Дело о мрачной девушке - Гарднер Эрл Стенли (чтение книг .TXT) 📗

Мейсон вежливо улыбнулся.

– Возможно, ваша честь, мне в дальнейшем потребуется снова вызвать мистера Кринстона для продолжения перекрестного допроса, но в настоящий момент у меня больше вопросов нет, – объявил Мейсон.

Судья Маркхэм кивнул.

– У вас есть вопросы к свидетелю? – обратился он к Клоду Драмму.

– Сейчас нет, – ответил заместитель окружного прокурора, – но если адвокат защиты оставляет за собой право вызвать этого свидетеля для продолжения перекрестного допроса, я оставляю за собой право задать ему несколько вопросов после перекрестного допроса.

– Вам будет предоставлено это право, – постановил судья Маркхэм. – Продолжайте.

Клод Драмм драматично повысил голос.

– Я хотел бы пригласить мистера Дона Грейвса, – объявил он.

Дон Грейвс поднялся со своего места в зале суда и прошел вперед. Зрители оглядывались на него и перешептывались. Слушание дела об убийстве продвигалось очень быстро, что являлось необычным, а адвокат защиты, казалось, упускал много возможностей при перекрестных допросах. Однако те, кто знал Мейсона, не сомневались в нем, потому что его техника защиты в суде стала образцом среди адвокатов.

Было очевидно, что судья Маркхэм заинтригован так же, как и зрители. Время от времени он переводил задумчивый взгляд на спокойное и безмятежное лицо Перри Мейсона.

Дон Грейвс откашлялся и в ожидании посмотрел на Клода Драмма.

– Вас зовут Дон Грейвс, и вы работали двадцать третьего октября сего года и некоторое время до этого доверенным секретарем мистера Эдварда Нортона, не так ли?

– Да, сэр.

– Вы находились вместе с мистером Нортоном вечером двадцать третьего октября?

– Да, сэр.

– Когда вы в последний раз видели его в тот вечер?

– Примерно в половине двенадцатого.

– Вы видели его до этого?

– О да! Мистер Кринстон вышел из кабинета где-то в одиннадцать двадцать семь или двадцать восемь, и практически сразу же после ухода мистера Кринстона мистер Нортон вышел в приемную и заявил, что мне нужно съездить домой к мистеру Кринстону за какими-то документами.

– Что произошло потом?

– Мистер Кринстон спустился вниз, а мистер Нортон велел мне разбудить Питера Девоэ, шофера, чтобы тот отвез меня в дом Кринстона. Затем, как только я двинулся по направлению к лестнице, мистер Нортон крикнул: «Подожди! У меня появилась другая идея» – или что-то в этом роде. Он подошел к окну и позвал мистера Кринстона, чтобы спросить, не могу ли я поехать вместе с ним. Мистер Кринстон ответил, что он приехал на машине судьи Пурлея и ему требуется спросить разрешения, а я, предполагая, что судья Пурлей не будет возражать и что дорога? каждая минута, бросился вниз по лестнице и как раз открыл входную дверь, когда Кринстон кричал моему шефу, что судья Пурлей готов взять меня. Я подбежал к автомобилю судьи и сел на заднее сиденье, затем судья завел мотор, и мы поехали по петляющей дороге, пока не доехали до того места, что судья Пурлей показывал на карте.

– А дальше?

– Там я повернулся и посмотрел назад, – с драматизмом в голосе сообщил Дон Грейвс, – и увидел в заднее стекло машины то, что происходило в кабинете Эдварда Нортона.

– И что вы увидели?

– Я увидел, как человек поднял трость и ударил мистера Нортона по голове.

– Вы его могли узнать?

– Думаю, да.

– Кто это был, как вы решили?

– Я возражаю, – заявил Мейсон. – Вопрос требует вывода свидетеля и является наводящим. Этот свидетель заявил, что он думал, что может произвести идентификацию.

Судья Маркхэм, видимо, ожидал от Мейсона долгих споров по критическому вопросу. Никаких аргументов не последовало. Маркхэм посмотрел на Клода Драмма. Заместитель окружного прокурора пожал плечами:

– Свидетель заявил, что, по его мнению, он мог произвести идентификацию. Слово «думал» – просто разговорное выражение.

– Пожалуйста, разберитесь с этим вопросом, – постановил судья Маркхэм.

– Хорошо, – кивнул Клод Драмм и повернулся к свидетелю: – Мистер Грейвс, вы сказали, что подумали, что сможете идентифицировать этого человека. Что вы имели в виду?

– Я считаю, что понял, кто был этот мужчина. Я думаю, что узнал его. Я не мог четко разглядеть его лица, но я мог узнать его по манере держать голову, плечи и по общим очертаниям его фигуры.

– Этого достаточно, – заявил Клод Драмм. – Человеку не требуется видеть черты лица, чтобы идентифицировать кого-то. Возражение защиты касалось весомости, а не допустимости доказательств.

Судья Маркхэм в ожидании посмотрел на Мейсона. Адвокат молчал.

– Я отклоняю возражение, – объявил судья. – Отвечайте на вопрос, свидетель.

– Это был Роберт Глиасон, – сказал Дон Грейвс.

– В комнате находился кто-либо еще? – спросил Клод Драмм.

– Да, сэр.

– Кто?

– Женщина, сэр, одетая во что-то розовое.

– Вы хорошо разглядели эту женщину?

– Я видел часть ее плеча, какую-то часть волос и руку.

– Вы могли узнать ту женщину по тому, что видели?

Судья Маркхэм не дал свидетелю ответить.

– Я думаю, мистер Драмм, что, если я и разрешил первую идентификацию, поскольку возражение касалось весомости, а не допустимости доказательств, здесь свидетель видел лишь малую часть тела женщины на довольно большом расстоянии, как показывают план и карта. В данном случае возражение должно касаться и весомости, и допустимости доказательств, поэтому я принимаю возражение, относящееся к идентификации женщины.

– Ваша честь, – обратился к судье Мейсон, – никаких возражений по идентификации женщины сделано не было.

– Никаких возражений? – переспросил судья Маркхэм.

– Никаких, ваша честь.

– Хорошо, но я приму возражение, если оно будет сделано, – заявил судья.

– Возражений сделано не будет, – сообщил Мейсон.

По залу суда прошел шум.

– Хорошо, отвечайте на вопрос, – принял решение судья Маркхэм с побагровевшим лицом.

– Да, сэр, – сказал Дон Грейвс. – Я думаю, что это была Фрэнсис Челейн. В этом случае я не так уверен, как с Робертом Глиасоном, но считаю, что Фрэнсис Челейн. Она была одета, как Фрэнсис Челейн, цвет ее волос и манера держать плечи навели меня на мысль, что это Фрэнсис Челейн.

– Вы давно знаете Фрэнсис Челейн? – спросил Клод Драмм.

– Более трех лет.

– Вы жили с ней в одном доме все это время?

– Да, сэр.

– А она, насколько вам известно, имела в то время, когда вы видели ее в кабинете Эдварда Нортона, какое-либо платье или другой предмет туалета того цвета, как одежда на женщине, которую вы видели в окне?

– Да, сэр.

– Что вы сделали, если вообще что-либо сделали?

– Я сообщил спутникам, что увидел, и попросил развернуть машину.

– Я лично требую вычеркнуть этот ответ из протокола, – объявил судья Маркхэм. – Это несущественно и не относится к делу. Вопрос касался того, что дальше сделал свидетель относительно того, что происходило в кабинете. Разговоры между сторонами, имевшие место вне присутствия обвиняемых и не являющиеся частью того, что совершил сам свидетель или лично видел, недопустимы.

– Хорошо, – сказал Клод Драмм. – Что произошло потом? Что вы сделали относительно мистера Нортона?

– Я вернулся в дом, поднялся по лестнице в кабинет и обнаружил тело, лежавшее на столе с разбитой головой, – ответил Дон Грейвс.

– Вы можете проводить перекрестный допрос, – повернулся Клод Драмм к защитнику.

Мейсон встал и уставился на Дона Грейвса. В зале суда сразу же почувствовалось напряжение. Зрители поняли, что это кульминационная часть всего процесса.

– У вас хорошее зрение? – спросил Мейсон.

– Да.

– Вы считаете, что, сидя в движущемся на большой скорости автомобиле, в указанной точке, глядя в заднее стекло, вы моментально смогли узнать находившихся в кабинете?

– Да, сэр, я знаю, что смог.

– Откуда у вас такая уверенность?

– Я тогда понял, кто это, а в дальнейшем, чтобы проверить свою способность сделать подобное, я провел соответствующие эксперименты.