Лунный камень - Коллинз Уильям Уилки (смотреть онлайн бесплатно книга .TXT) 📗

Было ясно, что подозрения сыщика Каффа были возбуждены ответами слуг на допросе. А две служанки (кроме самой Розанны), остававшиеся на допросе дольше других, — горничная миледи и горничная по дому, — были из самых ярых гонительниц несчастной девушки. Придя к этому заключению, я будто случайно заглянул в людскую, увидел, что там происходит чаепитие, и тотчас на него напросился. (Кстати, напоить сплетницу чаем — это то же, что подлить керосину в гаснущую лампу.)

Надежда моя найти союзника в чайнике не осталась без награды. Менее чем через полчаса я знал столько же, сколько сам сыщик.

Ни горничная миледи, ни первая горничная по дому не поверили вчерашней болезни Розанны. Эти две чертовки — прошу прощения, но как же иначе назвать злых женщин? — несколько раз прокрадывались в четверг после полудня наверх, пытаясь отворить дверь Розанны, и, всякий раз находя ее запертой, стучались и не получали ответа, слушали и не слышали никакого звука изнутри.

Когда девушка спустилась к чаю и снова была отослана в постель по причине нездоровья, две вышеупомянутые чертовки опять попробовали отворить ее дверь и нашли ее запертой, заглянули в замочную скважину и нашли ее заткнутой, видели свет под дверями в полночь и слышали треск огня (огонь в спальне служанки в июне!) в четыре часа утра. Все это они рассказали сыщику Каффу, который, вместо благодарности за их желание помочь ему, посмотрел на них кислым и подозрительным взглядом, явно показывая, что не верит ни той, ни другой. Отсюда — нелестный отзыв обеих женщин о сыщике. Отсюда (а также и под влиянием чайника) — их готовность дать волю языку о неджентльменском обращении сыщика с ними.

Так как я уже подметил уловки знаменитого Каффа и знал, что он намерен тайно следить за Розанной, когда она выйдет на прогулку, мне стало ясно, что он нарочно не показал обеим горничным, как существенно они ему помогли. Покажи только женщинам подобного рода, что считаешь их показания достойными доверия, и они до того зачванятся этим, такого наговорят, что сразу заставят Розанну Спирман быть начеку.

Я вышел из дома. Летний вечер был удивительно хорош. Я сильно жалел бедную девушку и вообще был очень встревожен оборотом, какой приняло дело. Направившись к кустарнику, я встретил мистера Фрэнклина в его любимой аллее. Он давно уже вернулся со станции и успел переговорить с миледи. Она рассказала ему о непонятном отказе мисс Рэчел дать осмотреть ее гардероб и привела его этим в такое уныние, что он, казалось, не решался больше говорить о барышне. Фамильный характер сказался в нем в этот вечер впервые во всей своей силе.

— Ну, Беттередж, — сказал он, — как нравится вам атмосфера тайны и подозрения, в которой мы все теперь живем? Помните утро, когда я приехал с Лунным камнем? Боже мой, как я жалею, что мы не бросили его в пески!

После этой вспышки он не захотел продолжать разговора, пока не успокоится. Мы молча шли рядом минуты две, а потом он спросил меня, куда делся сыщик Кафф. Невозможно было обмануть мистера Фрэнклина ответом, будто сыщик сидит в моей комнате и размышляет. Я рассказал ему все, как было, упомянув в особенности то, что горничная миледи и горничная по дому сообщила о Розанне Спирман.

Ясный ум мистера Фрэнклина в одно мгновение увидел, на что обратились подозрения сыщика.

— Вы, кажется, говорили мне сегодня утром, — сказал он, — что один из лавочников уверял, будто видел, как Розанна вчера шла пешком во Фризинголл, когда мы предполагали, что она лежит больная в своей комнате?

— Да, сэр.

— Если горничная тетушки и другая женщина говорят правду, значит, лавочник действительно встретил ее. Болезнь была предлогом, чтобы нас обмануть. У нее была какая-нибудь преступная причина, для того чтобы тайно побывать в городе. Запачканное краской платье, по-видимому, принадлежит ей, а огонь в ее комнате в четыре часа был разведен для того, чтобы сжечь это платье. Розанна Спирман украла алмаз. Я сейчас же пойду и скажу тетушке, какой оборот приняло дело.

— Нет, повремените еще, сэр, — послышался меланхолический голос позади нас.

Мы быстро обернулись и очутились лицом к лицу с сыщиком Каффом.

— Почему же? — спросил мистер Фрэнклин.

— Потому что, сэр, если вы скажете миледи, то миледи передаст об этом мисс Вериндер.

— Предположим, что передаст. А дальше?

Мистер Фрэнклин произнес это с внезапным жаром и запальчивостью, как если б сыщик смертельно оскорбил его.

— А как вы думаете, сэр, — спокойно сказал сыщик Кафф, — благоразумно ли задавать этот вопрос мне — и в такую минуту?

Наступило минутное молчание. Мистер Фрэнклин приблизился к сыщику. Оба они пристально посмотрели в лицо друг другу. Мистер Фрэнклин заговорил первый, понизив голос так же внезапно, как возвысил его.

— Я полагаю, вам известно, мистер Кафф, — сказал он, — что вы касаетесь чрезвычайно щекотливого вопроса.

— Не в первый, а может быть, в тысячный раз касаюсь я щекотливых вопросов, — ответил тот со своим обычным бесстрастием.

— Вы хотите сказать, что запрещаете мне говорить тетушке о случившемся?

— Я хочу сказать, сэр, что я брошу это дело, если вы сообщите леди Вериндер или кому бы то ни было о том, что случилось, пока я не дам вам позволения на это.

Его слова решили вопрос. Мистеру Фрэнклину ничего больше не оставалось, как покориться; он гневно повернулся и оставил нас.

Я с трепетом слушал их, не зная, кого подозревать и что теперь думать. Но, несмотря на мое смущение, две вещи были мне ясны: во-первых, что барышня, неизвестно почему, была причиной тех колкостей, которые они наговорили друг другу. Во-вторых, что они совершенно поняли друг друга, не обменявшись никакими предварительными объяснениями.

— Мистер Беттередж, — сказал сыщик, — вы сделали очень большую глупость в мое отсутствие. Вы сами пустились на розыски. Впредь, может быть, вы будете так обязательны, что станете производить розыски совместно со мной.

Он взял меня под руку и повел по дороге, которой сюда пришел. Должен признаться, что, хотя я и заслужил его упрек, тем не менее я не собирался помогать ему расставлять ловушки Розанне Спирман. Воровка она была или нет, законно это или нет, мне было все равно, — я ее жалел.

— Чего вы хотите от меня? — спросил я, вырвав свою руку и остановившись.

— Только небольших сведений о здешних окрестностях, — ответил сыщик.

Я не мог отказаться пополнить географический багаж сыщика Каффа.

— Есть ли на этой стороне какая-нибудь дорога, которая вела бы от морского берега к дому? — спросил Кафф.

С этими словами он указал на ели, за которыми лежали Зыбучие пески.

— Да, — ответил я, — тут есть дорожка.

— Покажите ее мне.

Рядышком, в сумерках летнего вечера, оба мы, сыщик и я, отправились к Зыбучим пескам.

Глава XV

Кафф молчал, погруженный в свои думы, пока мы не вышли в еловый лесок. Тут он очнулся, как человек, принявший решение, и опять заговорил со мной.

— Мистер Беттередж, — сказал он, — так как вы сделали мне честь и впряглись, как говорится, со мной в одну упряжку и так как я думаю, что вы можете быть мне полезны еще до истечения нынешнего вечера, — я не вижу никакой надобности для нас с вами таиться друг от друга и намерен со своей стороны подать вам пример откровенности. Вы решили не сообщать мне никаких сведений, которые могли бы повредить Розанне Спирман, потому что с вами она вела себя хорошо и потому что вам искренне жаль ее. Эти гуманные побуждения делают вам большую честь, но в данном случае они совершенно бесполезны. Розанне Спирман не грозит ни малейшей опасности, даже если я обвиню ее как соучастницу в пропаже алмаза, на основании улик, которые так же очевидны для меня, как нос на вашем лице.

— Вы хотите сказать, что миледи не станет преследовать ее судебным порядком? — спросил я.

— Я хочу сказать, что миледи не сможет преследовать ее, — ответил сыщик. — Розанна Спирман — не более как орудие в руках другого лица, и ради этого другого лица Розанна Спирман будет пощажена.