как насчет коробки, Гудвин? Хорошо?

– Нет, – я покачал головой и ухмыльнулся ему, – сожалею, инспектор. Я намерен сохранить ее. Это как раз то, что мне нужно, чтобы держать почтовые марки.

Я все еще пользуюсь ею. Но Кремер тоже получил коробку для своей коллекции, ибо примерно неделю спустя красная коробка Мак-Нэра была найдена в фамильном поместье в Шотландии, в кирпичном дымоходе.

В ней хватило бы информации на три суда присяжных, но к этому времени Каллиду Фрост уже похоронили.