Необычайные приключения Арсена Люпена - Леблан Морис (книги читать бесплатно без регистрации полные TXT) 📗
— А каково ваше мнение обо всем этом, мэтр Валандье? — помолчав с минуту, задал Люпен новый вопрос.
— По-моему, там ничего нет. Разве можно с доверием относиться к россказням старой, выжившей из ума служанки? Разве можно придавать значение причудам душевнобольного? Кроме того, если бы откупщик и впрямь обратил свое состояние в деньги, не кажется ли вам, что эти деньги уже давно отыскались бы? На таком клочке земли можно спрятать документ, драгоценность, но не мешки с сокровищами.
— А как же картины?
— Разумеется, это довод. Но считаться достаточным доказательством он все-таки не может.
Люпен склонился над картиной, которую нотариус извлек из шкафа, и после долгого осмотра спросил:
— Вы говорили, картин было три?
— Да, одна из них здесь, ее вручили моему предшественнику наследники Шарля. Другая принадлежит Луизе д'Эрнемон. Судьба третьей неизвестна.
— И все три картины были помечены одной и той же датой? — переглянувшись со мной, продолжал Люпен.
— Да. Ее проставил Шарль д'Эрнемон, когда незадолго до смерти велел вставить в рамы… Это все та же дата, пятнадцать — четыре — два, что означает пятнадцатое апреля второго года по революционному летосчислению, поскольку отца и сына арестовали в апреле тысяча семьсот девяносто четвертого года.
— Ах, вот как, — протянул Люпен. — Значит, цифра два означает… — Он на несколько мгновений задумался, потом снова заговорил: — Не ответите ли вы мне еще на один вопрос. Не предлагал ли кто-нибудь свои услуги для разрешения этой задачи?
— О чем вы говорите! — возопил, воздев руки к небу, мэтр Валандье. — Да это бич нашей конторы! С тысяча восемьсот двадцатого по сорок третий год наследники семьи д'Эрнемон восемнадцать раз вызывали в Пасси господина Тюрбона, одного из моих предшественников: всякие обманщики, гадальщики, ясновидящие обещали им отыскать сокровища откупщика. В конце концов было установлено правило: всякое постороннее лицо, желающее предпринять розыск, обязано предварительно внести в контору определенную сумму денег.
— Какую?
— Пять тысяч франков. В случае успеха к этому лицу переходит треть сокровищ. В случае неуспеха внесенные деньги достаются наследникам. Так что теперь я живу спокойно.
— Вот пять тысяч франков.
— Как! Что вы говорите? — так и подскочил нотариус.
— Я говорю, — повторил Люпен, доставая из кармана пять купюр и преспокойнейшим образом выкладывая их на стол, — я говорю: вот он, мой взнос в пять тысяч франков. Будьте любезны выдать мне расписку и пригласить всех наследников д'Эрнемона прибыть в Пасси пятнадцатого апреля будущего года.
Нотариус не мог опомниться от изумления. Да я и сам, как ни приучил меня Люпен ко всяким театральным жестам, был весьма удивлен.
— Это серьезно? — проговорил мэтр Валандье.
— Серьезней некуда.
— Как бы то ни было, мое мнение вам известно. Все эти неправдоподобные россказни ничем не подтверждаются.
— Я придерживаюсь другой точки зрения, — возразил Люпен.
Нотариус окинул его таким взглядом, каким смотрят на умалишенных. Потом, решившись, взял перо и по всей форме на гербовой бумаге составил договор, гарантировавший капитану в отставке Жаннио, сделавшему взнос в пять тысяч франков, треть суммы, каковую ему удастся обнаружить.
— Если вы передумаете, — добавил нотариус, — прошу вас предупредить меня об этом за неделю. Я извещу семью д'Эрнемонов в самый последний момент, чтобы не терзать этих несчастных слишком долгим ожиданием.
— Можете известить их хоть сегодня, мэтр Валандье. Надежда скрасит им этот год.
Затем мы откланялись. Едва мы вышли за порог, я вскричал:
— Так вы что-то знаете?
— Я? — ответствовал Люпен. — Ровным счетом ничего. Это-то меня и забавляет.
— Но поиски ведутся уже сто лет!
— Здесь надо не искать, а размышлять. А у меня впереди триста шестьдесят пять дней на размышления. Это даже чересчур: как бы мне не позабыть об этом деле при всей его занимательности. Вы ведь, мой дорогой, будете столь любезны напомнить мне о нем?
В последующие месяцы я напоминал ему несколько раз, но он как-то пропускал мои слова мимо ушей. Потом я довольно долго его не видел. Потом узнал, что в то время он ездил в Армению и вел борьбу не на жизнь, а на смерть с султаном, борьбу, завершившуюся падением кровавого деспота.
Тем не менее я посылал ему письма по адресу, который он мне оставил, и в этих письмах сообщал сведения о своей соседке Луизе д'Эрнемон: несколько лет тому назад у нее был роман с очень богатым молодым человеком, который любит ее до сих пор, но родные вынудили его расстаться с любимой; молодая женщина была в отчаянии и с тех пор живет вдвоем с дочерью, зарабатывая на хлеб своими руками.
Люпен не ответил ни на одно письмо. Да и получил ли он их?
Между тем приближалось 15 апреля, и я временами беспокоился, не помешают ли моему другу его многочисленные затеи прибыть на условленное свидание.
Наконец наступило 15 апреля, и я уже кончил завтракать, а Люпена все еще не было. В четверть первого я вышел из дому и поехал в Пасси.
В переулке я сразу же заметил перед дверью четверку мальчишек, сыновей рабочего. Предупрежденный ими, навстречу мне вышел мэтр Валандье.
— А где же капитан Жаннио? — вскричал он.
— Его еще нет?
— Нет, и смею вас уверить, все ждут его с нетерпением.
И впрямь наследники сгрудились вокруг нотариуса, и на знакомых мне лицах не видно было того выражения угрюмой безнадежности, которое омрачало их год назад.
— Они надеются, — сказал мэтр Валандье, — и это моя вина. Чего вы хотите! Ваш друг произвел на меня такое впечатление, что я вселил в души этих бедняг доверие к нему, доверие, которого сам не разделяю. И все-таки этот капитан Жаннио — удивительный человек!
Нотариус стал меня расспрашивать, и я сообщил ему более или менее фантастические сведения о капитане Жаннио; наследники выслушали их, качая головами.
Луиза д'Эрнемон прошептала:
— А если он не приедет?
— Нам достанется пять тысяч франков, и то хорошо, — заметил нищий.
Но тщетно! От слов Луизы д'Эрнемон на всех словно повеяло холодом. Лица нахмурились, и я почувствовал, как всех охватила гнетущая тревога.
В половине второго две тощие сестрицы в изнеможении опустились на скамью. Потом толстяк в засаленной куртке внезапно набросился на нотариуса с упреками:
— Ну что ж, мэтр Валандье, вы нам за это ответите. Вы должны были доставить сюда капитана, живого или мертвого. Это жулик, ясное дело!
Он злобно покосился в мою сторону. Лакей тоже пробормотал какое-то ругательство по моему адресу.
Но тут старший мальчишка показался в дверях и завопил:
— Кто-то едет! На мотоцикле!
Из-за стены послышался рев мотора. Какой-то человек, рискуя переломать себе кости, спускался на мотоцикле по переулку. Перед дверью он резко затормозил и соскочил на землю.
Несмотря на пыль, покрывающую его плотным слоем с головы до ног, мы заметили, что одет он не подорожному: на нем был темно-синий костюм, брюки с безукоризненной складкой, черная фетровая шляпа и лаковые туфли.
— Разве это капитан Жаннио? — возопил нотариус, не сразу узнавший мотоциклиста.
— Он самый, — объявил Люпен, протягивая нам руку, — капитан Жаннио собственной персоной. Просто я сбрил усы. Мэтр Валандье, вот расписка, скрепленная вашей подписью. — Он ухватил одного из мальчишек за руку и распорядился: — Беги на стоянку автомобилей и передай, чтобы прислали машину на улицу Ренуара. Стрелой! В четверть третьего у меня неотложное свидание.
Все зароптали. Капитан Жаннио извлек из кармана часы.
— К чему волноваться? Сейчас без двенадцати два. В моем распоряжении добрых четверть часа. Но до чего я устал, боже мой! А главное, как проголодался!
Капрал поспешно протянул ему свой пайковый хлеб, он откусил огромный кус и, усевшись, произнес:
— Прошу прощения. Скорый из Марселя сошел с рельс между Дижоном и Ларошем. Человек двенадцать погибло, многие получили увечья — пришлось помогать. Потом в багажном вагоне я откопал вот этот мотоцикл… Мэтр, будьте любезны распорядиться, чтобы его доставили законному владельцу. На руле есть бирка. А, малыш, вернулся? Машина ждет? На углу улицы Ренуара? Превосходно.
