Через мой труп - Стаут Рекс (книга жизни txt) 📗

– А что, – ехидно вмещалась голубоглазая секретарша, – вы сумеете устроить так, что ее отсюда выпустят?

– Разумеется, – мрачно согласился я. – Могу я воспользоваться вашим телефоном?

Она молча подвинула ко мне аппарат, я снял трубку и попросил Цербершу из приемной соединить меня с определенным номером. Несколько секунд спустя мне ответили.

– Алло! – сказал я. – Отель «Александр»? Позовите, пожалуйста, Эрни Флинта, детектива.

Пару минут спустя Флинт взял трубку.

– Алло, Эрни? Арчи Гудвин… Да, верно… Как дела? Все замечательно, спасибо. Учусь на сыщика… Ни за что на свете! Послушай, я тут на задании, и мне нужна твоя помощь. Отправь посыльного в униформе в Мейдстоун-билдинг, комната тридцать два пятьдесят девять… Погоди минутку – он должен быть небольшого роста, примерно пять футов три дюйма, и худощав. И обязательно в кепке – не забудь! Желательно – смуглолицый, брюнет с темными глазами… Вот и отлично. Пусть захватит с собой сверток, в котором будет его собственная одежда, включая шляпу… Совершенно верно. Нет, не долго. Он вернется в течение часа, но вам придется пока выдать ему другой комплект униформы… Нет, что ты! Самое обычное задание. Мне нужно просто выручить одного приятеля. Потом все расскажу. Только не копайся, Эрни, прошу тебя.

Я повесил трубку, выудил из кармана расходные деньги, отстегнул десятку и протянул секретарше.

– Сбегайте в ближайший магазин и купите черные полуботинки на низком каблуке – ее размера. Такие, какие носят посыльные. Только побыстрее.

Секретарша метнула взгляд на ноги Карлы.

– Пятый?

Карла кивнула. Дрисколл сказал секретарше:

– Верните ему деньги.

Он достал бумажник и вынул из него двадцатидолларовую бумажку.

– Вот, купите что-нибудь получше.

Голубоглазая стервочка взяла двадцатку, возвратила мне десятку и отчалила. Приветливости ей, конечно, не хватало, но смекалкой бог не обидел.

– Я никуда не пойду, – заявила вдруг Карла.

– Вот как? – удивился я. – Не пойдете?

– Нет.

– Предпочитаете поехать в ближайшее управление полиции и пообщаться с тамошними кавалерами?

– Я… Нет, я хочу уехать. Я должна уехать. Мистер Дрисколл пообещал, что поможет мне.

– Угу. К сожалению, ему скорости не хватило. Несмотря на все ваши уроки. Впрочем, вас бы все равно внизу арестовали. Вы хоть понимаете, в каком положении сейчас очутились?

– Понимаю, – еле слышно прошелестела Карла. – Я влипла в ужасную историю. Господи, вы даже не представляете, в какую ужасную!

– Ошибаетесь. Очень даже представляю. Стал бы я в противном случае так рисковать, чтобы вытащить вас из этой передряги и отвезти к Ниро Вульфу!

– Ничего путного он от меня не добьется. Я и разговаривать с ним не стану. Ни с ним и ни с кем иным.

Дрисколл встал, подошел к ней и остановился, глядя ей в глаза.

– Послушайте, мисс Лофхен, – сказал он, – мне кажется, что вы ведете себя неблагоразумно. Если вы не хотите говорить с полицейскими, я это вполне понимаю. Но Ниро Вульф – совсем другое дело. Насколько я о нем наслышан, он очень разумный и…

Дрисколл продолжал нести какой-то вздор, когда позвонила секретарша и возвестила, что посыльный ожидает в приемной.

Я отослал Дрисколла с Карлой в кабинет и попросил, чтобы посыльного направили ко мне. Что ж, подумал я, увидев пошедшего посыльного. Эрни угадал – как раз то, что нужно, разве что на дюйм повыше. Парнишка улыбался во весь рот в предвкушении хорошего розыгрыша. Пока он переодевался, я всучил ему пару долларов и напутствовал:

– Посидите еще немного здесь. Из окна открывается прекрасный вид. Минут двадцать, не больше. Потом зайдет голубоглазая девушка и скажет, что вы свободны. Когда вернетесь в отель, вам выдадут другую униформу. Два доллара – за труды, и вот еще пятерка, чтобы вам легче было держать язык за зубами. О'кей?

Юноша радостно согласился. Я оставил ему пятерку, забрал униформу, кепку и оберточную бумагу, вышел в кабинет и прикрыл за собой дверь.

Карла сидела на краешке кресла, а секретарша, стоя перед ней на коленях, помогала натянуть полуботинки, в то время как Дрисколл, засунув руки в карманы, с мрачным видом наблюдал за их манипуляциями. Наконец Карла встала, потопала ногами и объявила, что туфли ей в самый раз. Я вручил ей униформу и обратился к Дрисколлу:

– Отвернитесь.

Дрисколл зарделся и пролепетал:

– Я… Я могу выйти…

– О, я и забыл, какой вы скромник. Как хотите. А я вот отвернусь.

Дрисколл отошел к окну и уставился наружу. Я подозрительно покосился на него. На улице уже смеркалось, и окно в ярко освещенной комнате служило преотличным зеркалом. Но, возможно, я был к нему несправедлив. Я расстелил оберточную бумагу на столе и, дождавшись, когда секретарша передала мне одежду Карлы, в том числе пальто и шляпку, аккуратно завернул их и перевязал бечевкой.

– Мне кажется, под мышками жмет, – заметила секретарша.

Я оглянулся.

– Немудрено. Иначе и быть не могло. Ничего, сойдет. Пройдитесь до двери и назад – Карла прошлась. Я нахмурился. – Бедра у вас плоховаты. То есть я хочу сказать, они замечательные, но… вы меня понимаете. Наденьте кепку. Придется подколоть волосы повыше. Над левым ухом торчит еще прядь. Вот, так уже лучше. Думаю, что мы их обставим. Как считаете?

– Надеюсь, – холодно произнесла голубоглазая бестия. – Вы же разработали столь блестящий план.

– Ничего не выйдет, – заныл Дрисколл. – Я бы ее даже издали узнал.

– Да, вас бы нам ни за что не провести, – ядовито согласился я. – По вестибюлю шастают сотни людей – с какой стати им обращать внимания на какого-то мальчишку-посыльного? В любом случае другого выхода у нас нет. – Я засунул сверток под мышку и повернулся к Карле. – На этом этаже опасаться вам некого. Вниз мы спустимся вместе, в одном лифте. Вы выйдете в вестибюль первая. Ступайте прямо к выходу на Лексингтон-авеню и выходите наружу, не оглядываясь и не глазея по сторонам. Я буду следовать за вами по пятам. Поверните направо и следуйте до Сорок второй улицы. Перейдите на другую сторону. Между Сорок третьей и Сорок второй улицами стоят такси. Садитесь в любую машину и велите отвезти вас на перекресток Тридцать седьмой улицы и Десятой авеню…

Секретарша вставила:

– Вы же будете с ней…

– Я поеду следом за ней в другом такси. Возможно, кто-то из шпиков в вестибюле узнает меня и решит полюбопытствовать, какого черта я тут слоняюсь, – поэтому мне вовсе не улыбается, если меня засекут в одной машине с посыльным, особенно если у посыльного такие крутые бедра. Итак, пересечение Тридцать седьмой улицы с Десятой авеню. Поняли?

Карла кивнула.

– О'кей. Ждите в такси, пока я не подойду. Если попробуете отмочить какой-нибудь трюк, вам крышка. Вас сейчас ищет в Нью-Йорке каждый полицейский. Понятно?

– Да, но я хочу… Я должна…

– Сейчас уже не важно, чего вы хотите, как шепнула птичка тому парню, который выпал из самолета. Подождете меня, не вылезая из такси?

– Да.

– Договорились. Пока, ребята. Через десять минут, не раньше, отправьте парнишку назад. А с вами, Дрисколл, мы скоро сразимся на шпагах.

Прощаясь с Карлой за руку, Дрисколл, казалось, вот-вот готов был расплакаться. От секретарши веяло прежним арктическим холодом, но голос ее, когда она пожелала Карле счастливого пути, звучал чуть-чуть хрипловато.

Мы отчалили. Глядя, как Карла идет впереди меня по коридору, я невольно поежился – уж больно нелепо она смотрелась. Впрочем, я судил не по тому, что видел, а по тому, что знал. Другие пассажиры в лифте удостоили ее мимолетным взглядом, но не более того. Выйдя из лифта, Карла решительно зашагала по вестибюлю в сторону выхода на Лексингтон-авеню, и мне уже казалось, что все обойдется, когда сзади послышался голос:

– Эй, Гудвин! Арчи!