Источник соблазнов - Марш Найо (читать книги без сокращений .TXT) 📗

Пэтрик ошибся. Не прошло и двух лет, как каждому грамотному человеку стали известны подробности этого события. Остров преобразился.

МИСС ЭМИЛИ

1

– Вся беда моих родственников в том, что они слишком далеко пошли, – говорила мисс Эмили на безукоризненном французском, переводя взгляд с Аллейна на какой-то отдаленный предмет.

Ее голос звучал на высокой нравоучительной ноте, которой она отдавала предпочтение, пускаясь в пространные рассказы. Он напомнил Аллейну о былом, и сердце сжалось от тоски. Вот так же когда-то сидел он в этой самой комнате – она с тех пор почти не изменилась, чего нельзя сказать ни о нем, ни о мисс Эмили. Здесь он, будущий дипломат, бился над неправильными французскими глаголами и слушал увлекательнейшие рассказы о скандальных происшествиях тех дней, когда отец мисс Эмили был священником при британском посольстве в Париже. Интересно, сколько ей теперь лет? Восемьдесят? Он заставил себя встряхнуться.

– …Моя сестра, Фанни Уинтерботтом, тоже не избежала этой ошибки. Она вышла замуж за некоего Джорджа Уинтерботтома, процветающего торгаша. Он умер, оставив ее бездетной вдовой с более чем приличным состоянием. В него входит и этот так называемый остров, о котором я вам писала в письме.

– Порткарроу.

– Именно. Разумеется, вы наслышаны о событиях на этом доселе ничем не примечательном клочке суши.

– Само собой.

– Поэтому не стану вдаваться в подробности. Достаточно напомнить вам, что в течение двух последних лет там возник, оформился и теперь процветает культ, который я резко осуждаю и который является причиной моих великих переживаний. Насчет этого я и хотела с вами посоветоваться.

– Весь к вашим услугам.

– Благодарю. Ваш акцент усилился. Но продолжу. Фанни со свойственным ей пылом поддерживала местных жителей в их заблуждениях. Она побывала на острове, расспросила того ребенка и даже опустила в родник свой большой палец, который у нее в то время нарывал. И нарыв, вероятно под действием холодной воды, лопнул. Разумеется, он просто созрел к тому времени, но Фанни поспешила заявить, что свершилось очередное чудо. Начался ажиотаж, и в карман к моей сестре рекой потекли деньги. Расширилась гостиница, родник обнесли оградой, в газетах запестрели объявления. Одним словом, местные жители, как я подозреваю, гребут деньги лопатой.

– Это наверняка.

– Итак, моя сестра Фанни умирает в возрасте восьмидесяти семи лет, и ее состояние переходит ко мне. Вы, наверное, уже догадались, что я отказалась участвовать в этом дешевом балагане, а тем более наживаться на нем.

– Вы решили продать остров?

– Вовсе нет. Соберитесь с мыслями, Родерик. У вас ведь когда-то была светлая голова.

– Прошу прощения, мисс Эмили, но она и сейчас в добром здравии.

Старая леди махнула рукой.

– Продать остров – значит нажиться на его дурной славе и открыть этому сумасбродству зеленую улицу. Я же намереваюсь вернуть остров к его прежнему состоянию. Я уже дала указания моим поверенным…

– Понимаю. – Аллейн встал и сверху вниз взглянул на свою бывшую наставницу. «Какое поразительное самообладание», – подумал он.

– Вы хотите сказать, что в мои восемьдесят три года я не должна пускаться во всякие авантюры. Верно, Родерик?

– Я слишком вас боюсь, мисс Эмили, чтобы сказать подобное.

– Пустяки! – воскликнула она по-английски. – Уж это вы зря.

Он поцеловал ее маленькую сухонькую ручку, как она его когда-то учила.

– Рассказывайте мне все без утайки. Итак, что вы собрались предпринять?

Мисс Эмили снова перешла на французский.

– Все дело сводится к тому, что я хочу восстановить на острове status quo. В конечном итоге сниму ограждение, закрою магазин и выступлю с заявлением, разоблачающим и развенчивающим всю эту затею.

– Меня поражает, мисс Эмили, почему вы, собственно говоря, так лютуете? Разумеется, вас отталкивает неизбежная вульгарность, присущая…

– И это тоже. Но еще больше – эксплуатация родника в целях наживы. А в основном все дело в том, что мне самой довелось соприкоснуться с этим обманом в лице моей любимой подруги, у которой обнаружили злокачественную опухоль и которую совершенно, да, да, совершенно убедили в том, что она излечится на острове. А дальше было жестокое разочарование, горькая досада и смерть – все это повлияло на меня самым страшным образом. Я скорее сама умру, чем получу малейшую выгоду от еще одной подобной трагедии.

– Теперь я вас понял, – кивнул Аллейн после недолгого молчания.

– Но не поняли, почему я обратилась за помощью именно квам. Так вот, я написала письмо майору Бэрримору, управляющему гостиницей, в котором сообщила ему о своем решении. А также поставила в известность о намерении посетить остров и посмотреть, каким образом это претворяется в жизнь. К тому же я известила владелицу магазина, некую мисс Элспет Кост, о том, что ей необходимо поразмыслить о своей будущности. Я сообщила ей, что если она не хочет превратить свой магазин в обычное заведение подобного рода, если не перестанет наживаться на роднике и не откажется от этой нелепой затеи с фестивалем, который широко рекламируется в печати, то я даю ей три месяца сроку на свертывание дела.

– Майора Бэрримора и мисс Кост, должно быть, всполошили ваши письма.

– Судя по всему, до такой степени, что они лишились возможности на них ответить. Письма я отправила неделю назад. И никакого официального уведомления о получении до сих пор не имею.

– А неофициальное?

– Судите сами.

Она вручила ему несколько листков.

Их было пять. Взглянув на них, Аллейн подумал: «Не так уж все и просто». Это были разлинованные листки из ученической тетради, на которые наклеили вырезанные из газет буквы. На первом целая вырезка из газеты, с перечислением случаев исцеления родниковой водой. Он узнал по шрифту «Лондон сан». Под вырезкой – предложение из «отдельных слов, тоже позаимствованных из газет.

«Угроза закрыть чревата последствиями вас предупредили». На другом коротко: «Осторожно, опасность», на третьем: «Осквернение предотвратим любыми способами», на четвертом: «Жители подготовились вмешательство окажется роковым», и на последнем целая строчка из газеты: «СМЕРТЬ СТАРОЙ ДАМЫ» и дальше из отдельных букв: «Ею можете оказаться ВЫ».

– Что ж, занятная коллекция, – отметил Аллейн. – Когда вы их получили?

– Они приходили одно за другим в течение последних пяти дней. Первое, вероятно, отправили сразу же по получении моего письма.

– Вы сохранили конверты?

– Да. На них стоит штемпель Порткарроу.

– Можно взглянуть?

Она показала ему пять дешевых конвертов. Адрес на них был тоже составлен из газетного шрифта.

– Я могу их взять? Вместе с письмами?

– Ради бога.

– Вы кого-нибудь подозреваете?

– Нет, мне некого подозревать.

– Кому известен ваш лондонский адрес?

– Майору Бэрримору.

– Минуточку… «Форекаст-стрит, 37». Все это целиком вырезано из газеты. Шрифт мне незнаком.

– Вероятно, это взято из местной газеты. Из того номера, в котором сообщалось о получении мной наследства.

– Да. Скорее всего, так оно и есть.

Аллейн попросил у мисс Эмили большой конверт и положил в него все письма.

– Когда вы туда едете?

– В понедельник, – как ни в чем не бывало сказала мисс Эмили. – Это решено.

Аллейн сел рядом и взял ее руки в свои.

– Моя дорогая мисс Эмили, – начал он. – Пожалуйста, прислушайтесь к тому, что я вам скажу, и, если не возражаете, по-английски.

– Разумеется, я вас внимательно выслушаю, раз уж я прибегла к вашему профессиональному мнению. Что касается английского, пусть будет так, коль вы предпочитаете на английском. Enfin, ence moment, on ne donne pas une lecon de francais. [2]

– Вы правы, у нас скорее урок благоразумного поведения. Мисс Эмили, я ни на секунду не могу представить себе, чтобы эти угрозы кто-нибудь попытался осуществить на деле. Скорее всего, они рассчитаны на то, чтобы вас запугать. Если же не удастся, то, вероятно, на этом все и закончится. Тем не менее эти бумажки свидетельствуют о том, что у вас на острове есть враг. Если вы туда поедете, то спровоцируете нежелательную реакцию.