Убийства в стиле Джуди и Панча - Карр Джон Диксон (книги без сокращений .TXT, .FB2) 📗
– Потом, потом, – ворчливо сказал Г. М. Он выглядел задумчивым. – Но черт возьми, не окажемся ли мы в затруднительном положении, если выяснится, что эта банкнота в сто фунтов была не из вещей Уиллоби?
Это наводило на размышления.
– Дело и так запутано, – сказал я, – а вы пытаетесь запутать его еще больше. Эта банкнота Уиллоби! Если бы это было не так… Послушайте, вы же не думаете, что в радиусе дюжины миль орудуют две банды фальшивомонетчиков, не так ли?
– О нет. Я просто сидел и думал, вы понимаете. Мы не добьемся многого, пока не перейдем к Серпосу и Бауэрсу. Мне пришла в голову мысль, что Серпос – это одновременно и ключ, и дверь в этом деле и что его двойная роль… да, это будет для нас еще та головная боль. Но Бауэрс… Я возлагал на Бауэрса большие надежды.
– Почему? – с любопытством спросила Эвелин.
– Однажды я уже встречался с Бауэрсом, и он показался мне дьявольски умным парнем. Чтоб мне сгореть, посмотрите, как он себя вел там, на вилле в Мортон-Эбботе! Когда он увидел, что на двери гостиной Хогенауэра не хватает шпинделя и ручки, то сразу же сообразил, что произошло, нагнулся к полу и нашел ручку, в то время как тугодум Кен и глазом еще моргнуть не успел! Знаете, это было не так уж плохо. Что ж, вы задавали себе много вопросов по поводу этой банкноты в сто фунтов, но пропустили самое важное. В обязанности Бауэрса входила уборка мусора, в том числе прочитанных газет. В сфере его деятельности также были кухня и подсобное помещение. Если кто-то и мог наблюдать, как крупная банкнота таинственным образом попала в «Дейли телеграф», то только Бауэрс. Неужели он никогда не читал газет после того, как их просматривал Хогенауэр? Большинство слуг читает. И, повторяю, он наблюдательный парень. Наконец, есть один момент, на который я хочу обратить ваше внимание. Кен, ты помнишь, как сегодня вечером я перечислял тебе заслуги Хогенауэра? Ты помнишь, что именно я назвал его величайшим достижением?
– Ты сказал, – ответил я, – что нет ничего такого, чего бы он не знал о гравюрах, чернилах или красителях.
– Хорошо, – сказал Г. М., и в этот момент раздался стук в дверь.
– Доктор Антрим, сэр, – доложил сержант Дэвис.
Глава шестнадцатая
Невероятный взломщик
Первое, что следует сказать про доктора Лоуренса Антрима, – это, как ни странно, то, что он уже не казался таким нервным или встревоженным, как накануне вечером. Но он все еще был взволнован – за свои тридцать лет Антрим так и не научился контролировать эмоции. Это могло бы стать для него серьезным профессиональным недостатком, если бы не самоуверенность, которая была ему присуща. Его появление внесло оживление в комнату, где даже кипучая энергия Г. М., казалось, пошла на убыль в этот ранний предрассветный час. И я понял, каким сонным был я сам.
Антрим едва ли выглядел добродушным, его глаза ввалились, а волосы цвета красного дерева были растрепаны. В руке у него была сигарета, которую он держал криво, направив зажженный конец к себе, будто защищая его. Окинув нас оценивающим взглядом, он плюхнулся в кресло, скрестил свои длинные худые ноги и сказал:
– Собираетесь повторить все это еще раз? Вы правы. Я не возражаю, спасибо. Вот! – Он посмотрел на меня. – Я должен извиниться перед вами. Когда я увидел, как вы уезжаете на той машине вчера вечером, я подумал, что это машина Чартерса, и решил, что вы мошенник…
– Это не единственная ошибка, которая была допущена вчера вечером, сынок, – сказал Г. М. – Вы с женой совершили еще более серьезную ошибку.
– Возможно, – спокойно ответил Антрим. – Мы все совершаем ошибки время от времени. Верно?
– Вздор! – сказал Г. М., открывая глаза. – Сынок, ты, кажется, подражаешь ей в своих манерах. Нет-нет. Честно говоря, тебе это не идет, да в этом и нет необходимости. Мы не в суде. Я хочу донести до тебя: мы знаем все о твоих страшных подозрениях по поводу того, что тебя преследуют люди из секретной службы с накладными бакенбардами. Это чушь. Мы не преследуем тебя. И никогда не преследовали. Так что выброси эти мысли из головы и забудь обо всех подозрениях, пока отвечаешь на мои вопросы.
Антрим слегка покраснел и его веснушки стали заметнее.
– Проклятье! – сказал он громко и замолчал, затем поерзал на стуле. – Вот! У вас неприятная привычка сбивать собеседника неожиданными вопросами.
– Ты сказал нам, что Пол Хогенауэр со своей бутылочкой стрихнина или бромида ушел от тебя около четверти одиннадцатого. Ты прогулялся и вернулся в дом около половины одиннадцатого. В это время дом был открыт и не охранялся. Где тогда была твоя жена? Быстро!
– Наверху, в нашей спальне, – ответил Антрим и поджал губы. – Вот! Подождите немного! Какое это имеет отношение к делу? – Он задумался, а затем его лицо просветлело. – Понимаю. Вы имеете в виду, что она могла услышать, как кто-то прокрался внутрь, чтобы поменять бутылочки? Но она ничего не слышала, иначе сказала бы мне.
– Сынок, откуда ты знаешь, что она была наверху, в спальне?
– Когда я вернулся, то слышал, как она говорила. Спальня находится как раз над этим кабинетом с аптекой. В кабинете есть аптека. Я мог слышать ее.
– Угу. Что ты делал после того, как вернулся?
– Я запер дом. Я вам об этом рассказывал.
– А когда ты закрылся в кабинете, – спросил Г. М., энергично кивая в сторону полуоткрытой двери, – ты запер створчатое окно так же, как и французское?
– Это что-то новенькое, – сказал Антрим. – Вы не спрашивали меня… Обычное окно? Нет. Я его не трогал. В любом случае я всегда держу его запертым, поэтому не было необходимости смотреть. Мы никогда его не открываем. Слишком неудобно его открывать, оно дьявольски плохо открывается.
– Вот как? Но знаешь ли ты, что кто-то взломал его в ту же ночь и проник в дом?
– О боже… – тихо сказал Антрим.
Его рыжеватые ресницы слегка дрогнули, но он не сводил глаз с Г. М., с удивлением разглядывая его. Он сидел неподвижно и прямо, сложив большие руки на колени, его сигарета почти полностью догорела. Взяв сигарету в левую руку, Антрим медленно поднял правую, опустил ее и щелкнул пальцами, как будто совершал какой-то ритуал.
– Боже, я так и знал! Я так и думал. И я готов поспорить, что видел того, кто это сделал.
– Видел, да? – небрежно спросил Г. М. – Но разве тебе совсем не было любопытно? Тебе часто приходится видеть, как люди проникают в ваш дом без каких-либо объяснений? Как получилось, что мы не слышали об этом раньше?
Антрим отмахнулся:
– Не надо меня доставать! Ясно? Ничего подобного не было. Ничего – серьезно. Я не был уверен… Дело было так. После того как запер дом, я поднялся в спальню – примерно без четверти одиннадцать. Но не мог заснуть…
Странным казалось то, что, несмотря на сбивчивость его речи (даже простая фраза «не мог заснуть» звучала так, словно плохой актер произносил реплики из плохого спектакля), в этом человеке чувствовалась определенная убежденность. Меня одолевали сомнения, я не знал, что и думать.
– Почему тебе не спалось? – спросил Г. М.
– Это вы меня об этом спрашиваете? – с горечью парировал Антрим. – Ха! Послушайте! Хорошо… Вы говорите, что вам известно, из-за чего мы с Бетти нервничали, а потом спрашиваете, почему я не мог уснуть! Потому что мы не понимали, что, черт возьми, происходит, – вот почему. Потому что это дьявольское письмо об ее отце пришло всего за день до этого…
– А раньше она не рассказывала тебе, – перебил Г. М., – кем был ее отец и чем он занимался? Нет? А кто такой Хогенауэр? О нем она тоже ничего не рассказывала?
– Я не имею к этому никакого отношения, – запальчиво бросил Антрим. – Думаете, меня это волновало? Вздор! Дело не в этом. Просто было интересно, что это за игра, вот и все. Только нервы. Думаете, я мог бы спокойно поговорить тогда с Хогенауэром? Я вас спрашиваю! – Речь его становилась все более невразумительной, он яростно размахивал узловатыми руками, что явно отражало его душевное смятение. – Вот еще забавная вещь. Я буду с вами откровенен. Помню, когда я сидел здесь и разговаривал с бедолагой Хогенауэром, я подумал: «Что, если мне подсыпать немного яда в твой бромид, а ты его запьешь минеральной водой?» Вы можете мне не верить, но именно об этом я и подумал…
