Семейное дело - Стаут Рекс (книги онлайн .txt) 📗
Когда ему нужно присесть здесь, наверху, он обычно выбирает одну из табуреток около стеллажа, но в этом помещении есть и достаточно вместительное кресло. Вулф направился к нему. Поскольку он страшно не любил запрокидывать голову, чтобы смотреть на стоящего перед ним собеседника, то я подтянул поближе один из крепких ящиков для пересылки растений в горшках и устроился на нем.
— Сегодня суббота, — заметил Вулф.
— Да, сэр. Паркер, вероятно, где-нибудь играет в гольф. Но даже если мне и удастся его разыскать, он ничем не сможет помочь — сегодня судьи не работают. А Коггин, вне всякого сомнения, приберег постановление на наш арест. Если хотите нынче спать в своей кровати, вам придется сосчитать до десяти и подумать о необходимости расстаться с нашими секретами. Не смотрите на меня так сердито. Я не пытаюсь уговорить, ничего не предлагаю, а лишь объясняю, к какому выводу я пришел, когда закончил с таблицей умножения. Мне кажется, что если мы полностью и раскроем карты, то все равно сможем и дальше вести расследование совершенного в наших частных владениях тяжкого преступления.
— Ты, однако, пытаешься уговорить меня выложить все начистоту, — проворчал Вулф.
— Отнюдь. Я готов, если только вы согласитесь. Уже одиннадцать часов, все равно пора идти вниз. Сейчас мы спустимся в кабинет, вы сядете в свое любимое кресло, откинетесь назад, закроете глаза и начнете упражнение с губами. Возможно, Кремер уже находится на пути к нам. А если нет, то он не заставит себя долго ждать и на этот раз может действительно захватить с собой пару наручников. Мы вышли сухими из воды с одним убийством; вам это так же хорошо известно, как и ему. Теперь речь пойдет о трех убийствах. Если белый передник заговорит, Кремер узнает об ужине и записке, о которой Пьер мне ничего не сказал.
Вулф встал и вышел. Он всегда передвигается так, будто весит всего двенадцатую, а не седьмую часть тонны. Когда дверь, ведущая в питомник, за ним закрылась, Теодор заметил:
— Когда ты появляешься здесь, то всегда приносишь плохие вести.
Быть может, Теодор в самом деле великий специалист по орхидеям, но как веселый собутыльник — выражение, которое я подсмотрел в энциклопедии, после того как Вулф назвал его вышедшим из употребления, — он никуда не годится. Поэтому я не стал ему отвечать и охотно оставил бы тяжелый ящик там, куда я его притащил, предоставив Теодору самому наводить порядок, но тогда я сделался бы похожим на него, и эта мысль удержала меня от опрометчивого поступка. Я подхватил ящик и, прежде чем удалиться, поставил его на прежнее место.
Вулф, разумеется, воспользовался лифтом. Когда я вошел в кабинет, он стоял возле большого глобуса и медленно поворачивал его. Видимо, решал, куда ему в настоящий момент сподручнее сбежать, возможно, вместе со мной. Усевшись за свой письменный стол, я начал:
— Как только Сол, Фред и Орри услышат новость, они сразу же позвонят, особенно Сол. Что я должен в таком случае сказать?
— Пускай позвонят в понедельник утром, — ответил Вулф, не оборачиваясь и крутанув глобус еще на несколько дюймов.
— В понедельник утром они могут уже томиться в кутузке.
— Тогда пускай позвонят, когда мистер Паркер организует их освобождение под залог.
Я встал и вышел, потом проследовал до лестницы и поднялся в свою комнату. Во-первых, желание угостить его пинком в обширный зад было столь велико, что следовало поскорее уйти туда, где я не мог бы его видеть, и, во-вторых, моя одежда отвечала условиям выходных дней в загородной вилле, но не соответствовала обстановке, в которой мне, возможно, придется провести конец недели. Доставая нужные мне вещи — поношенный пиджак и т. п. — и переодеваясь, я старался вспомнить, когда раньше он проявлял такое же упрямство, и не смог припомнить ни одного случая. Значит, для столь странного поведения должна существовать веская причина. Я продолжал размышлять над этой проблемой, когда зазвонил телефон, и я снял трубку.
— Резиденция Ниро…
— Ты здесь, Арчи? Мне показалось, ты собирался…
— Собирался, но услышал одну новость. Как видно, до твоих ушей она тоже докатилась.
— Да, только что — по радио. Подумал, что ты уже уехал, а Вулфу, возможно, нужна помощь.
— Совершенно верно. Ему нужен хороший пинок в зад, и я едва удержался, а потому поднялся к себе. Спросил его, что сказать, когда ты позвонишь, и он поручил мне передать тебе, чтобы ты позвонил в понедельник утром.
— Не может быть!
— Может.
— Черт возьми, разве он не понимает? Ведь теперь все выплывет наружу.
— Конечно, понимает. Если он хочет ночевать сегодня в своей кровати, сказал я ему, нам придется раскрыть карты. Но он лишь хмуро взглянул на меня. Что сообщило радио?
— Только то, что ее настигла пуля, и полиция ведет расследование, и что она — дочь Пьера Дакоса. Но я звоню не только, чтобы предложить свою помощь, но и доложить кое о чем. Я позвонил Люсиль сегодня утром в девять часов и сказал, что по поручению Ниро Вулфа мне нужно повидаться с ней и задать ей несколько вопросов. «Давайте спрашивайте», — заявила она. Но я ответил, что по телефону вести подобный разговор нецелесообразно, и она предложила встретиться у нее около полудня. Когда я звонил в десять часов, сперва сняла трубку какая-то женщина, видимо, та, которую ты называешь «белым передником». Я сообщил ей свою фамилию и что работаю на Ниро Вулфа.
— Прекрасно. Так даже еще лучше. Советую тебе уже теперь положить в карман зубную щетку.
— И парочку книг для легкого чтения. Если я наотрез откажусь отвечать на любые вопросы, у меня появится масса свободного времени на казенных харчах.
— Желаю приятно провести уик-энд, — сказал я и положил трубку.
У меня в комнате есть целая полка разнообразных книг, моих собственных, и я решил тоже выбрать себе одну, хотя мне было совсем не до чтения. Потом я подумал: «Фриц, вероятно, пребывает в недоумении, не понимая, что происходит» — и поспешил спуститься в кухню. Фриц стоял у большого стола, занятый своими кулинарными делами. В нормальных условиях я бы сразу определил, над чем он колдует, но сейчас мои мысли были заняты совсем другим. Все двери и стены на этом этаже звуконепроницаемые, и мне было непонятно, почему он, увидев меня, не удивился, а лишь спросил:
