Восемь мечей - Карр Джон Диксон (книги без сокращений .TXT) 📗
— Значит, он на самом деле сказал вам все это, так? — не обращая никакого внимания на его слова, подсказал ему доктор Фелл.
— Кстати, несколько слов о деле, о котором инспектор Мерч упоминал некоторое время тому назад. Да, да, о тех самых вдохновенных письмах, которыми мистер Деппинг и мистер Дж.Р.Берк частенько обменивались друг с другом. — Лангдон кивком указал на разбросанные по столу бумаги. — Которые инспектор обнаружил в деловых записях покойного. Дело в том, что в свое время мистер Деппинг вложил в издательское предприятие мистера Берка довольно крупные средства. Когда же он принял окончательное решение покинуть Англию, то, естественно, пожелал вернуть их. В высшей степени неожиданный и, мягко говоря, необычный поступок, но ведь не следует забывать: мистер Деппинг никогда не был, что называется, по-настоящему деловым человеком. Вы ведь слышали слова, произнесенные мистером Берком совсем недавно: «Допустить такое в настоящее время было бы в высшей степени неудобно, если не сказать — вообще невозможно, особенно в такие короткие сроки». Кроме того, как я уже упоминал ранее, само по себе такое капиталовложение было просто прекрасным, уж поверьте.
— И что же он решил делать?
— А знаете, все, как ни странно, разрешилось само собой и самым лучшим образом. Просто мистер Деппинг согласился все оставить как есть… По правде говоря, он являл собой, если мне будет позволительно так сказать, странное сочетание мудрости и безответственности.
Доктор Фелл шумно откинулся на спинку стула и бесцеремонным тоном спросил:
— Мистер Лангдон, скажите, у вас есть хоть какое-нибудь объяснение его внезапной смерти?
— Его внезапной смерти? Нет. К сожалению, нет. Могу только сказать, что все это ужасно, просто ужасно. У меня не хватает слов, чтобы выразить мои чувства. Это ужасно! Кроме того… — Глаза адвоката снова заметно сузились, а голос стал обволакивающим, уводящим куда-то в сторону, сбивающим с толку. — И, кроме того, надеюсь, вы вряд ли ожидаете, что я соглашусь высказать свое мнение — не важно, профессиональное или даже сугубо личное — до того, как мне представится возможность посоветоваться с моим вторым клиентом мистером Траверсом.
— Что ж, — произнес доктор Фелл, не без труда вставая со стула. — Что ж, вполне резонно, вполне… Инспектор, не затруднитесь, пожалуйста, пригласить сюда Луиса Спинелли.
Последовало долгое молчание. Этого Лангдон явно не ожидал. Одна из его тщательно ухоженных рук медленно поднялась к верхней губе, задумчиво коснулась ее; он сидел прямо и неподвижно, однако глаза… его глаза неотрывно следовали за инспектором Мерчем, когда тот подошел сначала к камину, затем к окну, просунул голову сквозь шторы и негромко произнес несколько слов кому-то снаружи.
— Да, кстати, — заметил доктор Фелл. — Вам, думаю, будет совсем небезынтересно узнать, что Спинелли выражает полнейшую готовность сообщить нам все, что знает. Кроме того, кажется, его не очень-то удовлетворяют ваши юридические консультации, мистер Лангдон. Совершенно не удовлетворяют. В обмен на определенные услуги…
Инспектор Мерч отступил в сторону. В комнату в сопровождении констебля вошел Спинелли и первым делом невозмутимо осмотрелся вокруг. Это был неимоверно худой, жилистый человек с непропорционально широким лицом, слабовольным подбородком и манерами, претендующими на уверенность и непринужденность… Хью Доновану с первого же взгляда стало ясно, почему довольно туманные описания этого человека всегда включали в себя такое определение, как «кричащая одежда», хотя, строго говоря, оно было совершенно ошибочно. Собственно, ничего такого особенно яркого в нем совсем не было. И, тем не менее, общее впечатление при взгляде на него — слегка странная, не совсем обычная жестикуляция, кольцо или перстень не на том пальце, старательно сдвинутый на одну из сторон галстук и тому подобные «странности» — невольно приводило к выводу о «некоторой излишней крикливости внешнего вида». Поля его желтовато-коричневой шляпы были чуть-чуть узковаты, бачки чересчур короткие и пышные, а усы сбриты до тонюсенькой полосочки над верхней губой… Итак, Спинелли невозмутимо осмотрелся вокруг, как бы оценивая происходящее и всех тех, кто в этом участвует. Но собственную нервозность ему скрыть, похоже, не очень-то удавалось. И что самое неприятное — Хью почти физически ощутил, что к нему определенно прилип какой-то слабый медицинский запах…
— Приветствую всех вас, — кивая, обратился Спинелли ко всем сразу. Затем снял шляпу, небрежным жестом пригладил аккуратно зачесанные к затылку волосы с пробором прямо посередине и сразу же остановил пристальный взгляд на Лангдоне. — А ведь Фоулер говорил мне, что вы мошенник, Лангдон. Причем причиной того, что мне отнюдь не по собственной воле пришлось заняться одним из самых грязных и отвратительных дел в моей жизни, оказался ваш чертов совет — отдать им мой паспорт.
Весь вид Спинелли являл собой яркий пример, с одной стороны, крайней мстительности, а с другой — какой-то нервозной угодливости. Эдакое на редкость забавное сочетание. Которое естественно дополнял резкий, режущий слух голос. Он повернулся к доктору Феллу.
— Этот парень, мой советник, — он ткнул пальцем в сторону мистера Лангдона, — обратите внимание — мой советник, времени даром не терял, это уж точно. Сначала я почувствовал, что влип во что-то крутое. А потом, потом узнал, что он меня просто-напросто подставил. Причем подставил специально! «Конечно же, тебе следует дать им твой паспорт. Тогда они смогут послать соответствующую телеграмму в Вашингтон…» Ну и где я теперь? На каком, интересно, свете?
— В Дартмуре, — вкрадчивым тоном ответил ему доктор Фелл. Лично ему все это, казалось, очень нравилось. Во всяком случае, вид у него был совсем как у кота, только что съевшего чужую сметану… Затем его якобы сонный взгляд снова обратился на Лангдона. — Ну и зачем, по-вашему, ему понадобилось специально вас подставлять?
— Да будет вам! — категорически возразил Спинелли, сопроводив свои слова коротким, решительным жестом. — Искать, копаться в дерьме, что-то там находить или не находить — это ваша работа. А все, что требуется лично мне, — это понять смысл вашего предложения… То есть предложения, которое сделал мне вон тот джентльмен. — Он кивнул в сторону инспектора Мерча. — Мне совсем ни к чему, чтобы какой-то британский хрен в полицейской форме делал из меня придурка. Такие номера у нас не проходят!
Лангдон, который поднялся с дивана, как только в библиотеку вошел Спинелли, снисходительно улыбнулся:
— Ну будет вам, мистер Траверс, будет! Не теряйте головы. Проявите же благоразумие. Я давал вам советы только и исключительно для вашей же пользы…
— Вон оно как? Значит, говорите, для моей же пользы? — иронически переспросил Спинелли. — Все, о чем вы сейчас думаете, — это: «Интересно, сколько и что именно ему известно?» Ничего, скоро узнаете… Значит, в этом и заключается ваше предложение: я говорю вам все, что знаю, а вы в обмен за это обещаете не предавать меня суду за использование поддельного паспорта и дадите мне неделю, чтобы я смог убраться из вашей страны? Я ничего не путаю?
Услышав это, Лангдон нервно шагнул вперед. Когда он начал говорить, его голос почему-то стал непривычно пронзительным и даже визгливым.
— Не будь дураком!… Ты…
— Что, не по себе стало? Почему-то вдруг задрожали коленки? — не скрывая злорадства, поинтересовался Спинелли. — Так тебе и надо. Давай, давай, продолжай думать: «Интересно, сколько и что именно ему известно?» — продолжай, это даже забавно. Сделав несколько шагов вперед, американец сел на стул напротив Лангдона. Прямо под лампы, в свете которых его лицо, глаза и щеки оказались сильно затемнены, а волосы, наоборот, ярко блестели. В тот момент он, похоже, вдруг вспомнил, что ведет себя совсем не в духе «хорошо воспитанного, образованного космополита-путешественника», и его манеры мгновенно, как бы по мановению волшебной палочки, неузнаваемо изменились. Даже голос стал каким-то совершенно иным. — Простите, здесь можно курить? — потрясающе вежливо спросил он.
