Клетка для простака - Карр Джон Диксон (читать книги онлайн без сокращений txt) 📗
— А вот где. Мы доказали, что никакой посторонний тоже не мог совершить это убийство.
Некоторое время доктор Фелл сидел более или менее спокойно. Его рот был раскрыт, лицо заливалось все более густой краской и блестело под лампой, глаза медленно расширялись. Затем он сказал громоподобным шепотом, похожим на вой ветра в тоннеле метро:
— Хелли, так не годится. На чем основывается ваша уверенность?
— Посторонний убийца мог проникнуть в театр только через главный вход, — сказал Хедли. — Это единственный вход или выход, который не охраняется. Не буду вдаваться в подробности — на это ушло бы полвечера, — но можете принять мои слова как неопровержимый факт. Так что убийца должен был войти только через главный вход. Но… не вошел.
— Вы уверены?
— Свидетели. «Орфеум» находится на Чаринг-Кросс-роуд, сразу за Кембридж-Серкус. В три часа дня по воскресеньям там совершенно безлюдно. Через дорогу на углу Кембридж-Серкус стоит киоск торговца воскресными газетами. А прямо напротив театра — табачный киоск. Оба продавца проявляют к «Орфеуму» известный интерес, особенно когда торговля идет вяло. Театр не работал в течение месяца или двух. Но недавно, к завтрашнему открытию, начались репетиции новых номеров. Большинство театральных служащих и тем паче актеров знаю в в лицо. Они выходят подышать свежим воздухом, забегают в паб, купишь сигарет. Во всяком случае, оба торговца готовы поклясться, что никто из посторонних после двух часов дня не входил в мюзик-холл и не выходил из него, кроме Роуленда, мисс Уайт и меня.
Их с этого не собьешь, Фелл. Я пробовал. Пробовали и сержант Бете, и Моррис. Бесполезно. А убийство произошло без четверти три.
— Что, — пробубнил доктор Фелл, искоса глядя на карточный домик, — здесь невозможного?
— Здесь все невозможно. Но именно так все и произошло. Никто из театра не убивал Чендлера; никто с улицы тоже не убивал.
— Здесь есть одно слабое место, Хедли.
— И это вы говорите мне? — спросил суперинтендент. — Естественно, есть. Но в чем, черт возьми, хотел бы я знать.
Прибыли бутерброды и пиво. Вида, горничная, поставила поднос на стол, предварительно убрав с него стопку охотничьих гравюр и заряженный револьвер, который она унесла из комнаты, держа его в вытянутой руке за курок, словно дохлую мышь.
Однако доктор Фелл промолчал.
— Ладно, — прорычал Хедли, набрасываясь на бутерброды. — Ну скажите же, скажите!
— Хм. Что сказать?
— То, что я должен отступиться от своей версии. Я был уверен, что Чендлер виновен. Да и кто бы не был, если парень практически сам признался? Но…
— Теперь вы так не думаете?
— Нет. Конечно, может быть, что Чендлер убил Дорранса, а кто-то другой убил Чендлера. Но я в это не верю. Слишком много совпадений. Нет, эти два убийства — дело рук одного человека.
— Принято без возражений и борьбы, — сказал доктор Фелл.
— И опять-таки, — бушевал Хедли с набитым ртом, что стоило ему героических усилий, — у кого хватило бы мозгов поверить Роуленду и девице Уайт, когда они наплели мне кучу небылиц про то, что Чендлер якобы знает настоящего убийцу и что у него, может быть, даже есть его фотография. Вот что меня бесит больше всего.
— Они так сказали? — спросил доктор Фелл. Хедли объяснил.
— А у меня вот не хватило мозгов этому поверить, — добавил он. — Все женщины лгуньи. Кто больше, кто меньше: одни лгут время от времени, другие все время. Но эта девушка, наверное, впервые в жизни говорила правду. Чендлер слишком много знал. Поэтому убийца и убрал его из маленького пистолета, всадив в него три пули, чтобы он упал с трапеции.
— Но что это за фотографии? Он сделал снимок убийцы? Возможно ли это?
Хедли колебался:
— Не знаю. Боюсь даже надеяться. Я с Бетсом и Моррисом сразу пошел к нему домой. Нам нелегко пришлось с его родителями, к тому же перед этим мы поговорили с Мэдж Стерджес. Его отец фотограф, держит магазин фототоваров…
— Ну? — убийственным тоном подбодрил доктор Фелл, поскольку Хедли вновь заколебался.
— Дело обстоит примерно так. Вчера Чендлер был на теннисном корте. Отлично: что он там делал? Что он там делал с фотоаппаратом и большим куском белого полотна, похожим на мешок? Все это чистая правда. Его отец говорит, что вчера днем он рано вышел из дому, взяв с собой новый фотоаппарат «Аранделл», две новые катушки фотопленки «панкроматик» и бесформенный кусок ткани. Эта тряпка открывает тайну: теперь ясно, как он унес груду посуды. Но не затем ведь он явился туда, чтобы стащить фарфор? И уж конечно, не затем, чтобы сфотографировать сцену убийства. Именно это занимало нас утром, помните? У Чендлера было довольно своеобразное чувство юмора, но ведь не настолько. Во всяком случае — не смотрите на меня так и перестаньте пыхтеть и отдуваться — в его вещах мы кое-что нашли. Мы нашли еще несколько фотографий, напечатанных с той же пленки, которую он нам показывал утром. На них были Бренда Уайт, Роуленд или они оба. Но мы также нашли полностью отснятую, запечатанную пленку «панкроматик», которая еще не проявлена.
— Как! — воскликнул доктор Фелл. — Где она?
Хедли показал:
— В моем портфеле. Я заберу ее в Ярд, чтобы проявить.
— Не думаю, — сказал доктор Фелл, яростно пыхтя сигарой, — чтобы вам могло прийти в голову сразу же сказать мне об этом. Может быть, вы заодно объясните, почему у вас такая вытянутая физиономия? Архонты афинские! Это же ваша улика. Так почему же вы не привлечете ее к делу?
Казалось, Хедли и сам этого не знает.
— Потому что я не верю, — мрачно признался он. — Я почти боюсь ее проявлять, представьте. Этого не может быть. Это слишком хорошо, чтобы быть правдой. После того как Уайт, Роуленд, Чендлер и другие без конца водили нас за нос…
Доктор Фелл хмыкнул:
— Ну, это легко уладить. Мы можем проявить пленку здесь. И мы проявим ее прямо сейчас. Чего вы ждете, черт возьми?
— Нет, не проявим, — резко сказал Хедли.
— Ах вот как?
— Сядьте, — приказал суперинтендент с некоторой долей суровости. — Пока не трогайте пленку. Я хочу услышать ответ на два вопроса, и услышать немедленно. Первый: думаете ли вы, что знаете, как был убит Фрэнк Дорранс?
— Да, думаю, — не совсем членораздельно ответил доктор Фелл. — Заметьте, я говорю — думаю. Если бы нам удалось найти…
— Да. Я так и полагал. А теперь я скажу, почему спросил вас об этом. Помните недостающий предмет, вокруг которого вы подняли такой шум утром, я имею в виду то, что исчезло из павильона?
— Да, помню.
— Сержант Бете нашел ее в ящике туалетного столика в спальне Артура Чендлера, — хмуро проговорил Хедли. — И на ее ручке имеется отличный набор отпечатков пальцев.
Пауза.
Тяжело и шумно дыша, доктор Фелл откинулся на спинку просторного кожаного кресла. По лицу доктора прошла легкая судорога, отчего задвигался его маленький нос. Фелл надул щеки и сквозь очки уставился на Хедли. Затем так же медленно поднял свою палку и задумчиво покачал ею над головой.
— Это меняет дело, — сказал он. — Теперь я, положа руку на сердце, могу ответить на ваш вопрос: да. Мой ответ: безоговорочное «да».
— Хорошо! — сказал Хедли. — Прежде чем идти дальше, вы мне расскажете, как, почему и кто. — Он поднял руку. — Заметьте, я со своей стороны не стану утверждать, будто понятия не имел о том, в каком направлении вы работаете. Имел, особенно после того инцидента… Но отвечайте, иначе эта проклятая пленка навсегда покинет ваш дом.
Доктор Фелл показал рукой на стул.
— Сядьте, — сказал он серьезным тоном. — Закурите сигарету. И если желаете, я скажу вам, как, почему и кто.
Раздался глухой удар часов. В большой, с высоким потолком комнате, окна которой выходили на балюстраду и залитый мерцающими огнями холм, было очень тихо. Доктор Фелл распрямил плечи, выпустил в сторону лампы кольцо табачного дыма и стал внимательно наблюдать за ним. На его лице застыло отсутствующее выражение. Когда он, наконец, заговорил, то в его словах не было привычной агрессивности: он, казалось, извинялся за что-то.
