Потерянные рассказы о Шерлоке Холмсе (сборник) - Келли Джерард (читаем полную версию книг бесплатно .TXT) 📗
– Что ж, джентльмены, не буду больше отнимать у вас время. Спасибо вам за понимание и гостеприимство.
– А что это за вздор вы написали на визитке? – сердито поинтересовался Фаулер. – Что, мол, знаете мой секрет? Какой еще секрет? Нет у меня никаких секретов!
– Разумеется, – улыбнулся Холмс. – Я воспользовался этой уловкой, чтобы вы согласились побеседовать со мной. До свидания, джентльмены.
– Что вам удалось разглядеть Холмс? – спросил я друга, когда мы уже сидели в кэбе и ехали домой, на Бейкер-стрит.
– Неужели, когда Амброз снял перчатку, вы не заметили у него на руке татуировку?
– Нет, а что у него за татуировка?
– У него на запястье изображен маленький черный скорпион. Эта татуировка мне знакома. Где-то в моих бумагах упоминается человек с такой татуировкой. Вот только зовут его не Амброз Фаулер.
– Дело приобретает интересный оборот, Холмс.
– Вы правы, Уотсон, совершенно правы.
Как только мы добрались до дома, Холмс немедленно принялся рыться в справочниках и своей картотеке. Наконец он издал торжествующий возглас.
– Ну вот, я так и знал! – Друг протянул мне карточку. – Все-таки у Амброза Фаулера имеется секрет. Его настоящее имя Томас Причард. Занимался темными делишками, балансируя на грани закона. Ареста избежал, хотя и проходил по делу о дерзком ограблении Макнотона. Надо сказать, он сильно изменился: если бы не татуировка, я бы его и вовсе не узнал.
– Кто знает, быть может, он исправился и теперь стал законопослушным гражданином, – предположил я.
– Боюсь, Уотсон, я не разделяю вашего оптимизма, – улыбнулся мне Холмс. – На мой взгляд, преступник всегда остается преступником.
– Но зачем ему убивать соседа?
– Это мне еще предстоит выяснить, старина. Во всяком случае, теперь я уверен, что смерть Томкинса не случайна. Это не банальное убийство. – Взяв шляпу и трость, Холмс заявил: – Придется навестить моего брата Майкрофта. Ему под силу открыть те двери, которые без его помощи останутся для меня закрытыми навсегда.
Холмс не позвал меня с собой, и я решил не настаивать.
Великий детектив вернулся поздно. Он пребывал в задумчивости.
– Ну и как Майкрофт? Он вам помог? – спросил я.
– Что? – озадаченно взглянул на меня Холмс. – Ах да, конечно помог. Разумеется, сведения, которые я получил, совершенно секретные, но, думаю, вам я могу довериться. – Закурив трубку, Холмс устроился спиной к камину. – Как вы знаете, Майкрофт является советником тех, кто стоит у руля в Адмиралтействе. Кроме того, у него есть уши и в кабинете министров, и в Генштабе. Я узнал от брата, что человек, проживавший в доме двадцать один по Кларенден-стрит, действительно находился на службе у короны. Его продолжительные отлучки объясняются заданиями, которые он выполнял за границей по поручению кабинета министров.
– Господь всемогущий, Холмс! – воскликнул я. – Значит, этого агента кто-то устранил?
– Боюсь, что так, Уотсон, – с самым серьезным видом кивнул мой друг.
– И вы подозреваете в совершении преступления этого Фаулера, то есть, я хотел сказать, Причарда?
– Именно так.
– Но как ему удалось убить Томкинса? Ведь у Причарда только духовое ружье. Кроме того, не забывайте, соседи слышали звук выстрела. Пневматическое оружие стреляет бесшумно.
– Я и не думал об этом забывать. Более того, я прекрасно отдаю себе отчет в том, что в этом и заключается главная загвоздка.
Несколько минут Холмс молча курил, целиком погрузившись в свои мысли. Вдруг глаза его ярко блеснули.
– Секундочку, – произнес он. – Неужели…
Холмс положил трубку в пепельницу и принялся лихорадочно расхаживать по гостиной. Неожиданно мой друг резко остановился и повернулся ко мне:
– Уотсон, я болван! Причем болван первостатейный! – Холмс разве что не подпрыгивал от переполнявших его чувств. – Просто не верится – улика была буквально у меня под носом, а я на нее даже не обратил внимания!
– О какой улике вы говорите, Холмс?
– Пусть это только версия, Уотсон, но мне все-таки кажется, что я знаю, как из обычного пневматического ружья сделать огнестрельное, причем обладающее серьезной поражающей силой.
– И как же?
– Помните баночки с маслом, которые стояли в сарае?
– Да, припоминаю. Машинное масло, смазочное и…
– Солярка! Она же дизельное топливо. Зачем ему понадобилось дизельное топливо?
– Не знаю, старина, – озадаченно покачал я головой.
– Гениальное открытие герра Дизеля заключалось в следующем. Если сила компрессии, сгенерированная маховиком, достаточно велика, то температура воздуха достигает величин, вызывающих воспламенение впрыснутого дизельного топлива, которое, в свою очередь, приводит в движение поршень. Таким образом, в его новом двигателе искра зажигания просто не нужна. Топливо само вспыхивает под воздействием давления.
– Я пока все равно не понимаю, к чему вы клоните.
– Представим, что Причард проделал отверстие в дробинке, – терпеливо начал объяснять Холмс, – и залил в это отверстие каплю солярки. После этого он стреляет этой дробинкой из своего духового ружья. Компрессия, созданная пружиной, нагревает воздух, солярка вспыхивает – и дело в шляпе! Пневматическое ружье превращается в огнестрельное.
– Помилуйте, Холмс! Что за вздорная мысль!
– Не торопитесь, – продолжил Холмс. – Моя версия объясняет, чт?о в сарае делала маленькая стеклянная пипетка, которую я едва не смахнул. Вполне вероятно, Причард закапывал через нее солярку в дробь.
– Погодите, Холмс, не торопитесь. – Я выставил вперед ладонь. – Я сам старый солдат и кое-что знаю об оружии. В вашей идее есть одно слабое место. Ствол пневматического ружья не предназначен для подобной стрельбы. Казенник не выдержит. Человек, решивший провернуть подобный фокус, сильно рискует. Казенник разорвет, и осколки брызнут стрелку в лицо.
– Прямо в яблочко, Уотсон. Об этом я уже подумал. – Холмс снова взял трубку, раскурил ее и продолжил: – Если вы задумаетесь и вспомните, как устроено пневматическое ружье, то увидите, что никаких слабых мест в моей версии нет. Вы забыли об одной важной детали.
– Какой?
– Пружине, друг мой, пружине. Представьте, вы стреляете из ружья, дизельное топливо вспыхивает, сила вспышки выталкивает дробинку и одновременно снова сжимает пружину. Пружина гасит удар, компенсирует его и не дает разорвать казенник.
– Вот это да! Теперь я вижу, Холмс, что вы, похоже, правы.
– Конечно, прежде чем пустить такое оружие в ход, его надо сначала испытать. Впрочем, найти укромное место не составляет никакого труда.
– Знаете, Причард вырос в моих глазах, – признался я. – Чтобы придумать такое, надо иметь недюжинный ум, а он, судя по первому впечатлению, им не обладает.
– Именно об этом я и размышлял, Уотсон, – кивнул Холмс. – Здесь чувствуется работа злого гения. Свято место пусто не бывает, – мой друг принялся мерить шагами гостиную, – и после того, как Себастьян Моран, главный подельник моего заклятого врага профессора Мориарти, отправился за решетку, я ожидал, что на смену ему неизбежно придет кто-нибудь другой.
– И кто же?
– Я полагаю, мы имеем дело с преступником, который, с одной стороны, способен взять империю Мориарти под свой контроль, а с другой – является преданным последователем профессора. Его зовут Джонас Риммер. Насколько мне известно, силой интеллекта он почти не уступает Мориарти. Он контролировал американский сектор криминальной империи профессора. Некоторое время Риммером занималось агентство Пинкертона, но тщетно: он лишь посмеялся над их усилиями.
– Значит, вы полагаете, он перебрался в Лондон?
Холмс опустился в кресло и подался вперед:
– Судите сами. Факт номер один: жестоко убит агент короны. Правительства враждебных нашей стране государств охотно заплатили бы крупную сумму за его смерть. Факт номер два: убийца обстряпал дело таким образом, что подозрение в совершении преступления пало на невинного человека. Факт номер три: орудие убийства. Великолепная задумка. Джонас Риммер обладает крайне изощренным умом. Ему вполне по силам спланировать подобное. Кроме того, для злого гения такого порядка весьма типично воспользоваться чужим блестящим изобретением, в нашем случае – Рудольфа Дизеля, и обратить его во вред. Джонас достойный преемник Мориарти. Он столь же умен и безжалостен. Человеческая жизнь для него не стоит и ломаного гроша. Только подумайте, из-за него невинному человеку грозит виселица.
