Дело супруга-двоеженца - Гарднер Эрл Стенли (первая книга txt) 📗
– Который был час?
– Без нескольких минут полночь.
– И ворота были открыты?
– Ворота были закрыты в десять, но брат открыл их, когда Фрэнклин Гиллетт позвонил нам и сказал, что приедет, чтобы обсудить важный вопрос.
– Фрэнклин Гиллетт так прямо и сказал вам, что собирается совершить убийство?
– Да. Он, правда, не назвал имени жертвы, но предупредил, что будет замешан в убийстве и ему совершенно необходимо иметь алиби, которое не сможет оспорить полиция. Он хотел, чтобы я обеспечил ему такое алиби… Он был в курсе того, что на тот момент считалось, будто я нахожусь в Бейкерфилде. Фрэнклин требовал, чтобы я под присягой показал, что он якобы узнал о том, где я нахожусь, что у нас было дело, требующее обсуждения, что он приехал ко мне в Бейкерфилд и что мы находились в мотеле вместе с одиннадцати часов вечера.
…Я был очень расстроен, – продолжал Бакстер, – очень расстроен тем, что с моего брата была сорвана маска и разоблачен его маскарад. Мне надо было что-то предпринять, чтобы этого не случилось. Но разве можно оспорить такое доказательство, как отпечатки пальцев?! Я и раньше говорил ему, что за свои ошибки придется платить…
– Думаю, – заявил Перри Мейсон, – что этого вполне достаточно. У меня больше нет вопросов. Желает ли окружной прокурор продолжить перекрестный допрос?
Гамильтон Бергер нахмурился, повернулся к Нельсону. Они шепотом посовещались, потом он беспомощно посмотрел на судью Лапорта и сказал:
– Вопросов нет.
– А теперь, – заявил Перри Мейсон, – я прошу вызвать одного из свидетелей обвинения для продолжения перекрестного допроса.
– Кто является этим свидетелем? – спросил судья.
– Нелл Арлингтон, – сообщил Мейсон.
– Если суд позволит, – вмешался Гамильтон Бергер, – мы снимаем свой протест. Как мы себе представляем, задача нашего учреждения состоит в том, чтобы преследовать людей, обвиняемых в преступлениях. Но когда в ходе расследования возникают некоторые особые обстоятельства, мы не можем забыть о том, что наша основная задача – стоять на страже справедливости.
Судья кивнул и изрек:
– Благодарю вас за это заявление, мистер окружной прокурор. Вы так хорошо объяснили нам задачи вашего учреждения. Мисс Арлингтон, пройдите, пожалуйста, вперед.
Нелл Арлингтон неохотно встала.
– Вы уже принимали присягу, – пояснил судья Лапорт, – поэтому займите место свидетеля.
Нелл Арлингтон прошла вперед.
Мейсон задал вопрос:
– Вы уже давали показания относительно того, что часто выполняли обязанности секретаря подсудимой, что имели доступ к спискам ее возможных клиентов, которые она получала, поэтому иногда сообщали ей эти данные, если она звонила по телефону.
– Да, – хрипло подтвердила свидетельница.
– И когда эти данные передавались вам по телефону, вы записывали их и потом рассылали сообщения?
– Да.
– Я заметил, что в списке, который содержит имя миссис Фрэнклин Гиллетт, проживающей по Трибли-уэй, 671, одиннадцать имен вместо десяти, что запись с адресом на Трибли-уэй – последняя в списке, и, похоже, запись эта сделана на другой пишущей машинке, нежели остальные десять. Полагаю, мисс Арлингтон, вы добавили это имя уже после того, как список был получен по почте. И теперь, прежде чем ответить на вопрос, вспомните, что находитесь под присягой, что имена в этом списке могут быть легко проверены через центральное бюро и, наконец, что шрифт каждой пишущей машинки так же индивидуален, как почерк человека, и эксперт, изучив этот документ, без труда установит, что шрифт, которым напечатано это имя, принадлежит именно вашей пишущей машинке.
Последовало долгое молчание, и Нелл Арлингтон призналась:
– Да, это имя впечатала я.
– А причина, по которой вы сделали это, – сказал Мейсон, – состояла в том, что вы начали что-то подозревать. Вы хотели узнать, кто живет по этому адресу.
– Просматривая вещи человека, которого я считала своим мужем, я нашла водительское удостоверение на имя Фрэнклина Гиллетта, где был указан именно этот адрес – Трибли-уэй, 671. Возраст человека, описание его внешности совпадали точно. Я не знала, что и подумать. Не знала, вымышленное это имя или здесь что-то другое. Мне хотелось узнать, что за всем этим кроется, поэтому я вписала это имя, зная, что моя подруга Гвинн Элстон позвонит по этому адресу и я смогу все узнать так, чтобы она не догадалась, что здесь у меня личный интерес.
– Но, – предположил Мейсон, – что-то произошло, что заставило изменить ваши намерения?
– Да, произошло, – согласилась женщина. – И вы сами знаете, что именно. Мужчина, которого я считала своим мужем, был двоеженцем. И я оказалась одной из двух его жен. Мой муж, или мужчина, которого я считала своим мужем, узнал, что Гвинн должна звонить по этому, второму его адресу, и, естественно, предположил, что она узнает о его двоеженстве и все расскажет мне. И задумал убить ее, чтобы она не могла сделать этого. Он приготовил джин с тоником и добавил туда стрихнина. Я ничего не знала об этом до тех пор, пока Гвинн не покинула дом и не ушел он сам, пока я не нашла пузырек с таблетками стрихнина, который он оставил, после того как взял его из аптечки. Я думала, Гвинн вылила этот отравленный напиток в раковину умывальника. И мне казалось, что муж сделал этот напиток чересчур крепким.
…Когда Гвинн вернулась в тот вечер домой, да еще с оружием, я почувствовала, что пришло время открыть все карты. Сначала я пыталась заставить ее рассказать мне все, но она не сделала этого. Я видела, что она лжет. И я подложила ей в молочные гренки веронал. Когда она крепко заснула, я забрала оружие и вышла, чтобы разыскать мужа.
– И как вы начали отыскивать его? – поинтересовался Мейсон.
– Мне было известно, что в течение некоторого времени он жил тем, что брал дань с Джорджа Белдинга Бакстера. Я не знала причины этого и решила выяснить ее, поехав в имение Бакстера. Взяла с собой револьвер, который вытащила из-под подушки Гвинн, когда та заснула. Я была уверена, что мистер Бакстер владеет ключом от этой тайны… ну, и мне почему-то казалось, что там я найду своего мужа.
– И вы нашли его там?
– Я подъехала как раз в тот момент, когда мой муж выходил из дома. Я поймала его, как говорится, с поличным.
– И?.. – спросил Мейсон.
– Он увидел меня. Захотел узнать, что мне здесь нужно, и, когда я обвинила его… ну, сказала, что знаю, что он хочет убить меня, он набросился на меня и принялся душить. Я нажала на спусковой крючок револьвера. Он повалился назад, на газон. А я… я просто развернулась, выехала через открытые ворота и вернулась домой. И снова засунула револьвер под подушку Гвинн.
Мейсон с чем-то вроде поклона повернулся к Гамильтону Бергеру:
– Думаю, что на этом вопросы защиты можно закончить.
Глава 16
Мейсон, Делла Стрит и Пол Дрейк сидели в адвокатской конторе и обсуждали только что закончившееся дело.
Мейсон сказал:
– Вот как важно упорно добиваться цели, шаг за шагом. Ясно, что даже малейшая деталь может решить весь исход дела. Домоправительница говорила правду о том, что потеряла револьвер. Фрэнклин Гиллетт, вернувшись к себе на Трибли-уэй после визита к своей второй жене на Мандала-драйв, заметил оружие на обочине дороги. Это был новый и хороший револьвер, и он, без сомнения, остановил машину, поднял его и забрал с собой домой. И этими немудреными действиями втянул Джорджа Белдинга Бакстера в дело. Конечно, в тот момент он не имел никакого представления о том, откуда взялся револьвер. Для него эта находка явилась словно манной небесной – револьвер, валяющийся на обочине дороги!.. Он просто поднял его и забрал себе.
…У Гиллетта было абсолютно верное средство для шантажа, – продолжал Мейсон. – Ему оставалось лишь в любой момент запускать руку и брать сколько захочется. А Джордж Белдинг Бакстер был уже крупным предпринимателем с положением в обществе, когда его брат попал в беду и бежал из-под стражи на пути к месту заключения. При этом был убит полицейский, но, скорее всего, его брат был тут ни при чем и мог бы оправдаться. Джордж изменил свое второе имя, стал жить с братом под именем Корли Л. Кетчум, и они вместе начали вести дела. Бакстер процветал. В газетах намеревались поместить его фотографию. Естественно, так как брат был его партнером, то собирались дать фотографию обоих братьев. Это-то и вызвало сложности. Корли в этом тандеме находился на положении вроде человека незначительного и вынужден был изображать из себя садовника и домоправителя. Выглядело все весьма поэтично… Горман Гиллетт отсидел в тюрьме, вернул свой долг обществу и был готов зажить новой жизнью, пусть даже очень скромной. Несмотря ни на что, это была бы весьма независимая жизнь.
