Чисто английское убийство - Хейр Сирил (первая книга .txt) 📗
Когда она ушла, д-р Ботвинк сказал:
— Прошу извинить меня, сержант, за мое восклицание, но я был огорошен. Эта милая женщина, по-видимому, вдова достопочтенного мистера Уорбека?
Роджерс кивнул.
— Это такой факт, который, конечно, надо учесть. Позвольте спросить, давно вы об этом узнали?
— Только сегодня, после обеда.
— Ах так! А остальные тоже об этом узнали?
— До сегодняшнего дня об этом не знал никто, за исключением Бриггса. Сэр Джулиус узнал об этом только после смерти лорда Уорбека.
— А дамы?
— Сообщили только леди Камилле. Это было как раз перед обедом.
— Понимаю. — Историк целую минуту сидел, погрузившись в свои мысли, а потом пробормотал себе под нос, видимо, без всякой связи с предыдущим: — У людей необразованных словарный запас очень ограничен. Да и выражают они свои мысли очень неточно. Иначе это можно было бы счесть уликой, заслуживающей расследований. Но даже в этом случае не вижу, чем бы это могло помочь.
— Что вы сказали? — спросил Роджерс.
— Я? Ничего. Я, кажется, как говорится, разболтался. Ну-с, теперь вы собрали все факты, которые искали, сержант?
— Думаю, что да.
— Вот и хорошо. — Д-р Ботвинк несколько раз зевнул и принялся смотреть на огонь.
Послышались чьи-то тяжелые торопливые шаги. Дверь распахнулась, и на пороге предстал сэр Джулиус. Он раскраснелся от волнения, и казалось, всю его усталость как рукой сняло.
— Роджерс! — воскликнул он. — Роджерс, взгляните-ка! — Он торжествующе потряс пухлой рукой. В ней было что-то маленькое и темное — У меня в шкафу! — сказал он, задыхаясь. — В ящике, где я держу носовые платки! Я только что хотел достать чистый платок, а когда приподнял его, прямо под ним лежало вот это!
С видом игрока, пошедшего с козырного туза, он положил на стол синюю бутылочку с этикеткой, на которой крупными буквами чернело: «Яд».
— Что вы об этом думаете? — спросил сэр Джулиус.
XVII
«Наговорили…»
Сержант Роджерс взял двумя пальцами бутылочку и посмотрел ее на свет.
— Пустая, как вижу, — сказал он и положил ее обратно. Его лицо, как всегда, было лишено всякого выражения.
— Ну? — нетерпеливо сказал сэр Джулиус. — Разве это не то, что вы искали?
— Похоже, что так, сэр Джулиус. Бриггс, без сомнения, сможет сказать точно, — сказал сержант почти равнодушно.
— И надо же, чтоб она оказалась в моем шкафу! Но как она туда попала? Как вы думаете?
— Что ж, сэр, в вашу комнату легко пройти с лестницы. Это первая дверь на площадке.
— Правильно. Рядом с комнатой леди Камиллы. Комната миссис Карстерс дальше.
— Я помню, сэр.
— Вы, вероятно, обыскали их комнаты вчера ночью?
— Да, сэр.
— Как же так…
— Я не могу это объяснить, сэр. И если только лицо, которое положило ее туда, не захочет само рассказать нам, как это получилось, мы никогда этого не узнаем.
Неодобрение в голосе сержанта было слишком очевидным, чтобы его не заметить.
— Вероятно, мне следовало, — запинаясь, сказал сэр Джулиус, — оставить ее там, где она лежала, пока вы не посмотрите сами.
— Следовало, сэр.
— На ней могли остаться отпечатки пальцев и тому подобное.
— Конечно, была такая возможность.
— Жаль. И наглупил же я! Верно, у меня голова пошла кругом, когда я увидел ее там.
— Вполне понимаю, сэр. — Роджерс сделал паузу и затем продолжал несколько зловеще: — Несомненно, следователь, который будет вести это дело, удовлетворится этим объяснением, принимая во внимание ваше положение.
— Боже мой, Роджерс, надеюсь, что да! — взорвался сэр Джулиус.
— Но конечно, ему придется учесть и тот факт, что ваши показания ничем не подтверждаются.
— Ну и ну! — сказал Джулиус.
— Однако, — спокойно продолжал Роджерс, — имеется один пункт, по которому я могу дать следователю удовлетворительное объяснение. Когда я вчера ночью производил обыск в вашем шкафу, этой бутылочки там не было. Вы ведь говорите, что только что нашли ее в стопке носовых платков, под верхним?
— Да.
— Я открыл этот ящик, когда помогал вам сегодня переодеваться. Если бы что-нибудь там было не в порядке, я, наверное, заметил бы. Полной уверенности у меня нет, но скорее всего заметил бы. Это поможет впоследствии определить, когда же ее туда положили.
Роджерс взял бутылочку двумя пальцами и сунул себе в карман.
— Больше вы ничего не хотите мне сказать об этом, сэр? — спросил он.
— Мне больше нечего сказать. Вы располагаете всеми фактами.
— Имеется один факт, — заметил д-р Ботвинк, — который меня по крайней мере несколько утешает.
— Что именно, сэр?
— Тот факт, что бутылочка эта теперь пуста. Это означает, что я смогу пообедать относительно спокойно.
Он встал и вышел из комнаты. По этой ли причине или по другой, но он выглядел не таким подавленным, как раньше. Лицо его было по-прежнему серьезным и задумчивым, но выражение страха, появившееся с того момента, как стало известно о гибели миссис Карстерс, исчезло. Он довольно быстро прошел в северо-восточное крыло дома, поднялся по знакомой узкой лестнице и опять очутился в архиве. Однако в этот раз его убежище потеряло для него свое очарование. Внешне в архиве ничего не изменилось. Крыша каким-то чудом выдержала натиск непогоды. Архивные документы лежали в дубовых шкафах сухие и нетронутые. Но теперь они тщетно обольщали его. Между ними и их пылким обожателем что-то вклинилось. Двадцатый век, вульгарный, суматошный и тревожный, вторгся в цитадель восемнадцатого и разгромил ее. К своему глубокому удивлению, д-р Ботвинк обнаружил, что бумаги третьего лорда Уорбека не вызывают у него никакого интереса. Праздно просидел он несколько минут за столом, пока не признал себя побежденным. Тогда он отложил перо, которое бесцельно вертел в руках, и стал прохаживаться по узкому помещению. Он уже четыре раза, круто развернувшись у стола, подходил к двери, как вдруг она отворилась.
— А! — изумленно воскликнул д-р Ботвинк. — Леди Камилла.
— Я помешала вам, доктор Ботвинк?
— Как вы можете задавать мне такой вопрос! Вы — помешали! При мысли о том, как я недавно обошелся с вами, поверьте, я…
— Вот об этом-то я пришла с вами поговорить, — без всяких церемоний перебила его Камилла. — По-моему, вы обязаны дать мне объяснение. Что, собственно говоря, вам и всем остальным понадобилось у меня в комнате?
— Это было недоразумение, в котором виноват я. Впрочем, — поправился он педантично, — «недоразумение» неподходящее слово. Я счастлив, что ошибся. Попросту говоря, когда я шел к вам, я думал, что вы умерли.
— Вы думали, что… Поистине странный повод для того, чтобы врываться в комнату к женщине. В жизни ничего подобного не слышала.
— И тем не менее это правда.
— А почему я должна была умереть именно в этот час?
— Миледи, — сказал д-р Ботвинк серьезно, — ответь я прямо на ваш вопрос, я бы, пожалуй, совершил еще одну ошибку. Но позвольте напомнить вам то, что вы сами сказали сегодня за обедом, перед тем как пойти отдохнуть.
Камилла покачала головой.
— Не помню, — сказала она.
— Нет? Позвольте, я повторю. Вы сказали, что в этом доме запах смерти, и вы спросили, чья теперь очередь.
— Разве? Я, должно быть, была в плохом состоянии. Очень глупо с моей стороны.
Д-р Ботвинк посмотрел на нее с восхищением.
— Как чудесна молодость! — сказал он. — Несколько часов сна — и снова все в порядке! Но вы это все-таки сказали, леди Камилла. И, как видите, к несчастью, оказалось, что ваши слова были не так уж глупы.
— Я не совсем вас понимаю.
— Значит, вам ничего не сказали? Вы не знаете, что миссис Карстерс умерла?
— Миссис Карстерс! — Камилла отшатнулась, но великолепно овладела собой. — Что же случилось?
— Она отравилась, миледи, по всей видимости, чаем, который приготовили для вас и который она выпила сама, увидев, что вы спите.
Камилла ничего не сказала. Оцепенев, стояла она посреди комнаты, ее красивые глаза смотрели в упор на д-ра Ботвинка.