Дело наемной брюнетки - Гарднер Эрл Стенли (книги онлайн бесплатно серия .txt) 📗

– Да, сэр.

– Что вы сделали?

– Я поднял крышку мусорного бака, стараясь не оставлять отпечатки пальцев. Увидел, что бак наполнен мусором на три четверти. Я высыпал содержимое бака на разложенный брезент и нашел в мусоре револьвер тридцать второго калибра, номер сто сорок пять восемьдесят один.

– И что вы сделали с этим револьвером?

– Приложив все старания, чтобы не оставить новых отпечатков и не стереть тех, которые могли на нем находиться, несмотря на то что револьвер был в середине мокрых отбросов…

– Отложим выяснение, почему не было отпечатков пальцев на револьвере. Отвечайте только на вопросы. Что вы с ним сделали?

– Я доставил револьвер Альфреду Корбелу.

– Мистер Корбел является экспертом по оружию и отпечаткам пальцев в отделе по расследованию убийств?

– Да, сэр.

– А когда вы доставили ему это оружие?

– Как оружие, так и крышка от сборника были доставлены около семи часов сорока пяти минут того же дня.

– Это значит – третьего сентября?

– Да.

– Защита может задавать вопросы.

– У меня нет вопросов, – сказал Мейсон.

– Суд решил сделать перерыв на десять минут, – заявил судья Линдейл.

Мейсон бросил многозначительный взгляд на Пола Дрейка. Тот кивнул.

Глава 18

Когда спустя десять минут суд возобновил заседание, Гуллинг заявил:

– Моим следующим свидетелем будет Альфред Корбел.

Заняв место для свидетелей, Альфред Корбел представился как эксперт по оружию и дактилоскопии.

– Вот револьвер тридцать второго калибра, номер сто сорок пять восемьдесят один. Вы когда-нибудь видели его раньше?

– Да, видел.

– Когда?

– Впервые я увидел его в семь сорок пять третьего сентября, когда мне его доставил Сэмуэль Диксон. Я обследовал револьвер в лаборатории. Снова я увидел этот револьвер в ту же ночь, когда обвиняемая признала его своей собственностью.

– Вы проводили пробную стрельбу из этого револьвера?

– Да, сэр.

– Вы исследовали его на наличие отпечатков пальцев?

– Да, сэр.

– Вы нашли какие-нибудь отпечатки?

– Нет.

– Вы можете объяснить, почему не было никаких отпечатков?

– Когда револьвер был доставлен мне, то его покрывал слой липкой грязи. К отдельным частям револьвера прилип мусор, даже в пустом гнезде барабана была грязь. Принимая во внимание то, что револьвер был засунут в мусор, который впоследствии перемешали, я не надеялся, что мне удастся найти какие-нибудь пригодные для идентификации отпечатки.

– Оружие было заряжено?

– Пять гнезд в барабане было заряжено, и в одном гнезде пули не было. В этом гнезде находилась только пустая гильза.

– Проводили ли вы сравнение с пулей, которая была извлечена из черепа Хайнса?

– Да, сэр.

– И что показало исследование?

– Что пуля была выпущена из этого револьвера.

– Вы провели проверку крышки мусорного бака на наличие отпечатков пальцев?

– Да.

– Что вы обнаружили?

– Могу я попросить папку? – спросил Корбел.

Гуллинг подал ему папку. Свидетель открыл ее и вынул пачку фотографий.

– Этот снимок сделан с использованием зеркала, – сказал он, – и показывает ручку крышки с нижней стороны. На ручке видны многочисленные отпечатки пальцев, некоторые из них затерты, другие легко различимы.

– Обращаю ваше внимание на отпечаток, обведенный линией, – сказал Гуллинг. – Удалось ли вам его идентифицировать?

– Да, это отпечаток среднего пальца левой руки обвиняемой Аделы Винтерс.

– Защитник может спрашивать свидетеля.

– На ручке крышки мусорного бака вы обнаружили много отпечатков? – спросил Мейсон.

– Да. Большинство из них очень отчетливы.

– Они настолько отчетливы, что их можно идентифицировать?

– Вы имеете в виду сравнение их с другими отпечатками?

– Да.

– Я могу это сделать.

– Вы связаны с управлением полиции?

– Как эксперт да.

– Вы получаете от полиции заказы на экспертизы?

– Я не совсем понимаю то, что вы имеете в виду. Если вы хотите сказать, что полиция диктует мне то, что я должен говорить, то вы ошибаетесь.

– Но полицейские говорят вам, что вы должны сделать?

– Ну… да.

– И следовательно, если полиция работает над сбором обвинительных доказательств против кого-нибудь, то ваши экспертизы направлены на этого человека?

– Как вы это понимаете?

– Возьмем, например, это дело, – сказал Мейсон. – Вы пытались и пытаетесь найти доказательства, выявляющие связь Аделы Винтерс с убийством. Вы не решаете загадки, а лишь пытаетесь обвинить Аделу Винтерс.

– Не вижу в этом никакой разницы. Это одно и то же.

– Нет. Не одно и то же. Возьмите хотя бы эти отпечатки пальцев. С той минуты, как вы обнаружили, что один из них принадлежит Аделе Винтерс, вы достигли цели, не так ли?

– Очевидно.

– Другими словами, вас интересовали папиллярные линии на крышке бачка только потому, что они могли быть доказательством против обвиняемой?

– Мне так кажется, но я не знаю, к чему вы стремитесь, господин адвокат. Конечно, если она держала эту крышку в руках, то это несомненная улика. И я старался это установить.

– Вот именно. Но вы не пробовали установить, кому принадлежат другие отпечатки пальцев?

– Ах вот в чем дело! – усмехнулся свидетель. – Десятки человек имели доступ к мусорным бакам. Люди из кухни отеля пользовались бачками и поднимали крышки в течение всего дня. Я хотел бы подчеркнуть, что я был занят только обнаружением и идентификацией отпечатков, доказывающих, что обвиняемая Адела Винтерс поднимала крышку бака.

– Вот именно! – воскликнул Мейсон. – Другими словами, вы хотели найти определенную улику, необходимую, чтобы против обвиняемой можно было возбудить уголовное дело. Когда вы ее нашли, то прекратили дальнейшие исследования. Так это было?

– В этом конкретном случае – так.

– Почему вы не пытались идентифицировать другие отпечатки?

– Потому что они меня не интересовали. Я получил задание проверить, поднимала ли обвиняемая Адела Винтерс крышку бака.

– А когда вы заявили, что крышку поднимали несколько раз в течение дня, вы сказали это без всяких доказательств или у вас были веские причины для такого заявления?

– Да… были.

– Какие, например?

– Что ж, ведь очевидно, что так должно было быть.

– Какое свидетельство заставляет вас так предполагать?

– Ничего… ничего из того, что я видел бы сам. Но это же очевидно из доказательств!

– Прошу указать на пункты в доказательствах, которые указывают на то, что мусор подсыпался постепенно.

– Но, – сказал Корбел, – возьмите хотя бы показания Сэмуэля Диксона. Когда он нашел револьвер, тот был погребен глубоко в мусоре, а это указывает на то, что с того времени, когда револьвер бросили в бак, над ним скопилось много отходов.

– Каким образом это доказано?

– Но, мистер Мейсон, – перебил Гуллинг, – все это только лишний обмен словами со свидетелем на тему интерпретации улик.

– Ваша честь, этот человек признал, что он исследовал улики только с целью найти доказательства против обвиняемой Аделы Винтерс, а не с целью установления истины, – возразил Мейсон.

– Но разве не очевидно, что все именно так и было, как утверждает обвинение? – с некоторой дозой нетерпения спросил судья Линдейл.

– Нет, ваша честь.

На лице судьи отразилось удивление.

– Я был бы доволен, если бы услышал мнение защиты по этому поводу, – сказал он скептически.

– Предполагается, – сказал Мейсон, – что так как этот револьвер был найден закопанным в мусоре, то это означает, что время от времени в течение дня в бак выбрасывали еще порции отходов. Обращаю внимание, ваша честь, на фактор времени. Из-за недостатка персонала ресторан в отеле «Лоренцо» закрывается в час сорок и остается закрытым до половины седьмого вечера. Думаю, что разговор с персоналом кухни позволит установить, что последний мусор выбрасывался до двух часов дня и уже больше ничего не добавлялось до без десяти восемь вечера. Теперь, если высокий суд захочет посмотреть с этой стороны на свидетельства, то он сможет заметить довольно странную ситуацию. Если обвиняемая Адела Винтерс бросила револьвер в бак в двадцать минут третьего и если над револьвером собралось много мусора к тому моменту, когда полиция обследовала содержимое бака, то это хороший пример улики. Но если не добавлялось никакого мусора с того момента, как обвиняемая была у бака, и до того момента, как полиция вытащила револьвер, в таком случае очевидно: что бы ни делала обвиняемая Адела Винтерс, она не могла бросить револьвер. Он должен был быть помещен туда раньше.