Игры оборотней - Рампо Эдогава (книги регистрация онлайн .TXT) 📗
Так вот, после того как доктор обработал рану и Мияко уложили в постель, Сато тщательно осмотрел комнату, где было совершаю нападение. Он полагает, что преступник воспользовался не обыкновенным ножом, а каким-то обоюдоострым предметом. Но, обыскав всю комнату так ничего и не нашел.
Я в связи с этим заметил ему, что преступник, скорее всего, унес нож с собой и в таком тщательном обыске не было особого смысла. Но, оказывается, Сато не такой уж простак. Он предположил, что вся эта история с покушением могла быть всего лишь спектаклем, разыгранным самой Мияко. Она, дескать, женщина в причудами, подвержена истерикам, и от нее можно ожидать любого безрассудства. Поэтому Сато и попытался выяснить, не спрятан ли нож где-нибудь в комнате.
Он проверил все шкафы и ящики, но не нашел ни единой пары ножниц, даже иголки. Ничего подозрительного не обнаружил он и в саду. Лишь после этого Сато уверовал в то, что преступник действительно проник в дом извне…
Выслушав рассказ коллеги, Когоро Акэти, сидевший в кресле напротив, запустил пальцы в свою густую шевелюру и кивнул.
— Гм, любопытно. В этом что-то есть, — проговорил он.
Знаменитому сыщику перевалило уже за пятьдесят, но никто не дал бы ему его лет. Правда, лицо его несколько осунулось, но это даже шло ему. В остальном же он мало изменился за минувшие годы. И уж над чем время было совершенно не властно, так это над его великолепной шевелюрой.
2
Когоро Акэти стал изрядным щеголем, щеголеватость его отличалась особой изысканностью. Лицо его всегда было гладко выбрито, костюмы, сшитые у лучших портных, сидели на нем безукоризненно, но носил он их с нарочитой небрежностью. Беспорядок, царивший в его шевелюре с молодых лет, лишь подчеркивал свойственную его облику артистичность.
Описанный выше разговор происходил в гостиной квартиры в районе Кодзимати. Как только в Токио был отстроен первый оборудованный по-европейски доходный дом «Кодзимати апато», Акэти арендовал в нем часть второго этажа; там теперь размещались и жилые комнаты, и его контора. Дом был трехэтажный и по виду чем-то напоминал гостиницу «Империал». Квартира Акэти состояла из просторной гостиной, кабинета, спальни, ванной и небольшой кухни. Поскольку столовую он отвел под кабинет, гостей он приглашал в соседний ресторан.
Жена Акэти страдала грудной болезнью и вот уже несколько лет находилась в лечебнице в Такахаре, поэтому он вел холостяцкий образ жизни. У него был помощник, молодой человек по имени Ёсио Кобаяси, который совмещал обязанности слуги и секретаря. В этой громадной квартире они жили вдвоем. Кобаяси вел хозяйство, заказывал еду из того же соседнего ресторана, а приготовить тосты н чай для него и вовсе не составляло труда.
В этот день посетителем Акэти был Сэнтаро Сёдзи, начальник следственного отдела полицейского управления района Минато. С Акэти его свел год назад начальник управления, и с тех пор, когда возникали сложные, запутанные дела, Сёдзи неизменно обращался к Акэти за советом.
— Так вот, — продолжал Сёдзи, — я навел кое-какие справки о Сэкинэ и об Аоки, но ничего существенного не узнал. Ни у того, ни у другого алиби нет. В момент совершения преступления обоих дома не было, однако нет и свидетельств того, что они находились возле дома Сато. Я попробовал их припугнуть, но парни явно не робкого десятка и лишнего не болтают.
— И все-таки, как по-вашему, кто из этих двоих больше похож на преступника?
— Пожалуй, Аоки. Повару Сэкинэ уже под пятьдесят, он не женат и живет вдвоем со старушкой матерью, причем пользуется репутацией хорошего, заботливого сына. Что же до Аоки, то он в полном смысле слова перекати-поле. К тому же у него дурная компания. Для таких, как он, убить человека — пара пустяков. С помощью наводящих вопросов я выяснил, что он крайне враждебно настроен к Мияко. Он очень ее любил и не может простить ей измены. Одним словом, мотив для убийства у него есть. Правда, судя по всему, он не рассчитал удара, жертва подняла крик, и он был вынужден убежать. Окажись на его месте Сэкинэ, он, я думаю, не допустил бы подобной оплошности.
— Где живут Сэкинэ и Аоки?
— Неподалеку от дома Сато. Оба снимают жилье: Сэкинэ — на улице Сакасита, Аоки — в районе Кикуитё. От Сэкинэ до дома Сато примерно три квартала, от Аоки — кварталов пять.
— Ну что ж, вы поступили правильно и совершенно разумно, начав с поиска орудия преступления и выяснения, чем были заняты в тот вечер Сэкинэ и Аоки. Но мне хочется, чтобы вы провели еще один эксперимент. — Акэти улыбнулся одними глазами. Эта лукавая улыбка была хорошо знакома Сёдзи. Она появлялась на лице Акэти всякий раз, когда ему удавалось ухватить одному ему ведомую ниточку, потянув за которую можно было распутать весь клубок. — Вы сказали, что, убегая, преступник выбил оконное стекло. Интересно, что с осколками?
— Их собрала служанка Сато.
— Боюсь, она их уже выбросила. Но если бы удалось собрать все кусочки, думаю, открылось бы кое-что любопытное. Попытайтесь найти их и составить вместе.
В глазах Акэти по-прежнему мелькала лукавая искорка. Сёдзи улыбнулся в ответ, как бы давая Акэти понять, что он разгадал его замысел. На самом же деле это было далеко не так.
Спустя недели две под вечер Сёдзи снова наведался к Акэти.
— Наверное, вы уже слышали, — начал он, — произошло ужасное несчастье: Торао Сато убит. Преступник — Сэкинэ. Существуют неопровержимые улики, его уже задержали и допрашивают в полиции. Я только что оттуда.
— Да, об убийстве сообщили по радио, — ответил Акэти, — но подробностей я не знаю. Обрисуйте в общих чертах суть дела.
— Вчера в момент убийства я как раз находился в доме Сато. В начале десятого вечера мне домой позвонили из полицейского управления и сказали, что Сато просит меня приехать к нему — он, дескать, хотел бы сообщить нечто очень важное. Естественно, я тут же сорвался с места.
Сато и Мияко ждали меня в гостиной. Мияко уже выздоровела, у нее сняли швы и даже разрешили выходить на улицу. Сато казался не на шутку встревоженным. «Сегодня с вечерней почтой, — сказал он — пришло вот это письмо». С этими словами он вынул из дешевого конверта листок грубой бумаги и подал мне.
Листок, исписанный карандашными каракулями, гласил: «25 июня (то есть как раз вчера) произойдет потрясающее событие, так что рекомендую не терять бдительности». Конверт был надписан той же рукой. Имя отправители, естественно, не значилось.
Я спросил супругов, не догадываются ли они, кто автор письма. Caто без колебаний ответил, что, хотя почерк явно изменен, письмо написано либо Сэкинэ, либо Аоки. Кроме того, я узнал, что на днях и тот и другой приходили проведать Мияко. Какая наглость! Я подумал тогда, что если преступник — один из них, то он наделен недюжинной смелостью. Такому палец в рот не клади.
3
— Мы проговорили с полчаса, — продолжал Сёдзи. — В начале одиннадцатого Мияко сказала мужу: «В кабинете была бутылка виски, не угостить ли нам господина Сёдзи?» Сато отправился в кабинет, расположенный в самом конце коридора, и довольно долго отсутствовал. В конце концов Мияко поднялась: «Верно, я куда-то переставила бутылку, и муж не может ее найти. Подождите, пожалуйста». И вышла.
С моего места в гостиной хорошо просматривалась дверь кабинета. Между гостиной и кабинетом находилась еще одна комната, и от меня до конца коридора было, должно быть, метров девять. Ничего не подозревая, я сидел в кресле и смотрел на дверь кабинета.
Вдруг оттуда раздался душераздирающий вопль: «Сюда! Скорее!» Поскольку дверь была закрыта, казалось, что голос доносится откуда-то издалека. Я, естественно, вскочил и помчался в кабинет. Распахнул дверь, но в комнате было темно. «Где здесь выключатель?» — крикнул я, но никто не ответил. Я принялся шарить ладонью по стене около двери и наконец нащупал выключатель.
Вспыхнул свет, и я увидел лежащего на полу у окна Сато. На груди у него расплылось огромное кровавое пятно. Мияко, перепачканная кровью, стояла на коленях, вцепившись в бездыханное тело мужа. Увидев меня, она показала рукой в сторону окна. Губы ее шевелились, она пыталась что-то сказать, но, охваченная невыразимым ужасом, произносила лишь какие-то нечленораздельные звуки.
