Испытание невиновностью - Кристи Агата (читать онлайн полную книгу .TXT) 📗
Эстер удивленно воскликнула:
– Кирсти! Ты же всегда так его любила!
– Может быть. Да, наверно. И все-таки я повторяю, что он был негодяй.
– Я думаю, у вас есть все основания так его называть, – сказал Колгари. Но относительно достоверности моих слов вы ошибаетесь. Сотрясение никак не повлияло на мою память. В конце концов она полностью восстановилась. Я четко помню, что в тот вечер, когда была убита миссис Аргайл, я именно в тот промежуток времени подвозил Жако на своей машине. И потому – я повторяю это с полной ответственностью – Жако Аргайл никак не мог убить свою приемную мать. Это абсолютно исключено. Его алиби не вызывает сомнений.
Лео нетерпеливо сменил позу. Заметив это, Колгари сказал:
– Вы думаете, что я пришел повторить то, что говорил вам в прошлый раз? Не совсем так. Теперь мне стали известны кое-какие детали. Во-первых, от старшего инспектора Хьюиша я узнал, что Жако, доказывая свое алиби, шпарил как по бумажке, слишком уж четко: время до минуты, место своего нахождения назвал не раздумывая, – словно заранее знал, что эти данные ему понадобятся. Это согласуется с тем, что сказал мне доктор Макмастер, у которого очень большой опыт работы с так называемыми «пограничными» правонарушениями, в которых трудно четко определить степень виновности. Его не удивило, что Жако, как он выразился, «носил в своем сердце семена убийства». Удивительно было другое: что он все-таки его совершил. По мнению доктора Макмастера, от Жако естественнее было бы ожидать, что само осуществление убийства он переложил бы на кого-то другого. И вот я спросил себя: не знал ли Жако заранее, что в тот вечер должно было произойти убийство? Не знал ли он, что ему понадобится алиби? И не нарочно ли он обзавелся таковым? Если так, то миссис Аргайл была убита кем-то другим, и Жако знал, что она будет убита. То есть его можно считать в данном случае подстрекателем, замыслившим убийство, но толкнувшим на него другого человека.
Колгари повернулся к Кирстен Линдстрем:
– И вы так считаете, верно? Вы по-прежнему чувствуете, или хотите чувствовать, что это Жако совершил убийство, он, а не вы. Вы считаете, что действовали по его приказу, под его влиянием. И хотите всю вину возложить на него.
– Я? – переспросила Кирстен – То есть как это? Что вы такое говорите?
– Я говорю, – ответил Колгари, – что в этом доме есть только один человек, который мог, как это ни дико звучит, стать сообщником Жако Аргайла. И этот человек – вы, мисс Линдстрем. Жако был покорителем дамских сердец, и особенно хорошо ему удавалось кружить головы немолодым уже женщинам. Этим умением он не раз пользовался – в корыстных целях. Он умел внушить доверие. – Колгари наклонился к ней. – Он ведь был вашим любовником, так? Уверял, что питает к вам самые нежные чувства и хочет жениться на вас? Что как только это дело будет сделано и он получит свою долю материнских денег, вы поженитесь и уедете куда-нибудь далеко-далеко. Ведь все было именно так, да?
Кирстен сидела неподвижно, как парализованная, не отводя от него глаз.
– Он поступил с вами очень жестоко, руководствуясь циничным расчетом, продолжал Артур Колгари. – В тот вечер ему срочно требовались деньги, иначе ему грозил арест и тюремное заключение. Миссис Аргайл отказалась его выручать. И тогда, ничего не добившись от нее, он обратился к вам.
– Неужели вы думаете, что я взяла бы деньги миссис Аргайл, вместо того чтобы дать ему свои? – пробормотала Кирстен Линдстрем.
– Нет, конечно, – ответил Колгари. – Вы наверняка сами дали бы ему денег если бы они у вас были. Но я думаю, у вас их уже не было . Вы получали неплохую годовую ренту, которую купила вам миссис Аргайл. Но, по-видимому, к тому моменту он уже успел все у вас вытянуть. Так что в тот вечер он действительно оказался в безвыходном положении. Когда миссис Аргайл поднялась к мужу в библиотеку, вы выскользнули из дому, снаружи вас ждал Жако, и он объяснил вам, что от вас требуется. Сначала вы должны были передать ему деньги, а затем, прежде чем пропажа обнаружится, убить миссис Аргайл. Потому что эту кражу она не стала бы покрывать. Он сказал, что ваша задача очень проста. Надо только выдвинуть ящики, чтобы подумали, будто в кабинет пробрался грабитель, а ее ударить по затылку кочергой. Это будет безболезненная смерть, она не успеет ничего почувствовать. А ему надо позаботиться о своем алиби, так что вам ведено было действовать строго в условленное время – между семью и семью тридцатью.
– Это не правда, – произнесла Кирстен. Ее била дрожь. – Вы, наверное, не в своем уме, раз говорите про меня такие вещи.
Но в голосе ее почему-то не слышалось ни малейшего негодования, только страшная усталость.
– Даже если бы то, что вы говорите, было правдой, как бы я, по-вашему, могла допустить, чтобы его засудили?
– А почему нет? – возразил Колгари. – Он же заверил вас, что у него будет алиби. Вы, наверно, ожидали, что его арестуют, но потом наверняка признают невиновным. Все это входило в ваш совместный план.
– Но когда он не смог доказать свою невиновность, неужели я бы не выручила его? Не дала бы показания в его пользу?
– Возможно, – ответил Колгари. – Возможно, что и дали бы, не случись одно небольшое происшествие: и утро следующего дня в дом явилась жена Жако. Вы даже не подозревали, что он женат. Посетительнице пришлось два или три раза повторить вам, кто она такая, прежде чем вы ей поверили. И в ту же минуту с ваших глаз спала пелена. Вы увидели Жако в истинном свете – бессердечного, хитрого и совершенно равнодушного к вам человека Вы вдруг осознали, на что он вас толкнул.
И тут Кирстен заговорила, горячо и бессвязно:
– Я любила его... Любила всем сердцем. Дура я была, доверчивая старая дура. Он заставил меня поверить... что будто бы все так и есть. Говорил, что молодые ему никогда не нравились. Он много чего мне нашептывал – я не могу вам повторить всего. Я его любила. Говорю вам, я любила его. И вдруг является эта молоденькая и довольно вульгарная девчонка. Тогда я поняла, что все было сплошной ложью, ложью и подлостью... С его стороны.
– Когда я сюда явился, вы испугались, – продолжал Колгари. – Ведь так? Испугались: что же теперь будет? Испугались за других. За Эстер, которую вы любили, за Лео, к которому хорошо относились. Наверно, вы понимали – в какой-то мере, – чем это все чревато для них. Но главным образом вы испугались за себя. И смотрите, куда завел вас страх... Теперь на вашей совести еще два убийства.
– Вы утверждаете, что это я убила Тину и Филипа?
– Конечно, – сказал Колгари. – Но Тина все-таки пришла в сознание.
Плечи Кирстен безнадежно обмякли.
– Значит, она сообщила, что это я воткнула ей в спину нож? А я думала, она ничего не почувствовала. Конечно, я была вне себя. Совсем потеряла от страха голову. Опасность подступала все ближе и ближе.
– Хотите знать, что на самом деле сказала Тина, когда ненадолго очнулась? – спросил Колгари. – «Чашка была пустая». Я догадался, что она имела в виду. Вы сделали вид, будто несли Филипу Дарранту кофе, но в действительности вы уже вонзили ему в затылок нож и выходили из его комнаты, когда услышали Тинины шаги. И тогда вы повернулись к ней спиной, чтобы она подумала, что только собираетесь войти. А потом, хотя она была потрясена его смертью почти до беспамятства, она все же заметила, что чашка, упавшая с подноса, была пустой и кофе по полу не разлился.
– Но Тину Кирстен не могла убить! – воскликнула Эстер. – Ведь Тина потом еще спустилась по лестнице и вышла к Микки. Сама, без всякой помощи.
– Милая девочка, – возразил ей Колгари. – Бывали случаи, что человек, пронзенный ножом, проходил всю улицу, даже не подозревая, что с ним произошло! Тина была в состоянии шока и поэтому ничего не почувствовала. Разве что легкий укол, может быть, и все. – Он снова обернулся к Кирстен. – А позже вы украдкой сунули нож в карман Микки. Большей подлости и представить себе невозможно...
Кирстен умоляюще вскинула кверху ладони.
