Ночь у Насмешливой Вдовы - Карр Джон Диксон (читать книги онлайн .txt) 📗
— Сэр Генри! — произнесла пораженная Марион.
— Кыш отсюда! — Г.М. довольно ощутимо шлепнул Вэтью пониже спины; хотя она, привыкшая к таким знакам внимания, отнеслась к поступку Г.М. вполне благосклонно, Марион была потрясена до глубины души.
— Послушайте, мисс Тайлер, — предложила Вэтью, когда они обе направились к двери. — Вот что я вам скажу. Сейчас четвертый час дня, но, если хотите, пойдемте разопьем по стаканчику портвейна.
— Но я… Да! Это очень мило с вашей стороны.
— А когда спуститесь вниз, милые дамы, — Г.М. ткнул пальцем в Вэтью, — пришлите ко мне полицейского. Провалиться мне на месте, неужели прилично заставлять инспектора полиции ждать целый день? Пусти немедленно!
Глава 13
— Садитесь, инспектор Гарлик.
— Спасибо, сэр, — пробормотан инспектор.
Инспектор Гарлик, высокий, плотного сложения мужчина с узкими глазами и родимым пятном на щеке, осторожно сел и посмотрел на великого человека поверх стола, с которого перед его приходом все успели убрать.
Важный чин из Лондона скрестил руки на затылке и курил черную сигару. Когда Г.М. хотел, его взгляд становился холодным и смертоносным, как у змеи. Инспектор Гарлик не мог не признать, что старый плут, несомненно, важная персона.
Но инспектор знал и другое: его собственное начальство давно оторвано от повседневной, практической работы. Интересно, много ли известно старику о том, что в действительности представляет собой работа полиции?
Г.М. вынул сигару изо рта и разместил ее на краю пепельницы.
— Полагаю, — заметил он, — вам здорово надрали задницу по поводу этого дела? Да вижу, так и было. Поэтому забудем все и начнем с самого начала.
Тяжелый груз свалился с души Дэвида Гарлика.
— Я хочу выяснить, — продолжал Г.М., — много ли вам известно о том, что в действительности представляет собой работа полиции… В чем дело, сынок?
— Ни в чем, сэр… мм… в самом деле ни в чем.
— Большинство людей, даже таких начитанных, как Рейф Данверс, полагают, что примерно девяносто процентов анонимных писем пишутся женщинами-психопатками. Это так или нет?
Памятуя о холодном взгляде Г.М., Гарлик нарочито медленно положил на стол шляпу.
— Сэр, — ответил он, — я бы не ответил безоговорочно ни «да», ни «нет». Позвольте мне все объяснить.
— Хорошо. Позволяю.
— Грубо говоря, — начал Гарлик, не желавший ударить в грязь лицом, — анонимщиков можно разделить на четыре категории. Хотя многие авторы анонимок принадлежат сразу к нескольким.
— Угу. Дальше!
— Первых, — продолжал Гарлик, — можно назвать «информаторами». Такой пишет прямо в полицию или властям. Доносит на все подряд — от убийства до жестокого обращения с детьми. Самый распространенный тип частенько доносит на того, кого только что оправдали в суде. Информаторы отличаются особой злобностью, правды в их творениях можно не искать.
Г.М. кивнул.
— Информаторы, — повторил он. — Вы ничего не забыли?
— Извините, сэр! Количество мужчин и женщин в данной категории примерно равно. Однако в стоук-друидском деле информаторами и не пахнет.
— Верно, сынок. А другие?
— Второй тип, — продолжал Гарлик, — можно назвать «мстителями». Такой шантажирует, угрожает и требует денег за молчание. Обычно мстит уволенный лакей, служащий, человек, испытывающий сильную личную ненависть к жертве. Иногда в его писаниях содержатся и правдивые сведения. Следующий… о, простите. Ко второй категории по большей части относятся мужчины.
Г.М. снова кивнул.
— Мститель, — проворчал он, — к нашему случаю тоже не подходит. Мстителей можно вычеркнуть; денег сейчас никто не требует. Долой их!
— Третий… — Гарлик замялся и продолжил не сразу: — Что ж, сэр! Людей данного склада можно назвать «спятившие надоеды». Стоит кому-то возвыситься в глазах общественности, хотя бы ненадолго — скажем, летчику или судье, который вел громкое дело, — и наш аноним, не в силах вынести чужой славы, начинает закидывать его грязью. Его мотив — зависть. Такие люди принадлежат к третьей категории, они ненавидят то, чего не могут получить. Как Гитлер… По большей части к данной категории принадлежат мужчины. Но и они к нашему делу не подходят. — Инспектор поднял на Г.М. светло-серые глаза. — Верно?
Г.М. оставался невозмутимым.
— Сынок, — проворчал он, — я и так слишком часто говорил «да» или «нет». Хотя насчет данной категории все правильно, и я согласен, что… Не важно! Кого же мы отнесем к четвертой, последней категории?
— Четвертая категория, — негромко ответил инспектор, — это как раз наш случай.
— Интересно!
Инспектор Гарлик сощурил и без того узкие глаза и постучал пальцем по столешнице.
— К прежним типам относились в основном мужчины. — Он снова постучал по столу. — Но сейчас мы рассматриваем четвертый. Здесь количество мужчин и женщин примерно половина на половину, хотя чаще перевес оказывается на стороне женщин.
— Что за тип?
— Психопатка с… ну да, каким-нибудь комплексом на сексуальной почве. Вот почему еще минуту назад я не мог дать вам прямого ответа. Не мог или не хотел. Извините, сэр, вы не возражаете, если я буду ходить во время рассказа?
Блеклые, почти невидимые брови Г.М. взлетели вверх.
— Чтоб мне лопнуть, да нисколько! Это ведь не камера, сынок!
— Допустим, — продолжал инспектор Гарлик, расхаживая по комнате, — люди часто неверно судят о психопатках. Мы привыкли считать, что психопатки — женщины среднего или пожилого возраста, некрасивые, незамужние… и у них еще много других «не». Но нам с вами известно, что среди них часто попадаются молодые, красивые, замужние… словом, какие угодно. Вы согласны со мной, сэр?
— Согласен. Само собой разумеется.
— Я перечислил все категории?
— Я не говорю ни «да», ни «нет». Я просто устроил вам маленький экзамен… Кстати, вы сами читали хоть одно из этих писем?
Несмотря на невозмутимое, «покерное» лицо инспектора, было ясно, что замечание Г.М. задело его за живое. Однако он понимал, что единственным выходом для него было говорить правду.
— Нет, сэр. Когда я приезжал сюда раньше…
— Я же сказал, что прежние дела мы обсуждать больше не будем.
— Спасибо. Я говорил с мисс Энни Мартин, сестрой Корделии Мартин, но она, естественно, и не заикнулась ни о каких письмах; она уверяла, что произошел несчастный случай. И все же я обошел деревню и опросил нескольких свидетелей. Мне стало ясно, что речь идет об анонимных письмах. — Гарлик щелкнул пальцами. — Когда дело происходит в таком маленьком населенном пункте, кто же может писать анонимные письма, кроме женщины — возможно, молодой и привлекательной?
— Вы раньше сталкивались с чем-нибудь подобным?
— Еще бы, сэр! — немедленно отозвался инспектор. — Сталкиваться-то сталкивался, но таких дел еще не вел. Похожий случай произошел в Корнуолле, когда я был констеблем, перед самой Мировой войной. Другой случай был в Гластонбери; я тогда был сержантом. А теперь вот здесь.
Постукивая пальцами по внушительному животу, Г.М. бросил взгляд на запертый буфет, в замке которого торчал ключ.
— Вон там, — заявил он, — вы найдете плетеную корзинку с целой кучей писем. Чтобы добыть их, викарию пришлось прочесть своим прихожанам необычно резкую проповедь; но я одобрил его план, потому что другого способа заполучить анонимные письма не было. Возьмите корзинку и прочтите все не спеша. Вдруг вы заметите нечто такое, что сразу наведет вас на нужный след.
Инспектор Гарлик повиновался. Он поставил корзинку на стол. Испросив разрешения закурить, зажег трубку, надел очки и с карандашом в руке перечел все письма — каждую строчку, — а также записки Уэста. Время от времени он что-то помечал. Он не спешил, а Г.М. не торопил его. Вытащив из своего старого доброго чемодана роман Диккенса «Тайна Эдвина Друда», он углубился в чтение. Читая, он выкурил две сигары.
Начало смеркаться. Улица затихала. Служанка, просунувшая голову в дверь, чтобы предложить чаю, поспешно убралась, когда Г.М. метнул на нее зловещий взгляд. Наконец, инспектор Гарлик снял очки и отложил в сторону блокнот и карандаш.
