Безмолвный мир Николаса Квина - Декстер Колин (бесплатные онлайн книги читаем полные версии txt) 📗

— Да, слава Богу, родная. Продрог до костей!

— Этот мерзкий тип Морс — он что, тебя уморить хочет? Так и до воспаления лёгких недолго.

Льюис слышит жену, но думает о своём.

— Он умный парень, этот Морс — ей-богу, умный! Хотя прав ли он…

Но жена его уже не слышит. До Льюиса из кухни доносится трижды благословенный звон кастрюль.

27

В здании синдиката в среду утром Морс откровенно поделился с Бартлетом своей уверенностью в том, что в их администрации имеют место преступные злоупотребления. Он особо подчеркнул свои подозрения насчёт утечки экзаменационных вопросов в Аль-Джамару и протянул через стол вещественное доказательство номер один.

Бартлет, нахмурившись, прочитал это письмо, затем раскрыл свой настольный ежедневник и сверился с нужными страницами.

— Это э-э… набор чепухи, неужели вы не понимаете? Все заявки на участие поступили к нам до первого марта. Мы установили мини-ЭВМ, и всё, что прибывает позже…

Морс его прервал:

— Вы хотите сказать, что заявки из Аль-Джамары уже были здесь, когда писалось это письмо?

— О да. Иначе этим летом мы не смогли бы провести там экзамены.

— А вы действительно их провели?

— Несомненно. И ещё что-то там про летние экзаменационные пакеты. Их никоим образом не могли получить ранее начала апреля. К тому времени едва ли была отпечатана и половина билетов. И ещё кое-какое несоответствие, вы не находите, инспектор? Двадцатое марта не было пятницей. Во всяком случае, по моему календарю. Нет уж, нет. Я не стал бы особенно полагаться на это письмо. Уверен, что оно не могло быть написано никем из наших…

— Разве вы не узнаёте подпись?

— А разве её можно узнать? Эта подпись больше напоминает моток колючей проволоки.

— А вы прочтите правую сторону письма, сэр. Последнее слово каждой строки, тогда поймёте, что я имею в виду.

Секретарь спокойным голосом прочитал слова вслух:

— Твои, пакеты, готовы, в Пятницу, 21-го, место, прежнее, прошу, уничтожить, это, немедленно, — Он заторможён — но кивнул, словно самому себе. — Я понимаю, что вы имели в виду, инспектор, хотя, должен сказать, сам бы я никогда этого не заметил… Вы хотите сказать, что Джордж Бланд участвовал…

— Да, участвовал в махинациях. Мне очевидно, что это письмо является точным указанием, где и когда он может забрать очередную порцию причитающихся ему денег.

Бартлет тяжело вздохнул и ещё раз заглянул в ежедневник.

— Возможно, вы правы. Двадцать первого, в пятницу, его не было на службе.

— Вам известно, где он был?

Бартлет покачал головой и протянул Морсу ежедневник, где среди десятка коротких, аккуратных записей от 21 марта значилась и эта: «Дж. Б. не появлялся на службе».

— Вы можете с ним связаться?

— Разумеется. Не далее как в среду я отправлял ему телеграмму… о Квине. Они встречались, когда…

— Он ответил?

— Пока нет.

Морс сделал решительный шаг:

— Естественно, я не могу рассказать вам всего, сэр, но, думаю, вы должны знать, что, на мой взгляд, как смерть Квина, так и смерть Оглби напрямую связана с Бландом. Думаю, что Бланд был достаточно коррумпирован, чтобы скомпрометировать репутацию синдиката любым способом — если ему за это заплатят деньги. Но я думаю, что был и здесь кто-то, необязательно из постоянных сотрудников, но кто-то, очень тесно связанный с работой синдиката, кто находился в сговоре с Бландом. И я почти не сомневаюсь, что Квин обнаружил, кто этот человек, и за это поплатился жизнью.

Бартлет внимательно слушал то, что говорил ему Морс, но не выказал при этом большого удивления.

— Я знал, что вы скажете нечто подобное, инспектор. Полагаю, вы считаете, что Оглби тоже это обнаружил и был убит по той же причине?

— Вполне возможно, сэр. Хотя, может быть, вы делаете ложное предположение. Видите ли, я не исключаю, что убийца Николаса Квина уже наказан за своё преступление.

Секретарь был теперь в шоке. Брови у него так и подскочили на целый дюйм, а пенсне съехало с переносицы, пока Морс неторопливо продолжал:

— Боюсь, необходимо учитывать реальную возможность того, что убийца Квина работал здесь, под самым вашим носом. Что этим человеком был ваш собственный заместитель — Филип Оглби.

Льюис подошёл через десять минут, когда Морс и Бартлет занимались организационными делами. Бартлету предстояло позвонить или написать всем членам синдиката и просить их присутствовать на чрезвычайном общем собрании в пятницу, в десять утра. Ему предстояло разъяснить каждому, что это мероприятие имеет исключительную важность, что они должны отменить все назначенные на это время встречи и непременно присутствовать. Ведь как-никак недавно были убиты двое сотрудников синдиката, не так ли?

В коридоре Льюис быстро зашептал Морсу:

— Вы оказались правы, сэр. Он звенел в течение двух минут. Ноукс это подтверждает.

— Отлично. Думаю, наступило время сделать ход, Льюис. Машина на улице?

— Да, сэр. Мне с вами?

— Нет. Иди к машине. Мы будем с минуты на минуту. Морс медленно прошёл по коридору, тихо постучал в дверь и вошёл. Она сидела за рабочим столом и подписывала письма, но тут же проворно сняла очки, встала из-за стола и слабо улыбнулась Морсу.

— Хотите пригласить меня выпить? Не рановато ли?

— Боюсь, с выпивкой ничего не получится. Машина ждёт у входа… Думаю, будет лучше, если вы возьмёте пальто.

Человек в доме в среду утром не выходит. Разносчик газет несколько секунд медлит, опустив в почтовый ящик лондонскую «Таймс», но на сей раз выгодного поручения не предвидится. Молочник доставил пинту молока. Почтальон не принёс писем; никто не приходит. Телефон уже звонил несколько раз, а в полдень он начинает звонить опять. Четыре раза, затем, почти без паузы, звонки возобновляются. Человек вновь начинает автоматически считать количество звонков — двадцать восемь, двадцать девять, тридцать. Телефон замолкает, и человек улыбается про себя. Это умная система. Раньше они уже использовали её неоднократно.

Человек у дома по-прежнему ждёт. Но теперь терпеливо, ибо знает, что приближается час расплаты. Днём, в четыре двадцать, он чувствует, что за домом что-то происходит, и минуту спустя человек, который был внутри дома, появляется с велосипедом. Он уезжает за поворот: несколько секунд — и он скрылся из виду. Это случилось так быстро, так неожиданно. Констебль Диксон тихо выругался себе под нос и позвонил в полицию, где сержант Льюис не мог скрыть недовольства.

На автостоянке сегодня опять яблоку негде упасть, а у окна в буфете стоит Морс. Он размышляет, что бы произошло, если бы на стоянку обрушился сильный снегопад и покрыл все машины толстым белым одеялом. Тогда каждому из оторопевших автомобилистов пришлось бы точно вспомнить, где он оставил свою машину, и идти прямо к тому месту, чтобы отыскать её. Вот так и Морс, глядя в бинокль, отыскивает нужное ему место. Но он ничего не может разглядеть, и полчаса спустя, в пять пятнадцать, ему по-прежнему ничего не видно. Он сдаётся, идёт к билетному контролёру и узнает — не находя никаких разумных причин для сомнений, — что Руп не лгал ему, утверждая, что проходил через барьер контроля, когда сошёл с поезда, отправившегося с Паддингтонского вокзала в пятнадцать часов пять минут в пятницу, двадцать первого ноября.