Смерть хлыща - Стаут Рекс (книги регистрация онлайн TXT) 📗
– Да хоть в четырехстах милях. Жаль, что не так. Билл Фарнэм пускает к себе на ранчо городских хлыщей и с этого живет. А на нашем ранчо все вкалывают. Харвей и Билл однажды поцапались, это верно. Вы сами здесь были, когда несколько наших коров и бычков нашли брешь в изгороди и удрали в лес, а один из фарнэмских хлыщей подстрелил бычка. В гости мы не ходим. Я знаю о том, что Альма познакомилась с Броделлом на танцах только потому, что она сама мне это сказала. В прошлом году она ни разу и словом о нем не обмолвилась, но если вы мне не верите, то это ваши трудности. Значит, доктора вы исключаете?
– Я никого не исключаю. Даже вас я не подозреваю только потому, что, окажись вы убийцей, нам бы это ничего не дало. Какой смысл был бы менять вас с Харвеем?
– Если бы стреляла я, я бы в плечо не попала, будьте уверены.
– Если бы специально так не захотели. – Мы смотрели друг другу в глаза. – Я ведь вас об этом не спрашивал, верно?
– О чем?
– Вы ли застрелили его.
– Нет. Дважды нет. Вы меня не спрашивали, а я в него не стреляла. Вам, должно быть, позарез нужна жертва.
– Еще бы. Но я спрашиваю не просто так. Давайте посмотрим, согласитесь ли вы со мной по поводу трех высказываний. Первое; вы не Харвей, вы это вы, и вы – женщина, следовательно вы могли бы выстрелить мужчине в спину. Второе: стреляете вы отменно и можете попасть в то место, куда целите, с точностью до полудюйма.
– Не до полудюйма. Я попаду именно туда, куда целюсь.
– Хорошо. Теперь третье. Многие, в том числе Хейт и Джессап, утверждают, что Харвей сперва выстрелил в плечо Броделлу, чтобы тот развернулся, а потом – в шею, поскольку все знали, что Харвей классный стрелок, и он специально стрелял так, чтобы подумали, что убийца стреляет неважно. Но беда в том, что Харвей просто на это не способен. Так уж устроен его мозг. Вы – другое дело. Вам бы такие мысли как раз могли прийти в голову. Вы согласны?
Уголок ее рта дернулся вверх.
– Лили, – произнесла она.
– Что Лили?
– Это она думает, что я его убила, да?
– Если и думает, то вслух не говорит. Все это сугубо между нами. Даже если бы Лили мне что-нибудь и сказала, я всегда думаю и делаю выводы сам. Так вы согласны с моими высказываниями?
Уголок ее рта оставался приподнятым.
– Предположим, да, и что тогда? Вы сами оказали, что нет никакого смысла в том, чтобы поменять местами нас с Харвеем. Или вы на самом деле думаете иначе?
– Нет, конечно. Я просто хотел бы обсудить кое-какие возможности. Предположим, что убили Броделла вы, а я продолжаю действовать так, словно этого не знаю. Что тогда? Я не смогу добыть никаких улик против кого-то другого, потому что их попросту не существует. Я связан по рукам и ногам и не смогу сдвинуться с места. Если же я буду твердо знать, что убили его вы, то смогу придумать что-нибудь полезное. Я не впервые сталкиваюсь с подобными трудностями, и мне не раз случалось находить необычное решение. Так что давайте поговорим начистоту.
Кэрол прищурилась:
– Значит, по-вашему, я его убила?
– Я этого не утверждаю. Просто говорю, что это возможно. Альма уверяет, что в тот день вы обе были дома, но это ничего не значит, поскольку ничего другого от нее и ожидать нельзя. Я согласен, что с вашей стороны было бы верхом нелепости признаваться мне в содеянном, поскольку я могу вас заложить. Но это только потому, что вы меня недостаточно знаете. В Нью-Йорке есть кому за меня поручиться, здесь же таких людей нет, за исключением разве что Харвея. Если вы ему скажете, что я дал вам честное слово, что никто, включая Лили, не узнает от меня о нашем разговоре, уверен – он попросит вас рассказать мне все как на духу.
– Значит, вы уверены, что я убила Броделла.
– Нет, черт побери! Но я в тупике и пытаюсь хоть за что-то ухватиться. Неужто вы не видите, в каком я положении?
– Вижу. Что ж… – Она оглянулась. – Библии у нас нет.
Она встала и подошла к углу, где висело седло, с виду почти не использованное.
– Знаете, что это за седло? – спросила Кэрол.
Я кивнул.
– «Квантрелл» ручной работы с серебряными заклепками и стременами. Вы выиграли его в Пендлтоне в 1947 году.
– Правильно. Самый счастливый и памятный день в моей жизни. – Она положила ладонь на луку седла. – Если я убила это отродье Броделла, то пусть мое седло сгниет и будет съедено червями, и да поможет мне Бог.
Она повернулась ко мне.
– Этого достаточно?
– На большее я не рассчитывал. – Я поднялся. – Хорошо, вы вне подозрений. Передайте Харвею, что я постараюсь не обмануть его ожиданий. Табак я привез Мелу, а мухобойки Питу. Я не стану их дожидаться, потому что у меня полно дел. Вы слышали, что я сказал Альме?
– Большую часть.
– Она и в самом деле была здесь с вами в тот день? Весь день?
– Да, я вам уже говорила.
– А младший Хейт здесь не был?
– Нет, я вам уже говорила.
Я двинулся к двери, но в последнее мгновение обернулся.
– А положа руку на седло?
– Все равно да и нет, – ответила Кэрол.
Глава 3
Если вам покажется, что следующие три часа я провел не самым лучшим образом, значит, я плохо обрисовал вам всю серьезность положения. А отправился я посмотреть на место преступления.
Дорога, ведущая из Лейм-Хорса, не заканчивалась на ранчо «Бар Джей-Эр», а тянулась вперед и вверх еще добрых три мили, пока не утыкалась в речку Фиштейл. Там у речки и раскинулось ранчо-гостиница Билла Фарнэма. Не слишком большое, но прекрасно обставленное, если, конечно, не сравнивать его с коттеджем Лили. Одновременно на ранчо могут проживать не более шести постояльцев. За несколько дней до гибели Броделла один парень из Спокейна сломал руку и отбыл домой, поэтому сейчас на ранчо оставалось всего четверо: доктор Эймори с женой и пара из Денвера. Мистер Фарнэм не был женат, поэтому помогали ему по гостинице кухарка, горничная и пара ковбоев – Берт Мейджи и Сэм Пикок. Коттеджей на ранчо не возводили, так что жили все в одном бревенчатом доме с флигелями на краях и посередине, общей площадью с пол-акра. Конюшня и скотный двор находились поодаль от речки, за небольшой сосновой рощей.
Остановив фургончик под двумя раскидистыми елями, я вылез. Ни у реки, ни возле самого дома не было ни души. Подойдя, к террасе, я пропел:
– Есть кто дома?
Женский голос сказал, чтобы я заходил, и я послушался. Комната, в которую я вошел, была раза в два меньше гостиной Лили, а посередине на ковре возлежала рыжеволосая женщина, подложив под голову и спину несколько подушек. Когда я приблизился, она отложила в сторону журнал, зевнула и сказала:
– Я узнала вас по голосу.
Я остановился шагах в четырех от нее и вежливо осведомился, не потревожил ли ее сон. Она ответила, что нет, пояснив, что спит по ночам, а потом добавила:
– Пожалуйста, не обращайте на меня внимания. Опускать юбку мне лень, а брюки я терпеть не могу. – Она сладко зевнула. – Если вы пришли не ко мне, то вам не повезло. Остальные еще на рассвете переправились через речку, чтобы поохотиться в горах на лося, и я не знаю, когда они вернутся. А вы до сих пор… вы все еще пытаетесь вызволить своего друга из тюрьмы?
– Надо же хоть чем-то заняться.
– Может быть, мне опустить юбку?
– Нет, не надо.
– Но если вы вдруг пришли ко мне, то я вас слушаю.
Я улыбнулся, чтобы показать свое расположение.
– На самом деле, миссис Эймори, я пришел вовсе не к кому-либо. Я хотел только сказать Биллу, что оставлю машину здесь, пока схожу на Тетеревиную гряду. Если он придет до моего возвращения, передайте ему, ладно?
– Конечно, только он не вернется так рано, – она смахнула с виска прядь рыжих волос. – Там убили Броделла, да?
Я ответил, что да, и двинулся к двери, но на голос миссис Эймори обернулся.
– Я здесь единственная, кто вас поддерживает. Остальные уверены, что этот… как его зовут…
– Грив, Харвей Грив.
