Дело разведенной кокетки - Гарднер Эрл Стенли (книги бесплатно без TXT) 📗
– Вы уже не питаете никаких чувств к обвиняемой, то есть к своей бывшей жене? – спросил Мейсон.
– Я очень люблю Люсиль. Но на свой, конечно, лад.
– И, желая оказаться в ее глазах умным, посоветовали никому ничего не говорить и подбросить револьвер около тела, чтобы инсценировать самоубийство.
– Это неправда. У вас нет доказательств. Обвиняемая могла так утверждать, но это абсурд. Ваше обвинение совершенно ложно.
– И вы не подсказали ей никакого выхода из положения, в котором она оказалась?
– Конечно нет.
– Но вы утверждаете, что она вам небезразлична.
– Да.
– И вы отнеслись к ее предложению хладнокровно, расценивая его просто как обычный бизнес?
– Нет, сэр. Я интересуюсь Люсиль. Я хотел удостовериться, что она не пустит деньги на ветер.
– Однако ваши чувства к бывшей жене – дружба, уважение и желание предостеречь, чтобы какой-нибудь мошенник не обобрал, – не помешали самому обобрать ее, давая на пять тысяч меньше? – сладким голосом вопросил Мейсон.
– Я не хотел ее обманывать.
– Так почему же скрыли, что готовы принять ее предложение?
Поразмыслив немного, Бартон сказал:
– Думаю, в силу привычки. При деловых переговорах никогда не подаю виду, что доволен.
– Но-но, сэр, – сказал Мейсон, – вы знали, что делали. Вы намеренно скрыли желание принять ее предложение.
– Вы сказали об этом уже несколько раз, – перебил Гамильтон Бергер.
– Я считаю, что адвокат имеет право говорить об этом. Это уточняет мотивы, которыми руководствуется свидетель, и позволяет суду оценить его характер, – возразил судья Осборн.
– Ну ладно! – вдруг почти крикнул Бартон. – Я ее обманул. Я учуял возможность хорошего бизнеса и захотел этим воспользоваться. Что тут плохого?
– Ничего, – ответил Мейсон. – Благодарю за откровенность, мистер Бартон. Теперь еще один вопрос. Как вы сказали, обвиняемая в конце концов призналась, что в гараже был труп ее первого мужа?
– Я этого не говорил.
– Прошу секретаря суда прочитать соответствующую часть протокола, чтобы напомнить ваши слова.
Наступило напряженное молчание. Секретарь суда переворачивал страницы, отыскивая нужное место. Уиллард Бартон заерзал на стуле.
– Нашел, – произнес секретарь. – Вопрос: «Она объяснила, почему хочет уехать?» Ответ: «Сказала, что в ее гараже лежит труп мужчины. В конце концов призналась, что это ее первый муж и, если это откроется, рухнут все ее планы».
– Благодарю вас, – сказал Мейсон. – Объясните, мистер Бартон, что вы имели в виду, когда употребили выражение «в конце концов призналась… ее первый муж»?
– Ну, что в конце концов она призналась, и все.
– Она не сказала это сразу?
– Нет.
– Только после ваших вопросов?
– Пожалуй, так.
– Значит, вы разговаривали на эту тему, вам показалось, что она что-то скрывает, и поэтому вы допытывались, что именно?
– Скажем, так.
– Чтобы добиться от нее этого «в конце концов призналась», вы должны были настаивать?
– Ну что же… В определенной степени – да.
– Вы ей сказали, что не сможете помочь, если она не скажет правду, или что-нибудь вроде этого?
– Да.
– И она в конце концов сказала правду?
– Да.
– И тогда вы решили ей помочь?
– Нет.
– Но вы обещали помочь, если она скажет правду. Пока она этого не сделает, вы ничего не предпримете. Поэтому-то она «в конце концов призналась», в чем эта правда. Должно ли считаться, что вы не сдержали обещания?
Бартон заколебался, переменил позу и умоляюще посмотрел на Бергера.
– Было так? – настаивал Мейсон.
– Я ей не помог, – пробормотал Бартон.
– Я так и думал, – с презрением подтвердил Мейсон. – Это все, мистер Бартон.
Бартон сошел со свидетельского места, двинулся было к столу, за которым сидел Мейсон, будто хотел что-то сделать, но, заметив холодный, твердый блеск глаз адвоката, передумал и отошел.
– Вызываю Артура Колсона, – сказал Бергер, не обращая больше внимания на Бартона.
Артур Колсон подошел к месту для свидетелей. Он беспокойно и оценивающе блуждал взглядом по залу, старательно избегая взгляда окружного прокурора и не смотря на стол, за которым сидели Мейсон и Люсиль Бартон.
Колсон назвал суду свое имя, фамилию, возраст, занятие и адрес.
Гамильтон Бергер вынул револьвер.
– Я хочу показать вам револьвер «смит-и-вессон» тридцать восьмого калибра, номер S65088. Вы его когда-нибудь видели?
Колсон вынул из кармана бумажку и прочитал:
– Я отказываюсь отвечать на этот вопрос, потому что ответ может быть использован против меня.
– Вы купили этот револьвер у «Рашинг-Крик меркантайл компани»?
– Я отказываюсь отвечать на этот вопрос, потому что ответ может быть использован против меня.
– Это вы вписали имя Росса Холлистера в реестр оружия?
– Отказываюсь отвечать по той же причине.
– Хартвелла Питкина убили вы?
– Нет.
– Вы его знали?
– Нет, не знал.
– Это вы положили данный револьвер рядом с телом Хартвелла Питкина в гараже на Саут-Гондола, 719 пятого числа этого месяца?
– Нет.
– Это все, – сказал Гамильтон Бергер.
– Минутку, – отозвался Мейсон. – Еще один вопрос к свидетелю. Это оружие было когда-нибудь вашим?
– Я отказываюсь отвечать, потому что ответ может быть использован против меня.
– Вы брали его когда-нибудь без ведома Люсиль Бартон?
– Я отказываюсь отвечать, потому что ответ может быть использован против меня.
– У вас когда-нибудь был ключ от квартиры Люсиль Бартон?
– Нет.
– Я покажу вам два письма, напечатанных на машинке. Одно из них было адресовано в Детективное агентство Дрейка, другое – мне. В первом говорится о ключе от квартиры Люсиль Бартон. Во втором – о ключе от ее секретера. Написали ли вы какое-либо из этих писем?
– Нет. Не писал.
– Это все, – сказал Мейсон.
– Это все, – сообщил Бергер.
Слово взял судья Осборн.
– Вследствие весьма неудовлетворительных ответов свидетеля на вопросы, которые в этом деле имеют большое значение, суд считает, что ведомство окружного прокурора должно предпринять определенные действия для выяснения ситуации.
– Хорошо, ваша честь, – сказал Бергер устало. – Мы представляем себе разные возможности этого.
– И осложнения, – подсказал судья Осборн.
– И осложнения, – повторил Бергер.
– Хорошо, – сказал судья Осборн. – У вас ведь есть еще свидетель, которого вы хотели бы допросить до перерыва в заседании суда?
– Если позволите, ваша честь, мне бы хотелось подождать…
– Суд объявляет перерыв до четырнадцати часов. Обвиняемая может остаться под арестом у шерифа. Свидетели, вызываемые в суд, должны явиться к четырнадцати часам.
Когда публика встала с мест и направилась к выходу, Мейсон знаком подозвал Пола Дрейка.
– Боюсь, Пол, не смогу пойти с тобой пообедать.
– Почему, Перри?
– Надо позвонить кое-куда, а это может занять часа два. Но вы с Деллой где-нибудь подкрепитесь.
– Где твоя душа? – с улыбкой спросил Дрейк.
– Она так долго сидела в пятках, что, наверное, еще не скоро привыкну ощущать ее там, где положено.
Глава 28
Когда в два часа дня заседание суда возобновилось, Гамильтон Бергер, явно чем-то обеспокоенный, сказал:
– Ваша честь, в этом деле сложилась необычная ситуация. У меня есть все основания считать, что Перри Мейсон может быть связан с оружием преступления, поскольку на нем найден отпечаток его пальца. Я надеялся также доказать, что Мейсон был с обвиняемой в гараже, когда там был убит человек. Доказательство опознания отбито, как мячик, потому что был применен хитрый юридический трюк, на что я хотел бы обратить внимание суда. Свидетель мог с уверенностью произвести опознание.
– Да, конечно, – ответил судья Осборн. – В этом и состоит слабая сторона доказательств, основанных на опознании. Свидетель видел высокого мужчину в бежевом плаще и серой шляпе. Он не видел хорошо и вблизи его лица. Такому описанию могут соответствовать много мужчин. Опознание женщины более убедительно благодаря описанию ее оригинальной одежды. Но высоких мужчин в бежевых плащах и серых шляпах в то время, когда свидетель Гошен видел эту пару около гаража, было в городе, наверное, несколько тысяч.
