Духи дамы в черном - Леру Гастон (лучшие книги .TXT) 📗

Прежде всего нападение. Как оно было совершено? В какой момент? С каких подступов? Какие мины, контрмины, траншеи, сапы и траверсы — применяя к области мысли термины фортификации — помогли нападающему попасть в замок? Да, в каком месте был атакован замок? Непонятно! А знать это нужно. Это ведь как будто слова Рультабийля: нужно знать? При столь таинственной осаде нападение могло быть совершено везде и нигде. Нападающий молчит, атака развивается бесшумно, враг подходит к стенам на цыпочках. Нападение! Быть может, оно в молчании, а может, и в разговорах. В слове, во вздохе, в шепоте. Оно в жесте, оно может быть во всем, что прячется, а может во всем, что на виду… Во всем, что на виду и невидимо.

Одиннадцать. Где Рультабийль? Постель его не разобрана… Я поспешно оделся и разыскал своего друга в первом дворе. Он взял меня под руку и повел в большой зал «Волчицы». Там я с удивлением обнаружил многих обитателей замка, хотя время завтрака еще не пришло. Г-н и г-жа Дарзак тоже были там. Мне показалось, что Артур Ранс держится необычайно холодно. Как только мы вошли, нас приветствовала м-с Эдит, с ленивым видом сидевшая в укромном уголке:

— А вот и Рультабийль со своим другом Сенклером. Сейчас мы узнаем, что им нужно.

В ответ Рультабийль извинился, что собрал всех в такой час; но у него есть столь важное сообщение, сказал он, что он не хотел терять ни секунды. Тон его был настолько серьезен, что м-с Эдит вздрогнула и изобразила детский испуг. Однако Рультабийль невозмутимо заметил:

— Подождите дрожать, сударыня, прежде чем не узнаете, о чем идет речь. Я собираюсь сообщить нечто отнюдь не веселое.

Мы переглянулись. Как он это сказал! Я попытался прочесть по лицам г-на и г-жи Дарзак, как они себя чувствуют. Не изменились ли их лица за прошлую ночь? Честное слово, держались они хорошо. Выражение отчужденности исчезло. Что же собирается сообщить Рультабийль? Поскорее бы! Но вот он попросил усесться тех из нас, кто еще стоял, и начал. Обратился он к м-с Эдит:

— Прежде всего позвольте сообщить вам, сударыня, что я решил снять охрану, окружавшую форт Геркулес, словно вторая стена. Я считал ее необходимой для обеспечения безопасности господина и госпожи Дарзак, и вы позволили мне ее организовать по моему усмотрению и, несмотря на то что она вам мешала, отнеслись к моей затее великодушно и, если можно так выразиться, не теряя хорошего настроения.

Этот прозрачный намек на шутки, которые отпускала по нашему адресу м-с Эдит, когда мы организовывали охрану, заставил улыбнуться Артура Ранса и ее самое. Однако ни супруги Дарзак, ни я не улыбнулись: со все возрастающей тревогой мы спрашивали себя, к чему клонит наш друг. — В самом деле? Вы снимаете охрану с замка, господин Рультабийль? Вы и в самом деле меня порадовали, хотя она мне нисколько не мешала, — воскликнула м-с Эдит с напускной веселостью (напускной испуг, напускная веселость — я находил, что в м-с Эдит вообще много напускного, но — странное дело! — это мне в ней нравилось). — Напротив, — продолжала она, — все это в какой-то мере удовлетворяло мои романтические наклонности. А снятию охраны я радуюсь потому, что, значит, господину и госпоже Дарзак больше не угрожает никакая опасность.

— После сегодняшней ночи это действительно так, — отозвался Рультабийль.

Г-жа Дарзак не сдержала резкого движения, но заметил его лишь я.

— Тем лучше! — вскричала м-с Эдит. — Слава богу! Но почему мой муж и я последними узнаем подобную новость? Ведь этой ночью произошло нечто любопытное? Речь идет, конечно, о путешествии господина Дарзака? Он ведь ездил в Кастеллар.

Г-н и г-жа Дарзак выказывали явные признаки смущения. Взглянув на жену, г-н Дарзак хотел было что-то сказать, но Рультабийль помешал ему.

— Сударыня, я понятия не имею, куда ездил этой ночью господин Дарзак, однако считаю нужным, просто необходимым, сказать вам одно: именно благодаря этой поездке ему и его жене никакая опасность больше не угрожает. Ваш муж, сударыня, рассказывал вам о страшной драме в Гландье и о преступной роли, которую в ней сыграл…

— Фредерик Ларсан. Да, сударь, мне все это известно.

— В таком случае вам должно быть также известно, что мы приняли меры по охране господина и госпожи Дарзак только потому, что снова видели этого человека.

— Совершенно верно.

— Ну так вот, господину и госпоже Дарзак никакая опасность больше не угрожает, потому что этот человек больше не появится.

— А что с ним стало?

— Он умер.

— Когда?

— Этой ночью.

— А каким образом он умер?

— Его убили, сударыня.

— Где же?

— В Квадратной башне.

При этих словах все вскочили; наше волнение было вполне объяснимо: супруги Ранс были ошеломлены известием, супруги Дарзак и я — тем, что Рультабийль не побоялся рассказать об убийстве.

— В Квадратной башне! — вскричала м-с Эдит. — Но кто же его убил?

— Господин Робер Дарзак, — ответил Рультабийль и попросил всех занять свои места.

Удивительное дело, но все покорно расселись, словно в такой момент нам больше было нечего делать, кроме как слушаться этого мальчишку. Однако м-с Эдит почти сразу же встала опять и, взяв г-на Дарзака за руки, воскликнула с неподдельной силой и восторгом (нет, я был решительно не прав, когда говорил, что в ней много напускного):

— Браво, господин Робер! All right! You are a gentleman [21]!

Затем, повернувшись к мужу, заметила:

— Вот настоящий мужчина! Он достоин любви. После этого она рассыпалась перед г-жой Дарзак в комплиментах (все-таки ей было свойственно все преувеличивать), принялась клясться ей в вечной дружбе и заявила, что в столь непростых обстоятельствах она и г-н Дарзак могут рассчитывать на нее и ее мужа, что они готовы показать следователю все, что будет нужно.

— В том-то и дело, сударыня, — прервал излияния Рультабийль, — что ни о каких следователях и речи нет. Нам они не нужны. Мы не желаем, чтобы они вмешивались. Ларсан умер для всех раньше, задолго до того, как его убили этой ночью; вот и пускай продолжает оставаться мертвым. Мы решили, что ни к чему снова затевать скандал — господин и госпожа Дарзак, а также профессор Стейнджерсон и без того много пережили, — и надеемся, что вы нам поможете. Новая драма разыгралась при столь таинственных обстоятельствах, что, если бы мы о ней не рассказали, вам и в голову не пришло бы что-либо заподозрить. Однако господин и госпожа Дарзак слишком хорошо воспитаны, чтобы забыть, как в таких обстоятельствах вести себя с хозяевами. Простая вежливость заставляет их сообщить вам, что этой ночью они убили у вас в замке человека. Но как бы там ни было, несмотря на уверенность, что мы сможем скрыть эту досадную историю от итальянского правосудия, нам нужно иметь в виду: она может всплыть наружу из-за какого-нибудь непредвиденного случая, и поэтому господин и госпожа Дарзак не хотят, чтобы вы рисковали — вдруг в один прекрасный день в окрестностях поползут слухи о том, что произошло под вашей крышей, или даже нагрянет полиция?

Молчавший до этих пор Артур Ранс встал и заговорил; лицо его было бледно.

— Фредерик Ларсан мертв. Что ж, тем лучше. Я рад этому больше, чем кто-либо, и если его настигло возмездие в лице господина Дарзака, то я первый поздравлю господина Дарзака. Но я полагаю, что господин Дарзак не прав, скрывая этот славный поступок. Лучше всего сообщить о нем в полицию, и как можно скорее. Если полиция у знает об этом деле из другого источника, представляете, в каком положении мы окажемся. Если мы сознаемся, то будем чисты перед правосудием; если нет — сделаемся злоумышленниками. О нас могут подумать все, что угодно…

Мистер Ранс был весьма взволнован трагическим происшествием, говорил заикаясь, словно сам убил Фредерика Ларсана, словно его уже обвинили в этом и тащат в тюрьму.

— Нужно все рассказать. Господа, нужно все рассказать!

— Я думаю, мой муж прав, — добавила м-с Эдит. — Но, прежде чем принять какое-либо решение, хотелось бы знать, как все случилось.