Хикори, дикори, док... - Кристи Агата (книги без регистрации полные версии TXT) 📗

Я обвинил Найджела в убийстве и сказал, что собираюсь заявить в полицию. Он слезно умолял меня этого не делать. Как бы Вы поступили на моем месте, Эндикотт? Я не питаю иллюзий насчет сына, я прекрасно знаю ему цену, знаю, что он — опасный человек, безжалостный, бессовестный мерзавец. Ради него я бы и пальцем не пошевелил. Но меня остановила память о моей горячо любимой жене. Согласилась бы она отдать его в руки правосудия? Думаю, не ошибусь, если скажу, что она постаралась бы спасти его от виселицы. Для нее, как и для меня, было бы страшной трагедией опорочить имя нашей семьи. Но одна мысль не дает мне покоя. Я не верю в перерождение убийцы. Он может совершить новые преступления. Не знаю, правильно ли я поступил, но я заключил с сыном договор. Он письменно признался в содеянном, и эта бумага хранится у меня. Я выгнал его из дому и запретил когда-либо возвращаться. Он должен был начать новую жизнь. В этом случае деньги матери автоматически перейдут к нему. Я решил дать ему еще один шанс. Он получил хорошее образование, у него есть все возможности стать хорошим человеком.

Но он должен вести честную жизнь, в противном случае его расписка будет предъявлена полиции. Я обезопасил себя, объяснив ему, что моя смерть его не спасет. Вы — мой самый старинный друг. Я знаю, что моя просьба для вас — тяжкое бремя, но я прошу вас выполнить ее ради моей покойной жены, которая тоже была вашим другом! Найдите Найджела. Если он ведет добропорядочный образ жизни, уничтожьте письмо и его признание. Если же нет — то пусть свершится правосудие!

Искренне любящий Вас

Артур Стэнли».

— Ох-хо-хо! — глубоко вздохнул Пуаро. Он развернул второй листок.

«Я, нижеподписавшийся, признаюсь в том, что 18 ноября 1952 года убил свою мать, дав ей большую дозу мединала. Найджел Стэнли».

Глава 22

— Надеюсь, вы трезво оцениваете свое положение, мисс Хобхауз. Я вас уже предупреждал, что…

Вэлери Хобхауз не дала ему договорить.

— Да-да, я знаю, что мои показания могут быть использованы против меня. Я к этому готова. Вы предъявили мне обвинение в контрабанде драгоценностей и наркотиков. Я не надеюсь, что суд меня оправдает, мне грозит длительное тюремное заключение. Я знаю и то, что вы обвиняете меня в соучастии в убийстве.

— Чистосердечное признание может облегчить вашу участь. Хотя никаких гарантий я вам дать не могу.

— И не надо. Может, лучше уж сразу свести счеты с жизнью, чем томиться столько лет в тюрьме. Я хочу сделать заявление. Может, я и соучастница убийцы, но сама я никого не убивала, у меня и в мыслях ничего такого не было. Я нормальный человек. А Найджел.., это он убивал. И я не собираюсь расплачиваться за его преступления.

Силия знала слишком много, но я могла бы все утрясти. Найджел не дал мне времени. Он встретился с ней, обещал признаться в том, что разрезал рюкзак и залил конспекты, а затем подсыпал ей в кофе морфий. Еще раньше он выкрал у нее письмо и вырезал из него кусок с фразой, намекающей на самоубийство. Эту бумажку и пустой флакон из-под морфия, который на самом деле он не выкинул, а припрятал, Найджел положил у ее кровати. Теперь мне понятно, что он давно замышлял убить Силию. Потом он признался мне во всем. И я поняла, что должна держаться с ним заодно, иначе я тоже пропала.

Примерно то же случилось и с миссис Ник, которой тоже было кое-что про него известно, но она молчала… Когда он узнал, что она злоупотребляет спиртным, он испугался — ведь спьяну она могла проболтаться.., в общем, он решил избавиться от нее, подсыпав ей в рюмку какого-то яда. Потом он божился, что якобы тут ни при чем, но я знаю, что это он ее убил. Затем была Пат. Он пришел ко мне и рассказал о случившемся. Сказал, что я должна сделать, чтобы у нас обоих было безупречное алиби. Я тогда уже совершенно запуталась.., выхода не было…

Наверное, если бы вы меня не задержали, я уехала бы за границу и начала новую жизнь. Но мне не повезло. И теперь я хочу лишь одного: чтобы жестокий, вечно издевающийся над всеми мерзавец отправился на виселицу.

Инспектор Шарп глубоко вздохнул. Все складывалось удачно, на редкость удачно, но он был удивлен.

Констебль лизнул карандаш.

— И все-таки мне непонятно… — начал Шарп. Она оборвала его:

— Вам и не нужно ничего понимать. У меня к нему свои счеты.

Раздался мягкий голос Эркюля Пуаро:

— Из-за миссис Николетис?

Вэлери судорожно вздохнула.

— Ведь она была вашей матерью, да?

— Да, — сказала Вэлери Хобхауз, — она была моей матерью…

Глава 23

— Я не понимаю, — умоляюще произнес мистер Акибомбо и тревожно поглядел на своих рыжеволосых собеседников.

Салли Финч настолько увлеченно беседовала с Леном Бейтсоном, что Акибомбо с трудом улавливал нить разговора.

— Так кого же, по-твоему, — спросила Салли, — Найджел хотел подставить: тебя или меня?

— Скорее всего, обоих, — ответил Лен. — А волосы он, наверно, снял с моей расчески.

— Не понимаю, пожалуйста, — сказал мистер Акибомбо. — Значит, это Найджел прыгал по балконам?

— Найджел прыгуч, как кошка. Я бы ни за что так не смог — вес не тот.

— Тогда примите мой искренний извинения за то, что я зря подозревал вас.

— Ладно, не переживай, — утешил его Лен.

— Но ты правда здорово помог, — сказала Салли. — Как ты здорово сообразил про борную кислоту!

Мистер Акибомбо расцвел.

— Да вообще давно стоило понять, что Найджел страдал разными комплексами и…

— Ой, ради Бога, Лен, не уподобляйся Колину! Найджел мне всегда был глубоко омерзителен, и теперь я наконец понимаю почему. Но ведь правда же, если бы сэр Артур Стэнли поменьше сентиментальничал и уже тогда отправил бы его куда следовало, жизнь троих людей была бы сейчас спасена? Не могу избавиться от этой мысли.

— С другой стороны, его чувства тоже можно понять…

— Пожалуйста, мисс Салли…

— Да, Акибомбо?

— Может быть, если вы видите завтра на вечер в университете мой преподаватель, вы скажете ему, что я пришел к очень верный умозаключение? Потому что мой преподаватель часто говорит, что у меня в голове неразбериха.

— Конечно! Обязательно скажу.

Лен Бейтсон был мрачнее тучи.

— Через неделю ты уже будешь в Америке, — вздохнул он.

На мгновение воцарилось молчание.

— Я приеду, — сказала Салли. — Или ты приезжай к нам.

— Зачем?

— Акибомбо! — сказала Салли. — Тебе хотелось бы в один прекрасный день стать шафером на свадьбе?

— А что такое «шафер»?

— Ну, это когда жених.., скажем, Лен, дает тебе на сохранение венчальное кольцо, и вы едете в церковь, очень нарядные, а потом он берет у тебя кольцо и надевает его мне на палец, и орган играет свадебный марш, и все плачут.

— Значит, вы с мистером Леном хотите пожениться?

— Ну да.

— Салли!

— Если, конечно, Лен не возражает.

— Салли, но ведь ты не знаешь… У меня отец…

— Ну и что? Тем более что я знаю. Твой отец немного того… — Она покрутила пальцем возле виска. — Ничего страшного, у многих отцы немного того…

— Но это не передастся по наследству. Честное слово! Как же я переживал все это время!

— Я догадывалась.

— В Африке, — сказал мистер Акибомбо, — давно, когда еще не приходил атомный век и научная мысль, свадебные обряды были очень интересный и забавный. Хотите я расскажу?

— Лучше не надо, — замахала руками Салли. — Я подозреваю, что нам с Леном придется краснеть, а рыжие краснеют очень густо.

Эркюль Пуаро поставил свою подпись на последнем письме, протянутом ему мисс Лемон.

— Tres bien [37], — серьезно произнес он. — Ни единой опечатки.