Тупое орудие (др. перевод) - Хейер Джорджетт (книги читать бесплатно без регистрации полные .TXT) 📗

— Все равно, если Норт чист, молодой Невилл — единственный, кто мог совершить убийство в то время.

— В какое еще время?

— Как в какое? После ухода миссис Норт и до появления Ихавода, разумеется, — с едва ощутимым раздражением ответил Хемингуэй.

— Окно еще уже, — уточнил Ханнасайд. — Убийство должны были совершить после 22:01 и до 22:02.

— Если так, убийства вообще не было, — с безысходностью подытожил Хемингуэй. — Фантастика какая-то!

— Тем не менее убийство было, и даже целых два.

Хемингуэй потер подбородок.

— Сдается мне, Карпентер убийства не видел. Просто не успел, если ушел в 22:02, это же ясно.

— Тогда зачем его убили?

— Пока не знаю, — произнес Хемингуэй. — Думаю, Чарли увидел нечто подсказавшее, кто убийца. Были у Энжелы Энжел другие поклонники? — Сержант сделал паузу, и его умные глаза стали поразительно похожи на птичьи. — Допустим, его выпроводили в 21:58. Еще допустим, по дороге из Грейстоунс он заметил, как знакомый парень выскальзывает за калитку Флетчеров. Вдруг у Чарли возникли подозрения? По-моему, он прибавил к двум два, а когда прочел, что Эрни проломили череп, получил четыре.

— Звучит разумно — за исключением одной детали. Вы предполагаете, что в 22:02 Гласс видел не Карпентера, а убийцу, а мы уже решили, что когда бы тот тип ни проник в сад, убить Флетчера раньше 22:01 он не мог. Так что по-вашему не получается.

— Не получается, — расстроился сержант, но буквально через минуту снова воспрянул духом и проговорил: — А если Карпентер вернулся посмотреть, чем занят тот другой парень? Увидел проломленный череп и во весь опор припустил к калитке.

— А другой мужчина?

— Как я и говорил, он услышал легчайшую поступь Ихавода, спрятался в саду и дал деру, едва Ихавод попал в кабинет. Чем больше об этом думаю, тем больше мне нравится такая версия.

— Звучит правдоподобно, — признал Ханнасайд. — Какой мотив у второго мужчины? Энжела?

— Если они знакомы с Чарли, то, вероятно, да, Энжела.

— А ее подруга, которую вы допрашивали — как ее, Лили? — других поклонников Энжелы не упоминала? Ну, кроме Флетчера и Карпентера?

— Никого конкретно. Хотя говорила, что вокруг бедняжки кавалеры стаями вились.

— По-моему, маловероятно, что отвергнутый поклонник решил убить Флетчера.

— В этом деле маловероятно все, кроме одного: мы его никогда не раскроем! — с досадой проговорил сержант.

— Не отчаивайтесь, старина! — улыбнулся Ханнасайд. — Мы еще не опустили руки. Что вам сегодня удалось выяснить?

— Ничего особо ценного, — ответил сержант. — Связались с родственником Карпентера, да от него толку чуть. Погодите, все, чем богат, у меня здесь. — Хемингуэй раскрыл папку. — Альфред Карпентер. Клерк. Возраст 34 года. Брат убитого. Не видел Чарльза с 1935 года.

— Об Энжеле этот брат слышал?

— Лишь мельком. По его словам, на Чарли родные особых надежд не возлагали. Он, мол, еще в школе чужое таскал. Работать начал у торговца тканями, но растратил небольшую сумму, и его уволили. До суда не дошло: старик Карпентер, ныне покойный, растрату возместил. Потом наш герой примазался к концертной труппе: у него и голосишко имелся, и внешность смазливая. Чарли покрутился там немного и пролез в настоящую эстраду — в мужской хор. К тому времени родственники устали от его фокусов и выпихнули из дома. Чарли взял и женился на актрисе по имени Пегги Робинсон. Родственники отдышаться не успели, а Чарли уже бросил жену, и та скандалила у них на пороге. Альфреду она не понравилась — не женщина, а бешеная тигрица. Дескать, Чарли молодец, что сбежал от нее — это единственное, в чем Альфред его не упрекнет. Карпентеры отделались от Пегги, но ненадолго. Какое там… Пегги поехала на гастроли, по словам Альфреда, закрутила роман с другим парнем, но, вернувшись, закатила Карпентерам очередной скандал. Она прознала, что Чарли снова в Лондоне и живет с девицей, которую подцепил в центральных графствах. Похоже, Чарли сам на гастроли ездил. Правда это или нет, не знаем ни я, ни Альфред, но ясно одно: та девица не кто иная, как Энжела Энжел.

— Где сейчас его жена? — спросил Ханнасайд.

— Маргаритки удобряет, — ответил сержант. — Пару лет назад умерла от гриппа, осложнившегося пневмонией. Альфред в курсе, что братец тянул срок, но после освобождения Чарли его не видел, о чем ничуть не жалеет. Энжелу он тоже не видел, но уверен, что на момент знакомства с Чарли она не выступала. Как рассказывала ему покойная Пегги, там классическая история романтичной провинциалки. Ну, вы представляете: воспитанная в строгости девушка западает на кучерявого тенора… Дорого же бедняжка заплатила за свою романтичность!

— Альфред Карпентер вспомнил ее настоящее имя?

— Не вспомнил, потому что никогда его не слышал. По-моему, если сопоставить одно с другим, хоть какая-то загадка разгадывается. Теперь ясно, почему никто не забрал тело Энжелы после того, как она покончила с собой. В пуританской семье она наверняка считалась изгоем, совсем как Чарли. Уж я пуритан знаю…

— Похоже на правду. Получилось что-нибудь с хозяйкой квартиры Карпентера или с владельцем ресторана, где он работал?

— С Джузеппе вышел гениальный, но совершенно бесполезный спектакль, — съязвил Хемингуэй. — Ума не приложу, как иностранцы сами от такого не устают? Меня ждал настоящий театр одного актера с вырыванием собственных волос и бесконечными «Боже мой!» и «черт побери!» на родном языке. Я потом стаканчик пропустил, чтобы успокоиться, а Джузеппе хоть бы хны — тут же затеял перепалку с женой. Точнее, мне это показалось перепалкой, а супруги небось мирно беседовали. Так или иначе, Карпентера он совсем не знал.

— А хозяйка квартиры?

— Тоже ничего не знает. Говорит, Чарли был не из разговорчивых. Неудивительно: такой, как она, нормальный человек не доверится. В общем, выбор невелик — либо Невилл, либо никто вообще. А если до сих пор гадаете, куда он дел орудие… Вдруг молодой Флетчер его сунул в рукав?

— Когда-нибудь пробовали засунуть в рукав дубинку? — поинтересовался Ханнасайд.

— Почему дубинку? Почему не ротанговую трость?

— Ротанговой тростью череп не проломишь. Орудие убийства было тяжелым; если палка, то очень толстая, вроде дубины.

Хемингуэй поджал губы.

— Если убийца — Невилл, об орудии преступления можно не думать: у молодого Флетчера было предостаточно времени избавиться от него. Касательно второго убийства… Он ведь не засунул бы пресс-папье в карман, верно?

— Засунуть, может, и засунул бы, но голова статуэтки все равно вылезала бы.

— В вечернем полумраке никто не заметит. Потолкую-ка я снова с Брауном, владельцем кофейного киоска, и с тем таксистом. Обоих я уже допрашивал, причем на совесть, но кто знает.

— А как насчет шляпы?

— Со шляпой какая-то ерунда, — поморщился сержант. — Раз собственного цилиндра у Невилла нет, он мог позаимствовать дядин, тем паче никто не ожидал бы увидеть его в цилиндре. Из дома Невилл мог вынести цилиндр сложенным, чтобы дворецкий не заметил. Потом он надел цилиндр, а свою шляпу затолкал в карман.

— Так, уже два оттопыренных кармана, — сухо проговорил Ханнасайд. — При этом два свидетеля — девица не в счет, у нее туман, а не показания — ничего особенного во внешности джентльмена не заметили. Есть еще один момент. Таксист, а он, по-моему, парень разумный, описал своего пассажира как приятного, но непримечательного. Заявил, что вряд ли узнает его при встрече. Мол, заурядный мужчина от тридцати до сорока. Вот если бы вы везли Невилла Флетчера, думаете, узнали бы его потом?

— Да, — неохотно кивнул Хемингуэй, — однозначно узнал бы. Во-первых, волосы у него темнее, чем у большинства, да и в целом внешность необычная. И длиннющие ресницы, и улыбочка, которая на нервы действует. Другими словами, невзрачным его не назовешь. Кроме того, он моложе тридцати и выглядит на свой возраст. Что же теперь делать?

Задумавшись, Ханнасайд барабанил пальцами по столу, Хемингуэй с сочувствием за ним наблюдал.